Значит, все-таки немолодая уже Нубрану (ей было 46 лет!) оказалась дороже всех юных красоток, вместе взятых? Или тоже заготавливала приворотное зелье ведрами? Но Нурбану в этом не обвиняли…
Нурбану родила пять дочерей и всего одного сына – Мурада, названного единственным наследником. Конечно, она мирилась с присутствием фавориток и их детей, только пока был жив султан Селим II.
Единственный наследник после смерти отца поступил вполне в духе своих предков – он попросту уничтожил всех братьев и их потомство. Когда Мурад стал султаном, его мать Нурбану стала валиде-султан, то есть получила высшую власть в гареме. Ей не пришлось бороться со свекровью, потому что к этому времени Роксоланы давно не было в живых.
Однако спокойствия тоже не получилось. Дело в том, что Нурбану сама подобрала сыну новую рабыню – кстати, тоже венецианку и тоже из рода Баффо, названную в гареме Сафийе, которая также девочкой попала в плен и стала рабыней. Умная и красивая девушка завоевала сердце молодого султана Мурада, как раньше Нурбану завоевала сердце Селима, Мурад совсем забыл остальных наложниц. И это совсем не понравилось валиде.
Но венецианка не Роксолана, предчувствуя серьезную схватку за власть в гареме, Нурбану решила отвлечь сына от Сафийе. Для этого агенты султанши принялись разыскивать на невольничьих рынках самых красивых девушек, Мураду это нравилось, в отличие от отца и деда он, хотя и любил свою Сафийе, на ней не женился и женским обществом не пренебрегал. Ходили упорные слухи, что сначала Мурад был едва ли не импотентом, но потом излечился (вероятно, посидев на троне) и пустился во все тяжкие. Как ни старалась Сафийе, добиться от своего султана заветных слов перед кадием ей так и не удалось.
Придя к власти, Мурад решил «отметиться» на поприще завоеваний, чтобы обессмертить свое имя, и поинтересовался, какой из походов его великого деда султана Сулеймана был самым тяжелым. Ему ответили, что персидский, и Мурад немедленно организовал поход на Тебриз. К тому времени силы Сефевидов были уже не те, и армия Османов оказалась много больше и лучше оснащена, султан одержал победу, захватил Тебриз и практически всю территорию нынешнего Азербайджана, однако какой ценой! Потери в этом походе были огромны, армия не скоро восстановилась после «блестящих» завоеваний своего султана.
Но самого Мурада это волновало мало, он одержал победу, которую не смогли одержать его предки, и вернулся к неге гарема, который быстро пополнился красавицами всех мастей. Усилия Мурада на ложе были вознаграждены, у него известны двадцать сыновей и двадцать семь дочерей! До походов ли при таких трудах?
И все-таки наследником был назван старший сын Мехмед, рожденный прекрасной венецианкой Сафийе. Сама Сафийе в гареме была основательно подвинута красотками, щедро приобретаемыми Нурбану (борясь с властью невестки, мать дарила венценосному сыну по прекрасной девственнице еженедельно). Но ее уже куда меньше интересовало султанское ложе и куда больше – политика.
Женщины желают заниматься политикой и управлять государством? Султан Мурад был совсем не против, пусть управляют, ему и гаремных утех хватит. В гареме сцепились две сильные женщины, два красавицы-венецианки из рода Баффо – Нурбану и Сафийе, свекровь и невестка. Но Сафийе оказалась хитрее, понимая, что противостоять сильной и умной свекрови не сможет, она уступила Нурбану гарем в ожидании своей очереди и действительно занялась политикой.
Через еврейку, приносившую султанше драгоценности, Сафийе поддерживала связь с послом Венеции в Стамбуле и переписывалась с французской королевой Екатериной Медичи. Пока Мурад плодил наследников и предавался любовным утехам, его Сафийе определяла, в каком направлении будут двигаться османские армия и флот. Султана это устраивало…
Кстати, именно Сафийе Венеция обязана тем, что не была в те годы попросту разгромлена, окажись султан менее ленивым или направь султанша корабли Османов именно на Великолепную Синьору, и Венеции основательно не поздоровилось бы. Внук Сулеймана и Роксоланы оказался совсем не готов к делу управления огромной империей. Нет, Мурад не развалил ее, даже увеличил, но территория – это еще не все, империя вовсю гнила как рыба – с головы. Коррупция достигла немыслимых размеров, вместо выполнения своих прямых обязанностей каждый чиновник заботился только о наживе.
Дальше с каждым следующим султаном становилось все хуже, империя сумела приостановить падение нескоро, султаны-то вырезали всех родственников, прикрываясь законом Фатиха (который их к этому ничуть не обязывал, скорее, советовал), то запирали их на многие годы в так называемую Клетку – комнаты с зарешеченными окнами и дверьми, без права общения с внешним миром, возможности вообще как-то учиться будущему правлению и оперированными наложницами во избежание рождения еще наследников. Братья или сыновья правящих султанов выходили из Клетки если не полными, то весьма ощутимыми дебилами, подверженными приступам необъяснимой ярости, мечтавшими скорей спрятаться от страшного, непонятного им мира обратно в Клетке или, наоборот, спешившими поскорей наверстать упущенное за годы вынужденной изоляции.
Могло ли это изуродованное воспитанием потомство усилить империю? Конечно, случались и разумные наследники, которые в тиши заточения читали или занимались каллиграфией, создавали ювелирные украшения… Но править империей они после долгих лет в Клетке точно не могли, этому надо учиться постепенно, будь выпущенный на волю султан семи пядей во лбу, он не смог бы сразу охватить умом всю широту жизни огромной империи.
Тех, кто позволял новому султану выйти из Клетки (кстати, были такие, кто возвращался туда по собственной воле), это вполне устраивало: править государством, вернее, набивать свои карманы проще при глупом султане, его в случае чего и сбросить проблем не составляло, и отравить тоже. Пока султан наверстывал упущенное, развлекаясь в гареме или за чашей вина с карликами, он был не только не опасен, но и весьма удобен. Вот когда будущих правителей действительно спаивали.
А еще Сафийе ждала, когда станет валиде-султан, страстно желая, чтобы ее сын Мехмед стал следующим султаном.
Во главе гарема получилось встать несколько раньше, Нурбану умерла раньше своего сына Мурада. Но Сафийе дождалась и правления собственного сына, хотя это было не так-то легко, ведь Мурад, опасаясь растущего влияния старшего сына, был готов расправиться с ним (чего жалеть-то, вон их сколько – двадцать принцев!). Сафийе предупреждала сына о возможном убийстве, но ничего не произошло.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});