свою мелкую паршивку не волнуйтесь, все с ней будет в порядке. Эрик понял, что ему не придется искать подходящий момент для разговора с бароном о Лили. Момент нашелся сам. — С вашей дочкой уже все в порядке. Так, по-мелочам: перепугалась, огорчилась и чувствует себя полной, простите, дурой. Но, согласитесь, в сравнении с первоначальным обвинением… За девичью глупость у нас головы не рубят.
Барон благодарно кивнул и налил себе еще сока, но пить не стал, просто сидел и задумчиво разглядывал его на свет.
— Меня Кароль предупреждал, что у графини какие-то странные артефакты, но я не придал значения. Она так часто крутилась тут у нас в доме, что я к ее магии притерпелся, стал воспринимать как часть фона. Зачем она так с Лили? Мне ведь казалось, что она действительно искренне о ней заботилась. Да, по-своему, да, баловала невозможно, забивала ей голову честолюбивыми мечтами… Но и жалела, и учила, и утешала… А потом вот так, бросить девочку, фактически, на плаху. И не чужую какую-нибудь, а родную племянницу. Неужели она все это планировала заранее?
— Не знаю, барон. — Честно признался Эрик. — У меня с этой историей возникает чувство, что двойное дно есть везде. Даже в самых несущественных мелочах. Что вам уже сообщили?
— Да почти ничего. Я же под проверкой еще, если помните.
— Уже нет, — Отмахнулся Эрик. — В общем, слушайте…
Барон слушал. Кое-что из услышанного он знал, кое-что — сам же и разнюхал, кое-что было для него открытием. Самое интересное получалось, если сложить эти отдельные факты в одну корзину. Только тогда из двух, даже трех отдельных случаев вырисовывалась цельная картина. И эта картина получалась намного интереснее той, что представлялась барону по результатам дела о фальшивых монетах.
— Так вы говорите, — Барон, верный привычке, сосредоточенно расчерчивал лист бумаги своими загадочными знаками, — Что графиня дала моей дочери зачарованную булавку, которая была запитана на артефакт- накопитель?
Эрик только кивнул. Все эти факты он уже не единожды прокрутил в голове так и эдак, но покорно повторял вместе с бароном в надежде найти пропущенный кусочек головоломки.
— В случае, если бы спрятанное заклинание сработало, насколько легко было бы можно определить связь булавки с этим колье и его владелицей?
— Маргитсены и фон дер Шпее в один голос утверждают что легко. По крайней мере, в течение одних-двух суток по следу силы можно было бы пройти, как по вашей парадной аллее.
— Графиня самоубийца? — Удивленно приподнял бровь фон Роде. — Подозреваю, конечно, что она за что-то недолюбливала Ее Величество, но откровенной ненависти никогда не высказывала. Скорее, недовольство или легкую обиду, как о давней и более удачливой сопернице.
— Вы думаете, отец… — Эрик не договорил, оставив невероятное предположение висеть в воздухе.
— Не думаю. — Решительно отмел эту версию барон. — За все годы правления Его Величества я не помню ни одной сплетни о нем и придворных дамах. А ведь за столько лет хоть что-то, но должно было просочиться за стены дворца. Скорее, речь идет о другом соперничестве. Графиня честолюбива до крайности, и, не удивлюсь, если где-то ваша матушка это честолюбие уязвила.
Принц снова согласно кивнул. Да, это уже было более похоже на правду. Пустозвонов всех мастей Ее Величество не любила жутко, резко обрывая их игру одной-двумя меткими фразами. Кроме знаменитой фразской прямолинейности и хорошего природного чувства юмора, у королевы перед придворными дамами было одно большое преимущество — она являлась королевой.
— Вы предполагаете, барон, что графиня могла не знать подробностей операции?
— Я пока ничего не могу предполагать. Надо смотреть протоколы допросов, чтобы точно выяснить: что графиня знала, о чем догадывалась, о чем понятия не имела. Хотя, имеет ли это смысл? Лично я отпирался бы, даже если бы эту операцию лично сам спланировал. Но не в том дело, даже самоубийство должно иметь какой-нибудь смысл. Допустим, графиня хотела за что-то отомстить вашей семье. Настолько хотела, что готова была пожертвовать ради этого собой и Лили. Тогда почему заклятие подчинения? Кому должен был бы подчиняться Его Высочество, если графиня отправлялась прямиком на эшафот? Почему не что-нибудь смертельное, ну, порча какая-нибудь, что ли…
— Потому что, по версии официальной магической науки, порчи не существует? — Скептически скривился принц Эрик. — Или потому, что она не знала ни одного настолько смертельного заклинания, большинство из которых засекречено и разрешено для применения только в военное время?
— А ментальные, значит, знала. А, между тем, по версии той же официальной науки, у нас в королевстве нет ни одного дипломированного (или хотя бы признанного) менталиста.
— Что опять выводит нас на иностранный след. — Согласился принц. — вы полагаете, графиню тоже разыграли втемную?
— Как я уже сказал, мало информации, чтобы что-то предполагать. — Опять покачал головой барон. — Но, смотрите, Ваше Высочество, вы говорите, там должен был остаться след шириной с парадную аллею. Но вас одна юная фройляйн застала почти у стен замка, при том, что никакой аллеей вы не пользовались. Меня мучает один вопрос: зачем было идти напролом и настолько следить?
— Точно! — Осенило принца. — Пока графиня, образно выражаясь, ломилась по аллее, кто-то вполне мог подойти со стороны леса!
— Логично. Интересно, кто это был, чего хотел и что успел-таки сделать?
— Барон, вы не возражаете, надеюсь… — Не дожидаясь позволения, Эрик подтянул к себе стопку бумаги, перо и начал быстро писать.
Мелкие буквы изящно ложились на бумагу. Одна за другой в сторону откладывались записки-донесения. Королю. Старому Лису, Генриху… Основной идеей всех посланий была необходимость найти сообщника графини. Не того или тех, кого, сбиваясь с ног, уже больше недели искали люди Службы. Нет, того, кто настолько важен для графини, что она готова покрывать его любой ценой, даже ценой собственной жизни.
Написав записки, принц начал создавать скворцов. Как ни старался он писать по-минимуму, но суть их с бароном предположений объяснить было необходимо. Когда по баронскому столу запрыгала третья птица, барон осторожно придержал принца за локоть.
В ответ на вопросительный взгляд, барон спустил с рук еще два черных пернатых вестника