ради крови. Именно тогда актриса услышала слово «вампиры».
Аварийный телефон неожиданно зазвонил, муж передавал, что уже вызвал вертолёт с наёмниками за ней. Звонок чуть не стоил актрисе жизни: вампиры заметили работающий телефон и уже хотели перерезать ей горло, когда импровизированный концентрационный лагерь атаковали военные. А дальше была только стрельба, гнавшийся за ними коп в окровавленной форме и незнакомый жилой дом на незнакомой улице.
Закончив рассказ, актриса берёт паузу, дав возможность владельцу убогой квартирки обдумать услышанное. Он думает около минуты или чуть больше.
— Не врёшь? Не врёшь насчет крови? Правда вампиры?
— Если бы это была ложь. Говорю же, сама видела! Они рвут или режут друг другу глотки и пьют кровь. Вон, сам посмотри.
Из угла, в котором она сидит, через просвет под накренившимся шкафом видна часть коридора с лежащими на полу телами. Солнце уже поднялось высоко, в этот час оно заглядывает в грязное окно в конце коридора, так что света достаточно, и труп соседа напротив видно хорошо, особенно рану на шее.
— Видишь, какая у него рана? Это ведь не животное, его человек так порвал, зубами. Вот так оно распространяется — сначала ему рвут горло и пьют кровь, а уже через несколько минут он встаёт с пола, рвёт горло и пьёт кровь у следующего, кто подвернётся.
— Что оно? Что распространяется?
— Зараза. Не знаю, что за дрянь, говорят, какой-то вирус, но именно он делает их такими. Это эпидемия. По радио сказали, что они больше не люди. Не люди, а вампиры.
Алкаш нервно отмахивается:
— Бред!
Он не верит в вампиров, вампиры для девочек, пускай школьницы в них верят. Это не вампир сегодня выбил дверь в его квартирку, и не вампир упал от трёх пуль в живот и грудь на пороге. Вампиры ведь не должны дохнуть от обычных свинцовых пуль, только от серебряных, а этот вон сдох как миленький, равно как и коп. Да и сейчас день, солнце вон светит прямо на труп, а тот и не думает сгорать в его лучах, просто истекает остатками крови и скоро начнёт пованивать. Нет, брехня всё это. Скорее всего, они просто подцепили бешенство — такое объяснение кажется Алкашу вполне логичным. Но одного понимания логики происходящего мало, теперь надо ещё использовать данное понимание на практике, то есть остаться в живых.
— Ладно, допустим, я тебе поверю. Весь сраный город слетел с катушек, и теперь одна половина граждан усиленно жрёт другую половину. И ты хочешь выбраться отсюда на вертолёте, который, как ты говоришь, должен прилететь персонально за тобой?
— Ага. За мной прилетит вертолёт, и я свалю на нём, и ты со мной, только проведи меня на крышу живой, так, чтобы ни один из этих уродов не добрался до меня. Я сама не дойду.
— А почему именно за тобой прилетит вертолёт? Почему ты так уверена?
В этот раз уже сидящая напротив актриса криво усмехается в ответ:
— Я уверена в том, что за мной прилетят спасатели, потому что я знаменитая и богатая, сто пять миллионов баксов заработка только за прошлый год. А муж мой вообще миллиардер. И ещё у него есть связи, он знает всех по-настоящему важных людей в городе и штате. На него работает команда наёмников. Это настоящие головорезы, все как один из спецназа, Ирак, Афган, все дела. За хорошую плату церберы сделают всё, что угодно. С утра наёмники уже вытащили мужа и его друзей из этого бардака, а теперь он послал их за мной, они уже летят.
— А может, наёмники кинут вас и просто свалят на вертушке к чёртовой матери отсюда?
— Муж заплатит каждому из них по миллиону баксов, когда они привезут меня живой. Так что не кинут, не беспокойся.
Миллион баксов. Алкаш облизывает пересохшие губы.
— Значит, твоя прекрасная задница стоит миллион баксов? Ну ладно, за миллион я готов впрячься в дело и провести тебя к вертушке. Нет, стой, погоди, не за миллион, за два миллиона. Всё по-честному: я ведь тебя уже спас там, в коридоре, так что ценник поднимается, накинешь ещё миллион. Я проведу тебя к вертолёту и улечу на нём вместе с тобой, и эта услуга будет стоить твоему мужу два миллиона. По рукам?
— По рукам, — без раздумий отвечает гостья.
— Хорошо, только два миллиона сразу после приземления, на руки, без расписок и всей прочей бумажной херни. И не зеленью, а чем-нибудь понадёжнее, золотом там или алмазами. Твой муженёк ведь сделает?
— Как пожелаешь, хоть кокаином и шлюхами. Два миллиона так два миллиона, только доведи меня до крыши и посади в вертолёт.
Алкаш на секунду задумывается о чём-то.
— Погоди, ты сказала, что они уже летят. А как тогда пилот узнает, где тебя искать, ведь телефон отобрали? Ты случайно сюда попала, так как он узнает, с какой крыши тебя снимать? Все дома в квартале одинаковые.
Знаменитая и богатая актриса поднимает левую руку, указав пальцем на пуговицу рукава безумно дорогого костюма.
— Одна из мер безопасности, на случай похищения. В пуговицу встроен специальный аварийный передатчик, очень мощный, такие используют военные. Пилот найдёт нас по его сигналу.
— Круто. Круто у вас, у богатеев, всё придумано, не откажешь. И передатчик, и наёмники, и вертолёт, и миллионы. Нигде-то вы не пропадёте. Ну раз так, тогда не будем ждать, надо скорее идти, а то эта хибара загореться может.
— Ещё рано. Надо подождать.
— Чего ждать, зачем?
— Вертолёта ждать. Мне сказали не подниматься на крышу до тех пор, пока я не получу сигнал, что они подлетают. Этот передатчик и как приёмник тоже работает. Надо ждать сигнала.
— Хорошо, будем ждать. А пока костыли подай.
55. Правила боя
В подземном гараже их уже ждут машины: пара броневиков с пулемётами в закрытых башнях и неприметные микроавтобусы с затемнёнными стёклами. Старший группы указывает Хименес на один из микроавтобусов, и она занимает место у задней двери, положив трофейный МП-5 себе на колени. Взревели моторы, и колонна выскакивает на поверхность по крутому пандусу. Где-то впереди начинает строчить пулемёт, по корпусу рядом с Викторией бьёт одиночная пуля, и тогда она понимает, что машина бронированная. Это хорошо. Она смотрит через маленькое тёмное окно на горящий и разрушенный город, вспоминая окончание разговора в Оперативном Центре.
— Сколько наших экипажей сегодня выехало на