Читать интересную книгу Пуля для депутата - Алексей Рыбин

«И хорошо… — подумал Сан Саныч, ерзая на стуле и стараясь принять ту самую позу, которая позволяла бы наиболее плотно прижать свою ногу к колену журналистки. — И славно! Незачем им все это наблюдать. Неизвестно еще, как все сегодня повернется».

Сан Саныч лукавил. Он уже решил для себя, как именно должно сегодня все «повернуться». И его захлестнуло нетерпение: он почти не слушал, что говорил Комаров, снова наполнивший рюмки и щедро плеснувший водки в фужер Кулькова, не разобрал имени-фамилии «курьера» (который наконец изволил представиться). Сан Саныч ждал только подходящего момента для того, чтобы утащить отсюда эту «отвязанную», как нынче принято говорить, журналистку и показать ей, что может сделать с настоящей русской бабой настоящий русский мужик.

Внезапно Сан Санычу показалось, что за столом сидят не пять человек, как было в начале пиршества, а гораздо больше — сделалось шумно, тесно. Кульков осознал, что пытается что-то говорить, но его никто не слушает. А еще он почувствовал, что потеет. Это было неприятной неожиданностью и никак не вязалось с теми действиями, которые он собирался предпринять через несколько минут. Или часов — в зависимости от того, как долго будет продолжаться застолье.

— Сан Саныч… (Кульков с трудом расслышал голос Комарова.)… Давайте за успешное начало нашей совместной деятельности. Надеюсь, она будет такой же плодотворной и в дальнейшем…

Кульков не понял, что имел в виду хозяин, но принял из его рук наполненный водкой фужер.

— Сан Саныч, может, вам отдохнуть? Проветриться? — Галина приникла к самому его уху и шептала про «проветриться» настолько заманчиво, что Кульков сбился, потерял начавшую было увязываться в единую нить мысль и беспомощно посмотрел на улыбавшегося во весь рот Комарова.

— Чего? А… Вы об этом. Ну да, сотрудничать мы будем… Конечно… Обязательно. Нам нужны молодые, здоровые, свежие кадры… Мы не можем оставаться партией пенсионеров…

Кульков понимал, что начал говорить лишнее, но никак не мог сосредоточиться и выйти на проторенную дорогу беспроигрышной и спасительной демагогии. На помощь ему пришел Комаров.

Гена быстро махнул свою рюмку, еще раз, и еще более обаятельно, улыбнулся («Какой симпатичный парень!» — отметил про себя Кульков) и сказал:

— Сан Саныч, я вижу, о делах сейчас говорить не стоит. Давайте просто отдыхать. Все-таки нервное напряжение у вас сегодня было изрядное. Нужно расслабиться. Может, в баньку? Я организую…

— В баньку? — Кульков покосился на Галину.

— О! Здорово! — воскликнула журналистка. — Я просто мечтаю об этом! Обожаю баню! Что — прямо сейчас? Можно? А где?

— Да тут, недалеко, — ответил Комаров. — Миша, распорядись… — кивнул он «курьеру». — На четверых.

«Курьер» вопросительно поднял брови.

— На пятерых. Хорошо. Уговорил, — поправился Кульков.

В ушах у Кулькова так шумело, когда он вставал со стула, и то, для того чтобы удержать равновесие, ему пришлось схватить Галину за плечо и слегка на него навалиться.

— Ну-ну-ну, — тихонько проворковала журналистка. — Еще не время…

После этих слов Кульков воспрял духом. К нему пришло то, что спортсмены называют «вторым дыханием»… Правда, состояние это длится недолго, и рассчитывать на него можно только на финишной прямой.

Кульков не считал себя наивным простаком: в опыте приема алкоголя у него не было недостатка.

«Только бы до бани продержаться! — лихорадочно размышлял он. — А в бане все придет в норму… Холодный душ, чаек, бассейн… Все будет нормально! Только бы продержаться».

К его радости, чтобы попасть в баню, не пришлось даже выходить на улицу… Вся компания вышла из зала и прошествовала по недлинному коридору. Комаров толкнул деревянную чистенькую дверь, и они оказались уже в предбаннике.

— Ну, — скомандовал Комаров. — Девочки — налево, мальчики — направо.

Кульков едва успел почувствовать легкое разочарование таким поворотом событий, как мгновенно понял, что это лишь пауза, для того чтобы спокойно раздеться и предстать друг перед другом уже во всей красе, не путаясь в неуклюже стаскиваемых трусах и не стягивая перед носом очаровательной девушки носки.

Что до девушек, то, откуда не возьмись, появились кроме Галины в предбаннике еще две, кажется сестрички-близняшки, по крайней мере, Кулькову показалось, что они обе совершенно на одно лицо — с короткими стрижечками, две худенькие брюнетки в одинаковых кожаных джинсах и белых свитерках. Исчезли они вместе с Галиной весело щебеча: вероятно, с журналисткой они уже были знакомы.

Когда Кульков разделся, «курьер» Миша быстро протянул ему пару хрустящих, благоухающих мятой простыней. И Сан Саныч, по мере возможности, задрапировал простыней свое отвисающее бледное брюшко, прикрыл свисающей полой (чуть более, чем хотелось бы) худые ноги. Он мельком глянул в зеркало — и остался очень собой доволен.

— Ну что, Сан Саныч?..

Бодрый голос Комарова, подобно Кулькову, замотанного в простыни и своим видом пробуждавшего у Сан Саныча смутные воспоминания об уроках истории в средней школе (патриции, пожар Рима, гуси какие-то…), вернул Сан Саныча к действительности.

— Не усугубить ли нам? — в руке Геннадия, словно из воздуха (по крайней мере, так показалось Кулькову), материализовалась очередная водочная бутылка. «Курьер» Миша услужливо протягивал рюмки.

— А? Сан Саныч? Нам предстоят великие бои. Смело в бой пойдем! Броня крепка и танки наши быстры…

— Я бы на вашем месте не иронизировал, — с неожиданной даже для самого себя строгостью и серьезностью ответствовал Кульков. — Прошу не…

— Нет, нет, на святыни мы посягать не станем, ни в коем разе, — развязно молвил Комаров. Мы так, по чуть-чуть… Но пять капель. А?

— Давай! — махнул рукой Кульков.

Первые выводы

— Ты что — так и не ложился?! — удивленно спросил Максимов, выйдя на кухню.

— Нет… — Карпов покачал головой. — Не ложился.

— А девушка где?

— А она вот как раз только что спать пошла.

— Ага… И чем же вы тут занимались? На кухне? Если не секрет.

— Хочешь, чтобы я опытом поделился? Не волнуйся: не тем, о чем ты думаешь, Николаич.

— Ха! — Максимов подошел к столу и взял сигарету.

— Натощак вредно, — буркнул Карпов.

— Ничего… Так о чем я, по-твоему, думаю?

— Да понимаешь, Николаич, после того, как мы тут всю ночь вас слушали на кухне… Вопли ваши — я имею в виду… Мне кажется, у тебя, кроме траханья, вообще в голове уже ничего не осталось.

— Ну это ты перехватил, Толя! — улыбнувшись, ответил Максимов. — Обижаешь начальник! У нас вроде бы еще есть дела сегодня. А ты — одно траханье в голове…

— Ой, стыд-то какой! — В кухню вошла Аля. — Что, Толечка, все слышно было?

Карпов посмотрел на хозяйку и отметил, что спрашивала она даже с некой долей гордости — и за свои ночные стоны, и за то, что их было хорошо слышно, несмотря на толстую, добротную, капитальную стену.

— Так громко? В самом деле? — не унималась Аля.

— Как вам сказать… — протянул Карпов. — В общем…

— Стыд-то какой, стыд! — Аля накрыла ладонями пылающие щеки.

Карпов снова подумал, что краснеет она не столько от смущения, сколько от удовольствия и гордости: «Действительно, давно у нее мужика не было. Вот то, что называется: нет худа без добра…»

— Да не волнуйтесь вы, Алечка, — сказал он для приличия, — ничего особенного! Мы же взрослые люди.

— А вы, Толя? Вы с Наташей — как? Подружились?

— Да мы все больше о делах, Аля… Всю ночь проговорили.

— И что же? — спросил Максимов дымя сигаретой.

— Не кури натощак! — прикрикнула на него Аля. — Подожди, Коленька, я сейчас с завтраком что-нибудь соображу…

Максимов с видимым удовольствием затушил сигарету, ткнув ею несколько раз в массивную пепельницу.

«Как они наслаждаются этой иллюзией семейной жизни! — отметил Карпов, внимательно разглядывая преувеличенно серьезного Максимова и хлопочущую у плиты Алю. — Вот вам идеальная пара…»

— Да все, в общем-то, просто. Она, конечно, слишком много знает, ваша Наташа. Слишком много для того, чтобы оставаться живой в этой заварухе.

— Да в какой заварухе-то? — Максимов потянулся за новой сигаретой, но, заметив притворно-строгий взгляд Али, одернул руку от пачки. — Объясни, в чем суть-то? Чего они на нас набросились?

— И, кстати, насколько я понимаю, вы еще не очень отчетливо представляете себе: кто, собственно говоря, эти «они»? — вставила реплику Аля.

— Да, — кивнул Толя. — Этот вопрос мы с Наташей тоже не смогли прояснить. Это-то для нас и является сейчас самой большой проблемой. Кого искать? С кого хотя бы начинать?

— Ясно с кого… — Максимов наконец вытащил-таки из пачки сигарету и, не глядя на Алю, всем своим видом выражая непреклонную уверенность в правильности своего решения, чиркнул спичкой. — Ясно с кого! — повторил он. — Со «Штаба» этого долбанного. Во что мой ресторан превратили — уму непостижимо! Какое-то сборище подпольщиков-террористов!