— А я и не знала, что ты можешь в человека обратиться.
В одной руке у меня оказалась объемистая фляга, в другой порядочный оковалок мяса с торчащей гребенкой ребер. Я глотнула из фляги — превосходное виноградное вино!
— А я много во что могу превратиться, — расхохотался грим. — Но превращение, дочь моя, суть занятие прискорбное и богопротивное, ибо, меняя положенный нам от рождения облик, мы вступаем в спор с замыслом Всевышнего.
— Оу! Да ведь на тебе монашеская ряса! Как я сразу не сообразила. Экий ты хитрец, Эльго.
— А то! Личина что надо! Глянь сюда, — он задрал подбородок и показал спрятавшийся в складках цветущей плоти монашеский ошейник с полустертым клеймом. — Достопочтенный брат обители святого Вильдана, никак иначе.
— Накрепко застрявший в миру, — я хмыкнула. — погрязший во грехах и пьянстве.
— Ну, ну. Всецело посвятивший себя борьбе с искушениями. — Он отобрал у меня флягу и поболтал остатками вина. — Видишь? Я его уже почти поборол. Твое здоровье! Ты ешь мяско, ешь. Тут вот еще пироги… а здесь что такое вонюченькое? М-м!.. Сыр! Шикарный сыр, обмотками старыми пахнет… кусочек?
— Ну, раз обмотками пахнет, то отломи… хм, вправду обмотками… Откуда эти гастрономические изыски?
— Трофеи! На редкость удачный денек сегодня. Пугнул я тут одну компанию. Благородная молодежь, знаешь ли, теперь моду взяла на кладбищах пикники устраивать. Чего, не нравится сыр?
— Да я на самом деле не голодна. Меня угостил… бродяга один.
— Бродяга угостил?
— Пепел. Он певец бродячий. Поет на улицах без аккомпанемента.
— А! Знаю его. Недавно в город пришел. Ты это… присмотрись к нему.
— Зачем?
— Ну… просто. Просто присмотрись.
— Он чудной. Стихи у него неплохие… если это его стихи, конечно. Сам бывший нобиль или бастард. Пьянчужка, болтун и воображала. — Я немного подумала. — Вообще-то в нем что-то есть.
— Ему нужна помощь.
— И я должна ему помочь?
— Ты можешь ему помочь.
— Мне самой сейчас помощь требуется.
— Вот как? Что-то серьезное?
— Серьезней некуда. — Я вздохнула и отстранила протянутую флягу. — Эльго, у меня беда. Пропала моя свирелька. Украли или сама выпала — не знаю.
— Ишь ты… А без нее никак?
— Никак. Она открывала скалу. Я не могу войти в грот.
Эльго сунул палец под ошейник и поскреб горло.
— Может эта язва Амаргин придумает что-нибудь?
Я убито покачала головой.
— Боюсь, теперь он со спокойной душой избавится от меня. Даст денег и отправит в город. Он уже предлагал мне это.
— А ты жаждешь провести зиму на голом островке, а не в теплом городском доме?
— Амаргин — маг, и он когда-то говорил… он говорил, что из меня, может быть, получится толк. Был момент, когда я думала, что стала его ученицей.
— Сейчас ты думаешь иначе?
— Не знаю… Он возится со мной… заботится настолько, насколько считает нужным. Но ничему не учит. Я не узнала от него ничего — ни заклинаний, ни магических ингредиентов, ни ритуальных пассов — ничего. Он иногда разговаривает со мной на отвлеченные темы, и от этих разговоров у меня просто крышу сносит. Ему, наверное, забавно наблюдать как я туплю.
— Может это пока что… как ее… теория?
— По-моему, это болтовня. Он просто морочит мне голову с целью поразвлекаться. У него вообще своеобразное чувство юмора.
— Это точно… — согласился грим.
"Вот он валяется в воде, этот шанс", — вспомнила я, — "Я присматриваю за ними"…
— Кажется, у него все-таки были на меня какие-то планы… Но теперь, боюсь, я его разочарую.
— То есть, кровь из носу — нужна свирелька.
— Выходит, так.
— Хм… — Эльго поболтал флягой, прислушиваясь к плеску внутри. Закинув голову, принялся гулко глотать. Темная струйка сбежала из угла рта и нырнула ему за ворот. — У-ух!, — выдохнул он, облизываясь. — Хороша кровь лозы… крепка и сладка в меру… Вот что я думаю, Леста. Думаю, надо мне по городу порыскать, может найдутся какие-нито концы. Есть у меня с кем побазарить на этот счет. Опиши мне свирель твою, какая она?
— Вот такая, — я расставила указательные пальцы. — Дюймов восемь без малого. Ирис сделал ее при мне из тростинки. Но на самом деле она золотая. На ней резьба: полоски и зигзаги и надпись каким-то старым, не известным мне письмом.
Эльго уважительно покивал.
— Настоящий артефакт.
— Что?
— Слово умное знаю. Артефакт. В нашем случае — волшебный предмет. Что еще расскажешь?
— Еще… После того как она исчезла, я слышала… слышала ее голос. Слышала, как она играет. Где-то здесь, в холмах. Но в холмах ее не было. Или я ее не нашла.
— Ага, — обрадовался грим, — Уже что-то. Как тебе ее услышать удалось?
— Не знаю… Я не хотела слушать что там поет Пепел, а чтобы отвлечься, начала прислушиваться… к пустоте… к пространству за звуками, где собиралось эхо… там не было самих звуков, понимаешь, там были одни отголоски… Я… услышала эхо ее голоса… свежий след, понимаешь? Потянулась — и догнала. Я ощутила направление, ощутила, что она близко…
— Вот! — Эльго щелкнул волосатыми пальцами. — Вот именно! Э-э… Кхм-кхм… — он закатил глаза, набрал в грудь побольше воздуха, взмахнул флягой и заревел:
— Я выйду, мама,С рассветом рано,Сорву я розуАлее раны.Я выйду, мама,С зарею светлой,Сорву я розуСвежее ветра…
Хитро прищурился на меня и добавил громкости:
— Ай, садочек под горойСторожит садовник злой!
Мне захотелось зажать уши.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});