«Как возвышенно! Как чудесно! Как непонятно!»
К XVII веку исследователям понадобились новые аргументы в поддержку теории Гальфрида Монмутского помимо утверждений, что он пользовался «одной очень древней книгой на бриттском языке». Первые раскопки в Стоунхендже проводились по указанию короля Якова I, посетившего монумент в 1620 году. Герцог Бэкингемский предложил владельцу земли Роберту Ньюдайку крупную сумму за Стоунхендж, но столкнулся с отказом. Однако Бэкингем получил разрешение выкопать яму в центре монумента. Никаких сведений о результате работ не сохранилось, и родоначальник систематических исследований Стоунхенджа Джон Обри, расспрашивавший местных жителей в 1666 году, выяснил, что они помнят лишь о находке «оленьих и коровьих рогов, а также древесного угля». Тем досаднее выглядели намеки на более важные открытия: «Что-то нашли, но миссис Мэри Тротмэн (одна из опрошенных) забыла, что именно».
Король попросил своего главного архитектора Иниго Джонса составить описание замечательного монумента. На основании своих наблюдений Джонс пришел к выводу, что строители Стоунхенджа следовали римским правилам архитектурной планировки, но он умер, прежде чем успел опубликовать результаты своих размышлений. Пользуясь записями, оставленными Джонсом после его смерти в 1652 году, его помощник и преданный ученик Джон Уэбб написал объемистый труд, озаглавленный «Самая Известная Древняя Достопримечательность Великобритании, в Просторечии Называемая Стоунхендж на Равнине Сейлсбери: Реконструкция». Для Джонса и Уэбба архитектурная премудрость строителей Стоунхенджа ничем не отличалась от познаний римских архитекторов, строивших дворцы и храмы в Италии. Качество и масштабы конструкции исключали участие в строительстве древних жителей Британии, которые считались «жестоким и варварским народом», не способным даже нормально одеваться, не говоря уже о строительстве «таких замечательных памятников, как Стоунхендж». Автор книги пришел к выводу, что Стоунхендж был построен в I—IV веках н. э., в эпоху мира и изобилия, когда Англия была частью владений Римской империи. Критики сразу же подвергли сомнению доказательства в поддержку этой теории. Они указывали, что римские пропорции в плане Стоунхенджа применимы лишь в том случае, если превратить подковообразную форму внутреннего кольца сарсенов в правильный шестиугольник. Стоячие камни вовсе не являются колоннами, не говоря уже о «тосканском ордере» [17], поскольку у них отсутствует и база, и капитель. Более того, ученым современникам было трудно поверить, что римляне осуществили такой крупный строительный проект и не снабдили монумент множеством надписей, высеченных на камне.
Через несколько лет доктор Уолтер Чарльтон, личный врач короля Карла II, предложил совершенно иную датировку для Стоунхенджа после поиска сходных структур в континентальной Европе. Переписка Чарльстона с датским знатоком древностей Олафом Вормом убедила его в том, что Стоунхендж был воздвигнут в IX веке н. э., когда скандинавы завоевали большую часть Англии. По его мнению, Стоунхендж был местом коронации датских королей, а его планировка соответствовала форме короны. Это была актуальная трактовка с учетом того, что Карл II лишь недавно вернулся на трон, но она не подтверждалась реальными доказательствами. Отсутствие каких-либо упоминаний о Стоунхендже в ранних средневековых текстах лишает эту теорию убедительности, в то время как знакомство со скандинавскими мегалитическими постройками показывает, что они значительно уступают в размерах Стоунхенджу.
Первым, кто предположил, что Стоунхендж построен древними бриттами, был Джон Обри в 1666 году. Обри лично составил план участка и обратил внимание на кольцо углублений, расположенных с внутренней стороны вала и ныне известных как «лунки Обри». Его подход весьма отличался от предыдущих комментаторов-, он не стал искать доказательств иностранного происхождения Стоунхенджа, а указал на его связь с многими другими каменными кругами на территории Британии. Обнаружив, что ни римляне, ни саксонцы, ни датчане не строили подобных монументов, Обри пришел к выводу, что они «имеют отечественное происхождение». По мнению Обри, Стоунхендж был создан друидами, известными по описанию из римских источников (см. приложение «Друиды»).
Уильям Стакли популяризировал теорию о доисторическом происхождении Стоунхенджа в 1740 году, когда вышла его книга «Стоунхендж: храм британских друидов». К сожалению, его раскопки в центре подковообразной структуры никак не подтвердили это предположение. Первая находка хронологически определимых объектов в районе монумента — несколько римских монет, выброшенных кроликами, рывшими норы в окрестностях — вызвала у него некоторую озабоченность, но он решил, что монеты были оставлены посетителями Стоунхенджа. Стакли также открыл аллею, идущую от северо-восточного входа.
Во времена Стакли посещение Стоунхенджа начало входить в моду, причем многие посетители не только жгли костры внутри круга камней, но и старались увезти с собой какой-нибудь сувенир. Стакли протестовал против «возмутительного обычая откалывать куски камня тяжелыми молотами». От этого вандализма главным образом страдали сарсены, так как «синие камни» были гораздо прочнее. Продолжающееся разграбление монумента привело к предсказуемым последствиям: в январе 1797 года один из трилитонов рухнул на землю.
Это несчастье послужило толчком для дальнейших исследований. Их возглавил Уильям Каннингтон, раскопавший около двухсот могильных курганов вокруг Стоунхенджа в долине Сейлсбери. В 1802 году он изучил центральный участок, но не добился большого успеха, если не считать разрозненных находок доисторической керамики.
«Этим летом я проводил раскопки в нескольких местах, как в самом Районе, так и в окрестностях Стоунхенджа, стараясь не слишком приближаться к камням. В частности, перед Алтарем (упавший сарсен) я копал на глубину пяти футов или более и обнаружил древесные угли, кости животных и глиняные черепки. Среди последних было несколько кусков, сходных с грубо обработанными урнами, какие иногда находят в могильных курганах, а также обломки керамики римского периода».
Результаты раскопок Каннингтона были опубликованы его богатым патроном, сэром Ричардом Колтом Хором, который оставил подробные рассуждения о древнем народе, оставившем могильные курганы на равнине Сейлсбери. Однако когда речь заходила о Стоунхендже, он ограничивался лишь выражением восторга и благоговения: «Как возвышенно! Как чудесно! Как непонятно!»
Весной 1810 года Каннингтон снова произвел раскопки Стоунхенджа и установил, что «Камень-плаха» (это мрачное название появилось из-за неправильной интерпретации красного пятна, образованного окислами железа на поверхности камня в результате выветривания) первоначально занимал вертикальное положение. Это была лебединая песня Каннингтона, поскольку он умер в конце 1810 года. Полевые работы в районе Стоунхенджа практически прекратились.
За пределами исторической памяти
Хотя раскопки Каннингтона вроде бы подтвердили доисторическое происхождение Стоунхенджа, он так и не смог уточнить дату создания монумента. Это в общем устраивало его современников, которым нравилось представлять Стоунхендж в виде неразгаданной тайны и диковины Древнего мира. Великий живописец Джон Констебль снабдил свой акварельный рисунок Стоунхенджа от 1835 года цветистой подписью, выражающей эти романтические взгляды:
«Таинственный монумент Стоунхенджа, уединенно возвышающийся посреди голой и бесплодной пустоши, столь же отъединенный от событий былых эпох, сколь и от нужд современности, переносит вас за пределы исторической памяти во тьму совершенно неизвестного периода».
Возобновление серьезного исследования монумента связано с именем Фландерса Петри, который впоследствии прославился как пионер систематических археологических раскопок на территории Египта. В 1877 году он выполнил точную геодезическую съемку сохранившихся камней и нанес их положение на план местности с точностью до десятой доли дюйма. Он также призвал к возобновлению раскопок, придумав оригинальное решение, которое, как ему казалось, позволяло заглянуть под стоячие камни:
«Выстроив деревянный каркас с зажимом посередине, способный выдержать вес камня, можно будет исследовать слои почвы под камнями, пока они будут находиться в подвешенном положении. Землю можно привезти из другого места, засыпать ямы и утрамбовать их. При этом сам камень не претерпит ощутимой перемены и не пострадает во время всех этих операций».
К счастью, никто не воспользовался идеей Петри, которая, будь она реализована, почти наверняка привела бы к катастрофическим последствиям.