Читать интересную книгу Марианна в огненном венке (Книга 2) - Жюльетта Бенцони

- Все! - подтвердила она. - Это было так забавно!

Наступление русских избавило Мурье от ответа. Некоторое время слышались только выстрелы. Затем все успокоилось. Схватка продолжалась недолго благодаря хорошо организованной обороне. Бейль высказал предположение, что русские просто малочисленны. Но Мурье не мог успокоиться. Когда всякое движение в стороне противника прекратилось, он выпрямился, сбросив шинель и шапку.

- Пойду гляну, что там происходит! Надо узнать, что нас ждет завтра. Предупредите полковника, я скоро вернусь.

- Будьте осторожны! - шепнула Марианна. - Если с вами что-нибудь случится, может возникнуть паника. Вы единственный, способный поддержать порядок.

- Не беспокойтесь. Я стреляный воробей!

Он исчез совершенно бесшумно, а командир эскорта расставил часовых и организовал смену караула. Когда Мурье вернулся, каждый мог увидеть, какое серьезное у него лицо.

- Они ушли? - неуверенно спросила Марианна.

- Нет. Они разбили лагерь неподалеку.

Подошел командир эскорта, голландец, полковник ван Колерт, прежде служивший во 2-м гусарском, после ранения взявшийся сопровождать обоз.

- Много их там? - спросил он.

Мурье пожал плечами.

- Трудно сказать! Опускается туман. Я видел несколько групп пехотинцев и также вокруг костра банду крестьян, вооруженных косами и вилами. Похоже, мы окружены.

Когда он рассказывал, Марианна ощутила, как по спине пробежала дрожь. В примитивном крестьянском оружии было что-то пугающее, особенно в косе неотъемлемом атрибуте смерти. Это ужаснее, чем огнестрельное оружие. Оно невольно вызывало в памяти и воображении лошадей с перерезанными поджилками, плавающие в лужах крови трупы со вспоротыми животами. Ее пронзила мысль, что, может быть, сегодня ночью или завтра утром придет ее последний час. Ей вдруг стало страшно, страшно умереть здесь, в этом враждебном лесу, среди незнакомых людей, далеко от всего, что она любила. Это невозможно, это не может быть возможным! Все ее естество отталкивало эту ужасную мысль силой молодости и жаждой жизни... Она инстинктивно приблизилась к этому однорукому генералу, которого она до сих пор ненавидела, но который казался ей теперь единственным человеком, способным вытащить их из этой западни. Но то, что он сказал, было не особенно утешительным.

- Я не думаю, что ночью нам следует чего-нибудь бояться. Тем не менее дежурить следует серьезно. Завтра, чуть забрезжит, мы построимся в каре, с ранеными и самыми слабыми в центре, в каретах, - сказал он, бросив быстрый взгляд на молодую женщину, которая пожирала его глазами. - Затем мы попробуем пробиться наружу, если, как я опасаюсь, мы окружены. Наш единственный шанс - атаковать первыми.

- А если нас отбросят? - спросил голландец.

- Надо предусмотреть потерю карет и формирование нового каре, меньшего.., и так до тех пор, пока кому-нибудь не удастся прорваться или пока не погибнем все до последнего.

- До.., последнего? - спросила Марианна бесцветным голосом.

- Да, мой юный друг, до последнего! Поверьте мне, сто раз лучше умереть в бою, чем ждать, пока тебя не торопясь зарежут крестьяне.., или еще хуже.

- Я разделяю вашу точку зрения, - вздохнул Бейль, - и прослежу, чтобы ни я, ни этот молодой человек не попали живыми в их руки.

Это была странная ночь, когда никому не удалось по-настоящему поспать. Каждый на свой лад готовился к предстоящему. Освобождали кареты от ненужных вещей, обменивались советами, писали письма, завещания, не надеясь, что они дойдут по назначению, а просто чтобы убить время. Некоторые раздавали свои запасы неимущим. Беспристрастно поделили запасы вина. Среди раненых Бейль нашел бельгийцев, завел с ними беседу о знакомых местах и с завидным хладнокровием даже предлагал адреса и рекомендации.

Сидя у костра, опершись спиной о ствол дерева, Марианна смотрела на все это с удивлением и завистью. Неизбежность смерти все сгладила, всех уравняла. Офицеры, солдаты, гражданские слились в необычное братство. Перед общей судьбой все они оказались похожими, обнажив простую человечность. Но они были вместе, а она чувствовала себя одинокой, исключенной из этого братства.

Была, правда, Барба, но полька проявила мужскую храбрость. Только что Бейль посоветовал ей бежать.

- Вы говорите на их языке и одеты как местная.

Вы легко пройдете через их линии, особенно в тумане.

Валяйте!..

Она только пожала плечами и заявила:

- Когда-нибудь надо умереть! Так или иначе! Вот увидите, я тоже умею стрелять! И по-моему, вы говорили, что, когда находишься на службе у кого-то, делишь с ним все превратности судьбы.

Больше она ничего не добавила. Спокойно завернулась в одеяло и растянулась под деревом. И потом так спокойно спала, словно впереди долгие годы жизни.

В конце ночи Марианне удалось тоже немного поспать. Разбудил ее Бейль.

- Вставайте, мы отправляемся, - сказал он. - Надо использовать то, что посылает небо.

Действительно, густой туман окутал лес. Во влажных белых облаках люди казались призраками. Часть карет оставили, а освободившихся лошадей можно использовать для бегства, если дела пойдут плохо. Все способные носить оружие окружили обоз, и он тронулся сквозь туман.

Засунув пистолет за пояс, Марианна шла за Бейлем, Барба - сзади. Она молилась от всей души, убежденная, что смерть может явиться с минуты на минуту.

Тишина леса угнетала. За ночь колеса карет смазали жиром, а копыта лошадей обвязали тряпками. И теперь эту процессию призраков поглощала бесконечность. Туман был такой плотный, что в трех шагах уже ничего не было видно. Прав Бейль, сказав, что это дар небес.

Мурье исчез. Он шел во главе колонны вместе с ван Колертом, направляя всех по следам дороги. Медленно уходили минуты, и каждая казалась Марианне чудом.

Едва не уткнувшись в спину Бейля, она доверчиво шла за ним, напряженно думая обо всем том, что она больше не увидит.., ее маленький мальчик, такой красивый...

Коррадо, благородный, щедрый, но всегда печальный... добряк Жоливаль.., юный Гракх с его рыжей гривой...

Аделаида, которая в Париже давно считает ее умершей... Мысль о Париже заставила ее улыбнуться. Среди этой дикой и враждебной природы, в удушающем тумане казалось невозможным, что где-то существует Париж... Париж, увидеть который ей вдруг так захотелось. Она подумала также и о Язоне, но, странное дело, не задержалась на нем. Он почти добровольно пошел на разлуку с ней, и она не хотела тратить на него свои последние мысли... Она посвятила их Себастьяне и думала о нем с такой нежностью и любовью, каких никогда не испытывала. Ее бесполезная жизнь послужила хотя бы этому: перевоплотилась в прелестного ребенка, ставшего единственным продолжателем знатного рода.

А время шло. После четырех часов марша одновременно кончились и туман, и лес, и она поняла, что опасность миновала. Обоз теперь двигался по пустынной равнине с кое-где видневшимися деревьями. Радостные крики вырвались из всех глоток. Когда Бейль обернулся, Марианна увидела, что он бледен и подбородок у него подрагивает, но он улыбался.

- Я думаю, что на этот раз пронесло...

Она вернула ему улыбку.

- Просто чудо! В это трудно поверить!..

- Может быть! Будем надеяться, что до Смоленска произойдет еще несколько чудес. В этот раз врага, возможно, посчитали нас недостойными их гнева.

В течение двух дней двигались, никого не замечая, но возникла другая проблема: недостаток продовольствия.

Того, что взяли в Москве, хватило на десять дней, так как никто не думал, что путешествие продлится так долго. Кроме того, погода стала отвратительной. Пошел снег, густой, непрерывный, затруднявший движение. Для пропитания пришлось забивать лошадей. Каждый вечер возникали трудности с устройством укрытия, а по утрам недосчитывались нескольких человек, возможно, ушедших в поисках еды.

Как-то вечером появились казаки. С воинственными криками они налетели на арьергард, убили пиками несколько человек и исчезли так же стремительно, как и появились. Пришлось хоронить убитых, и снова страх стал охватывать теряющий силы обоз.

Марианна отказалась, несмотря на уговоры Мурье, занять место в карете. С одной стороны - с Барбой, которую, похоже, двигал какой-то механизм, а с другой - с Бейлем она шла, шла, со сбитыми ногами, сжимая зубы и стараясь не слышать стоны и жалобы наиболее тяжело пострадавших. И все время - нависшее небо, желтовато-серое небо, где временами появлялись, как предвестники несчастья, стаи ворон.

Бейль делал все, чтобы приободрить ее и людей. Он повторял, что Смоленск уже недалеко, что там они найдут все что душе угодно. Надо только проявить мужество.

- Возможно, до Смоленска я доберусь, - сказала ему Марианна однажды вечером, когда им удалось укрыться в огромной риге, - но я никогда не увижу Париж! Это невозможно! Это слишком далеко. Нас разделяют снег, мороз.., эта гигантская страна! Я не смогу никогда...