— Господи, — Гвин скорее был удивлен, чем напуган. — Надеюсь, она не попала в аварию?
— О нет, ничего такого, — пауза, двое сотрудников службы безопасности переглянулись. — Скорее… нервный срыв, я бы так сказал. Но она в хороших руках, вам просто надо пойти туда и быть с ней. Она о вас все время спрашивает.
— Дайте мне время одеться как следует, — Гвин слышал, как они прошли за ним в спальню. Наглые подонки! Ему не понравилось, что один встал в дверях, а другой прислонился к окну, как будто думает, что он, Гвин, выскочит туда. Он подумал, что могло случиться с Рут, она в последнее время была нервной. О Боже, он только что припомнил кое-что еще. Она сказала, что беременна! До сих пор он об этом не вспомнил!
Они вышли и сели в фургон. Сзади было складное сидение, из-за которого фургон казался автомобилем с кузовом. Он с легким беспокойством заметил, что задние окошки были зарешечены. Вероятно, из соображений безопасности, если, например, надо ехать сдавать деньги в банк.
Они ехали минут пять или чуть меньше, проезжая по пешеходным дорожкам. Фургон остановился у низкого здания, построенного из каменных блоков, покрытых тонким слоем белой штукатурки с добавлением каменной крошки. Они помогли ему войти, сопроводили до входной двери; он надеялся, что люди, поддерживающие его, делали это из сочувствия к человеку, у которого больна жена.
Тяжелая стальная дверь закрылась за ними. Они прошли по недлинному коридору, остановились перед другой дверью. Где-то что-то зазвенело, дверь отошла в сторону. Гвин почувствовал, как его провожатые толкнули его в спину, буквально швырнули его в комнату.
— Рут! — он произнес ее имя, присмотревшись как следует, чтобы убедиться, что это она. На голове у жены была вязаная шапочка с помпоном, щеголевато сдвинутая набок; зимняя одежда и слишком большие калоши. Все это делало ее похожей на персонаж диснеевских фильмов. Его первой реакцией было желание рассмеяться, сказать что-то издевательское. Но потом он увидел все помещение, и внезапно ему стало совсем не до смеха. Зловещее чувство.
Простые бетонные стены, только одно окно, расположенное высоко в дальнем углу, зарешеченное, как и в фургоне. Единственная лампа дневного света давала яркое освещение, от которого хотелось зажмуриться. Стол в углу с несколькими пустыми кружками; еще какая-то скамейка, похожая на лавочку из парка отдыха, она стояла у стены. На ней-то и сидела Рут вместе с двумя другими людьми, которых Гвин никогда раньше не видел. Мужчина и женщина, им, должно быть, было жарко, как в бане, во всей этой одежде. Они сидели с удрученным видом, сложив руки на коленях, опустив головы. Рут подняла глаза, встретилась с его взглядом. Прошло много времени, прежде чем она узнала его. Намек на улыбку, губы дрожат.
— Снег больше не идет, Гвин? — спросила она его бесцветным, невыразительным голосом.
— Снег?! — он пристально посмотрел на нее. Она свихнулась, другого объяснения быть не может. Он где-то читал, что в случае поздней беременности с женщинами такое бывает. — Да на улице стоит проклятая жара. Почему ты так закутана? И кто эти люди?
Нет ответа. Может быть, она не знает. Гвин оглянулся: сотрудники службы безопасности стояли в дверях, наблюдая за ним. Их лица были совершенно бесстрастные, как у роботов, выполняющих запрограммированные задания.
— Может быть, кто-то объяснит мне, что здесь происходит, черт возьми? — он резко обернулся к ним, заметил, как они схватились за задние карманы брюк. Он сдержал себя, потому что успел увидеть кожаные ремни дубинок. — Простите, но я не понимаю. Моя жена явно больна, но почему она одета как какой-то эскимос?
— Прекратите шуточки и перестаньте задавать дурацкие вопросы! — голос того, что повыше, приобрел угрожающий тон; они оба отступили в коридор. — Вы останетесь здесь, все вместе. Сюда едет врач, он хочет вас осмотреть, нравится вам это или нет. Если вам придет охота повизжать и поорать — валяйте. Комната эта звуконепроницаемая, так что орите, пока не охрипнете!
Дверь начала задвигаться, бесшумный электрический механизм закрыл щель. Гвин ринулся вперед, но было слишком поздно — его вытянутые руки наткнулись на холодную, гладкую сталь. Слабый щелчок, и двое мужчин исчезли из виду.
Гвин в отчаянии тупо смотрел на нескончаемую стену, зная что выхода нет. Ни у кого из них не было иного выхода, как ждать, пока не прибудет врач, и эта мысль приводила их в уныние. Кто-то заплакал. Гвин не был уверен, была это Рут, или другая женщина. Ему было все равно.
Глава 19
Командир вернулся, а, может быть, он никуда и не уезжал. Никто не видел его, что было не удивительно — можно было пройти мимо него на улице и не заметить. Он сливался с любым окружением, словно нечто несуществующее.
Командир смотрел на профессора Мортона немигающим взглядом сквозь стекла очков без оправы, как-то неуклюже устроившись в кресле по другую сторону письменного стола. Это была изобретательная поза, изображающая смущение и неуверенность, способная убаюкать неискушенного человека, внушить ему обманчивое чувство превосходства. Тони Мортон знал своего шефа хорошо, чувствовал его присутствие как приближающуюся молнию сырым вечером.
— События вышли из-под контроля, — сказал Командир. — Сбились с панталыку.
— Никогда заранее не знаешь, как будет проходить эксперимент, поэтому и приходится экспериментировать, — профессору очень хотелось закурить трубку, но из уважения к шефу он никогда не курил в его присутствии — Командир не любил табак. — Все шло хорошо, успешно. Есть некоторые проблемы, но и их можно решить.
— Будем надеяться, — шеф еще раз быстро просмотрел пространный отчет, выбирая абзацы наугад. — Думаю, мы с уверенностью можем сказать, что дело Джея завершено. Полиция оказала нам большую помощь. Но есть побочные эффекты, скажем так. Начнем с Мейсов. Когда они вернутся в нормальное состояние, они начнут снова разбираться в этом деле. Если они потребуют расследования, то мы сможем предоставить им подходящие сведения, я в этом уверен. Довольно неудачно вышло, что миссис Мейс столкнулась с Эвансами. Лично я считаю, что приводить ее мужа было неразумно, этим мы подлили масла в огонь, так сказать.
— У нас не было выбора. Тонг — это ложка дегтя в бочке меда. Мы его не учли, мы не знали, что Мейсы заказали для него отдельное шале. Ему не следует вводить препарат, будет только хуже, от него одни неприятности.
Командир писал что-то на полях — это были краткие, понятные лишь ему пометки.
— Мы не можем позволить Тонгу создавать чреватые опасностями ситуации, но это уже моя проблема. Оставьте это мне. Так, вернемся к Мейсам…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});