Назначение в январе генерала Амброзио главой Генерального штаба вооруженных сил было встречено со всеобщим удовлетворением, ибо его предшественник генерал Кавальеро не пользовался любовью в вооруженных силах. Амброзио был хорошим солдатом, и ему доверял офицерский корпус, однако перед ним стояла трудная задача: защищать Италию при том, что силы его не соответствовали задаче, и он был вынужден опираться на помощь Германии. С другой стороны, ожидалось, что он сохранит и расширит независимость от германского влияния. Его назначение серьезно потрясло отношения между итальянским и германским командованием. Сотрудничество шло со скрипом, а требования германского командования теперь стали выполняться с меньшим желанием. Пропасть между двумя союзниками, вероятно, увеличивалась из-за высокомерного поведения Геринга во время его последнего визита в Рим в марте 1943 года. На конференции по поводу интенсификации военных усилий итальянцев, состоявшейся на вилле Мадама с Амброзио и рядом итальянских министров, напыщенные манеры Геринга глубоко обидели последнего. У Геринга даже не хватило вежливости выслушать точку зрения итальянцев.
В июне 1943 года генерал Роатта стал начальником Генерального штаба армии. Он был одним из умнейших итальянских офицеров, однако его не слишком любили соотечественники, не пользовался он симпатией и в германских кругах. С самого начала сотрудничество с ним осложнилось из-за исключительно сильного подозрения, которое питал к нему Гитлер; он всегда называл Роатту «предателем».
Верховное командование Италии считало, что первоначальное нападение будет направлено против Сицилии. Такое заключение казалось логичным, поскольку остров был не только ступенькой к самой Италии, но также представлял собой стратегическую цель сам по себе, с него можно было контролировать Сицилийский пролив. Высадка на Сардинии или в Южной Италии считалась менее вероятной. Итальянское Верховное командование хотело увести некоторые свои войска с Балкан и с юга Франции, чтобы помочь обороне Италии, но это оказалось невозможно, поскольку нельзя было заменить их германскими войсками.
Генерал Роатта хотел, чтобы сопротивление вторжению опиралось на следующие принципы: дивизии береговой охраны должны были защищать берег; пехотные дивизии должны осуществлять оборону плацдармов; мобильные резервы должны отбросить врага к морю. Поскольку Италия больше не располагала какими-либо мобильными образованиями, для этих целей можно было использовать только германские дивизии, и соответственно Роатта запросил шесть германских мобильных дивизий, которые он хотел поделить на три группы и отправить одну на юго-восток от Неаполя, другую на территорию Рима и вокруг него и третью – в Тоскану (область Флоренции). С другой стороны, Муссолини все еще возражал против использования больших германских формирований в Италии. Он хотел, чтобы Италию защищали итальянцы, и закрывал глаза на то, что плачевное состояние его вооруженных сил делало такую идею совершенно невыполнимой. Уже в мае 1943 года он написал Гитлеру, сообщая, что ему нужна всего одна германская дивизия, для Сицилии, Сардинии и основной суши. Впрочем, со временем фельдмаршал Кессельринг и генерал фон Ринтелен с помощью генерала Роатты сумели добиться согласия Муссолини на ввод сначала двух германских мобильных дивизий в Южную и Среднюю Италию.
ОКВ согласилось на просьбу, чтобы германские силы подчинялись итальянскому Верховному командованию при условии, что на суше они должны подчиняться непосредственно германскому Генеральному штабу. Германский главнокомандующий Югом фельдмаршал Кессельринг был главой всех германских войск и должен был представлять их военные требования итальянским лидерам.
В конце июня Амброзио запросил у ОКВ большое количество оружия и снаряжения для итальянской армии. Далее он попросил перебросить семьдесят зенитных и артиллерийских подразделений, вместе с более чем тридцатью танками и бронеавтомобилями, которые должны были быть переданы итальянским дивизиям. Их материальная часть должна была быть в конечном итоге переброшена итальянскими войсками. В то же время Муссолини лично попросил до тысячи самолетов. Амброзио устно добавил, что он понимает, что эти требования не могут быть полностью выполнены, но крайне необходимо, чтобы военно-воздушные силы были значительно укреплены, и немедленно. ОКВ ответило, что оно не имеет возможности выполнить все эти просьбы и что самое большее, что может быть сделано в ближайшем будущем, – это добавка нескольких дополнительных эскадрилий люфтваффе в Италии.
Незадолго перед войной Муссолини превратил остров Пантеллерию в «анти-Мальту». Современная крепость с подземными ангарами для самолетов была построена за большие деньги, гарнизон из 12 000 человек с сорока батареями и несколькими эскадрильями истребителей также были размещены там. Итальянский командующий дважды отказывался сдаться генералу американских военно-воздушных сил Спаатсу. Впрочем, 11 июня он сообщил Муссолини, что дальнейшее сопротивление из-за нехватки воды невозможно. Следовательно, Амброзио получил инструкцию о том, чтобы он позволил гарнизону сложить оружие. Эта удивительная капитуляция, произошедшая не из-за атаки с земли или с воздуха, оказала подавляющее действие на итальянский народ. До сих пор осталось необъяснимым, почему Муссолини с такой легкостью согласился на это. Он должен был знать, что гарнизон и население были хорошо защищены горными скалистыми укрытиями и что острая нехватка воды вряд ли была возможна. На следующий день был утрачен остров Лампедуза, но здесь итало-германский гарнизон, по крайней мере, сделал вид, что сопротивлялся.
События теперь накатывались одно на другое. В течение ночи с 9 на 10 июня союзники начали вторжение, сбрасывая парашютные войска на юго-востоке от Сицилии, где несколько недель назад командование принял генерал Гуццони. Он командовал примерно 300 000 человек, служивших в армии, в военно-воздушных силах и на флоте. Армейские части состояли из четырех пехотных дивизий и шести дивизий береговой охраны, вместе с двумя, а затем четырьмя германскими дивизиями. Почти пятнадцать сотен артиллерийских орудий тяжелого калибра были расставлены вдоль берега. Первое коммюнике, изданное в Риме, звучало вполне оптимистично. Вечером 11 июля даже было объявлено о том, что успешная контратака дивизии «Герман Геринг» вынудила врага начать эвакуацию десанта. Напротив, рапорты Гуццони были сухими. Его штаб-квартира находилась в Энне, одной из самых высоких точек на острове, и считалось, что охранять ее от бомбовых ударов нет необходимости, но вот как раз ее и разбомбили. Гуццони был временно лишен всех средств связи и поэтому не мог контролировать войска.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});