политических партий и докладывать обо всем, что там происходило. Таких партий на то время в Мюнхене насчитывалось огромное число. Все они были карликовыми по размеру и безумными по содержанию. В столь тревожный час за ними требовался глаз да глаз.
Карьера Гитлера в армейской разведке устремилась вверх с немыслимой быстротой. Он стал агентом гауптмана Майра в июне 1919 года, а уже 12 сентября, через каких-то три месяца, отправился по заданию начальства на собрание Немецкой рабочей партии в пивную низшей городской категории под названием «Штернекерброй», чтобы узнать, чем эта партия дышит. Это собрание жалкой кучки представителей дна баварского общества вошло в мировую историю как одно из решающих для человечества событий. Ход собрания – кто что на нем сказал и как все происходило, – изучено исторической наукой куда лучше, чем ход сражения при Ватерлоо или какой-либо другой крупный факт мировой истории. В пивной находилась пара десятков человек – исключительно отбросы общества или городские сумасшедшие – типичная для подобной партии того времени картина. За столом в президиуме сидело руководство во главе с основателем партии слесарем Дрекслером. Собрание шло вяло и нудно. Обсудили бюджет: на счетах партии было семь с половиной рейхсмарок. Стали читать идиотские письма из регионов, обращенные к центральному комитету. Докладчики сменяли друг друга, неся бессмысленный бред, которым обычно наполнена голова людей такого сорта. Адольф Гитлер, как любой здравомыслящий человек, раздраженно слушал весь этот вздор и, очевидно, проклинал начальство, отправившее его на столь глубокое мюнхенское дно. Затем случилось оно – роковое событие, – как ни одно другое в истории спровоцировавшее разорение Европы. Слово взял какой-то опустившийся тип, объявивший себя профессором. Этот «профессор» начал излагать идею объединения Баварии с Австрией, для чего, естественно, требовалось выйти из состава Германии. Идея эта была в Мюнхене стара как мир и бродила в умах многих горожан наряду с другими политическими крайностями. Бавария и Австрия были близкими, добрыми, южными, а главное, католическими соседями. Отношения между ними были куда более теплыми, нежели с пруссаками – далекими, агрессивными протестантами, проживающими на севере. Этого политического бреда великогермански настроенный Адольф Гитлер не выдержал. Он решительно забрался на трибуну и разгромил оппонента с таким треском, что вся партия не просто проснулась и оторвалась от своего пива, но, кажется, впервые в партийной истории стала слушать докладчика с неподдельным интересом. Гитлер оказался в этом мелком политическом болоте настоящим китом. Во-первых, в плане политической грамотности он был на голову выше всех присутствующих вместе взятых. Во-вторых, уже тогда он был отличным оратором. И, наконец, в-третьих, он великолепно разбирался в тонкостях Австрийско-Баварского вопроса, потому как был австрийцем и баварцем одновременно. Разделавшись с партийным собранием, разъяренный идиотизмом этого городского отребья, собравшегося в пивной, Адольф Гитлер с гордым видом покинул помещение, уверенный в том, что больше никогда в своей жизни не увидит ни эту партию, ни этих идиотов. В этот самый миг начался печальный отсчет трагического этапа в ходе мировой истории.
Через несколько дней Гитлер получил от слесаря Дрекслера по почте письмо с предложением вступить в ряды партии и занять место в ее центральном комитете. Гитлеровские историки пишут о том, как смешно ему было читать это послание. Однако начальству в разведуправлении такое предложение смешным не показалось, и вскоре Адольф Гитлер стал членом Немецкой рабочей партии, а также одним из ее руководителей. В партии на тот момент насчитывалось 40 человек. Идеология ее была проще некуда – чтобы понимал каждый без долгих объяснений. Надо спасать нацию от внутренних врагов – евреев, коммунистов и капиталистов. Они ударили нас ножом в спину и пьют нашу кровь, из-за них мы проиграли войну, теперь французы и поляки грабят нашу родину. Вот как выглядела нацистская идеология осенью 1919 года. Без всяких сомнений, на первом этапе (вероятно, до 1923 года) это был проект армейской разведки, а не Адольфа Гитлера или каких-нибудь нацистов. Самих нацистов, тех, кого мы все знаем из истории, в политической природе тогда еще не существовало. Во время первого серьезного выступления НСДАП на немецкой политической сцене – мюнхенского Пивного путча осенью 1923 года – плечом к плечу с фюрером во главе колонны путчистов шел разве что Герман Геринг. Где-то там, далеко позади, рядовым штурмовиком маршировал Генрих Гиммлер. Рудольф Гесс тогда трудился секретарем Гитлера, а главным философом партии считался Альфред Розенберг – вот и все нацисты по состоянию на 1923 год. Немецкая рабочая партия росла медленно и сложно, слишком большой на то время в Мюнхене была политическая конкуренция. К тому же и население, устав от революционных волнений, стало держаться от политики подальше. В 1920 году Адольф Гитлер уволился из армии и с головой ушел в новое дело. В 1921 году он сместил слесаря Дрекслера с поста лидера Национал-социалистической немецкой рабочей партии (национал-социалистическое начало добавили к названию в 1920 году, скопировав его у одной политической силы в соседней Австрии).
В те годы НСДАП, несомненно, существовала на средства разведуправления рейхсвера, других серьезных источников финансирования у Гитлера не было. Членских взносов хватало разве что на покупку почтовых марок для огромной массы рассылаемых по стране нацистских писем. В декабре 1920 года новый начальник отдела пропаганды армейского разведуправления гауптман Эрнест Рём извлек с самого городского дна и купил для НСДАП разорившуюся желтую, помойную, патологически антисемитскую мюнхенскую газету Völkischer Beobachter («Народный обозреватель»). Рём сменил на должности предыдущего непосредственного армейского начальника Адольфа Гитлера, гауптмана Майра. Впоследствии Рём возглавит СА и станет видным деятелем НСДАП. Настолько видным, что испугавшись влияния Рёма в партии, Гитлер прикажет убить его вместе с ближайшим окружением из СА в Ночь длинных ножей. Нет сомнений, что Эрнест Рём сыграл в деле становления нацизма в период с 1919 по 1923 год не меньшую роль, нежели сам Адольф Гитлер, скорее всего, даже большую. Если принять во внимание тот факт, что делал он это не как частное лицо, а как офицер рейхсвера, на средства и по приказу рейхсвера, то можно довести этот печальный вывод до конца – НСДАП являлась политическим проектом немецкой армии. Редкий немецкий историк сделает такой вывод, хотя факты неопровержимы: Рём – начальник Гитлера, он действующий офицер рейхсвера, который выполняет приказы командования, а Гитлер выполняет его приказы. Лишь где-то в 1923 году, когда нацисты достаточно окрепли, чтобы самостоятельно выйти на оперативный политический простор, связь с армией обрывается… но не до конца. Эрнест Рём увольняется из вооруженных сил осенью 1923 года, чтобы полностью перейти на партийную