Только весь эффект портила изгаженная кухня… ну и недовольное лицо учителя, само собой. Правда, как только тарелка с блинами и баночка с вареньем оказалась перед ним, всё недовольство куда-то улетучилось. Как и сами блинчики…
Мда. Пока готовила, уже успела ужасно устать, а ведь ещё прибираться надо.
– Генри, с меня еда, с тебя уборка, – предложила я.
Учитель поперхнулся, наградив меня возмущённым взглядом.
– Инициатива наказуема, – пробормотал он, однако сжалился, оценив мой помятый вид. – Но, ладно, я тебе помогу, старательная моя.
Я просила и кивнула.
В итоге мы минут за десять всё прибрали, потом пошли в кабинет, чтобы начать занятие.
Моё воображение вовсю рисовало косматых чудовищ, которых я буду гонять по лесам. Как они выглядят, эти оборотни? Как простые животные? Как люди с головами зверей? Или как косматые медведя-пчёлы-волки?
Однако Генри меня ошарашил, положив предо мной открытую на какой-то странице книгу, где были изображены версии некоторых моих предположений.
С первого изображения на меня смотрел фавн. Именно фавн! Человек, изменённый настолько, что в нём больше угадывались черты барана. Горизонтальные палочки-зрачки, чуть покатый нос, рога, ушки, кудрявая растительность на лице, а вместо ног мужика – ножки барана. Но имелись обыкновенные руки человека со свойственными нам цепкими пальцами.
На второй картинке был мужчина, покрытый чешуёй. Вместо ног у него был толстый и явно неслабый змеиный хвост. Каждый палец на руках оканчивался когтем. Тут ещё была пометка, что зубы у него как у змеи. Иногда даже ядовитые.
Также нашлась дева с хвостом рыбы и тоже вместо ног! Она как сказочная русалка, только вот ни капельки не красивая. А может, просто тут её нарисовали старой и костлявой.
В общем, жуть какая-то.
– Генри, – протянула я. – А почему у них у всех изменяются ноги? Не обязательно всё остальное, но ноги – точно?
– Откуда я знаю? Есть предположение что это всё из-за того же правила – мёртвые не должны ходить по земле. И вот оборотни придумали заменить предыдущие ноги звериными.
– Как-то неправдоподобно, – пробормотала я.
– Просто прими как факт, – посоветовал учитель. – Тут природа, видимо, решила пошутить.
– Если честно, я думала что оборотни – нечисть, а не нежить.
– Многие так думали. Но оборотни при жизни были людьми, потом проснулись в таком вот странном виде. И да, они не встают из могил. Чаще всего это те, кого не удалось похоронить. Умирают они всегда в одиночестве и не дома, так что никто не видел, как происходили такие превращения. Частенько даже родственники не знали, умер ли тот человек, а потом видели его уже в изменённой форме. Кем оборотни были при жизни? Да самые обычные люди. Может, охотники. Может, пастухи, которых загрызли волки, охотившиеся на овец. После трёх полных лун (их цвет не важен) труп бедняги встаёт в изменённом виде. Они ничего не помнят о своей смерти. Зачастую даже безобидны, однако страдают. Некоторых нам приходится отправлять за Грань из милосердия. Некоторым разрешено продолжить жить, скрываясь в лесах. И давай ка мы с тобой проверим на днях парочку оборотней.
– Хм, – протянула я. – А русалкой может стать утонувшая девушка?
– Верно. И помни, что оборотни разумны! Если, конечно, не сошли с ума…
Я стала вспоминать прочитанные в детстве сказки, когда сидела в своём тайном месте рядом со статуей Святой Дианы. Однажды мне в руки попался древний «Сборник сказаний о зверолюдах». Сначала каждая история была обычной, пока жизнь персонажа не обрывалась. Потом после трёх полнолуний герой оживал, но не был прежним.
Сказка об утонувшей во время наводнения девушке, когда река Амри вышла из берегов, запутала меня. Девушка стала русалкой с красивым серебряным хвостом с тёмными полосками. Она помогала рыбакам, заблудившимся в тумане, спасала тонущих детей, которые заигрались и не смогли справиться с течением. Что именно приключилось с той доброй девушкой, в книге не рассказывается. Но в честь этой героини, поговаривают, в одном из портов Амри стоит памятник.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
А больше всего испугала сказка о мужчине-волке. Он после своей смерти помнил тех, кто его обижал. И убил их. Забывшись или обезумев, зверолюд стал убивать каждого, кто казался ему хоть как-то знакомым. Тогда я ещё пару месяцев жутко боялась темноты и полных лун с грозами. Зато после такой истории я прониклась большим уважениям к Защитникам, которые смогли уберечь остальных жителей деревни от мести чудовища.
Только в детстве я думала, что оборотня победил ведьмак, а, оказалось, там имели в виду некроманта.
Я тряхнула головой, выбрасывая детские воспоминания. Генри что-то искал в другой книжке, но раздражённо закрыл и стал сам рассказывать, что делать, если встречаю агрессивного оборотня.
Во-первых, если оборотень сам не сдастся, убить.
– А разве он и так не мёртв? – удивляюсь я.
– Ну, обездвижить будет вернее, – согласился он. – Только оборотень по старой памяти будет считать, что снова умер.
Во-вторых, отправить душу за Грань, используя сильное заклинание отделения души от тела. Это заклинание мне было задано выучить назубок.
– А у тебя есть знакомые оборотни, оставшиеся в этом мире?
– Конечно. И завтра мы с ними познакомимся…
Учителя неожиданно перебили тревожные звуки трубы и барабанов. Генри нахмурился, я напряглась.
Знаете, государство всё-таки заботится о своих жителях и специальные эксперты учатся предвидеть вторжения. Как только они узнают что-то о предстоящей начале Сезона, сразу отправляют по всей стране сообщения и гонцов, которые, подобным тревожным оркестром проезжая по дорогам и улицам, оповещают о предстоящем вторжении. О том, что ужасы никуда не делись, просто на время оставили нас в покое.
Сезон. Некоторые проснутся, оказавшись в воздухе и когтях гроски. Матери могут не найти детей, дети могут потерять родителей. Самые чёрные времена. Что-то рано он в этом году.
Я выглянула в окно, выискивая глазами предупреждающие костры. Они есть везде, а у поместья маркизов был свой собственный. Но отсюда их не было видно, хотя откуда-то издалека поднимался чёрный дым.
– Костёр виден из окна твоей спальни, Виви, с другой стороны, – тихо сказал некромант, сразу догадавшись, что именно я ищу взглядом.
Я сжала дрожащий кулак.
– Как думаешь, когда начнётся?
– Вероятно, сегодня у нас тяжёлая ночка, – криво улыбнулся учитель, смотря на затянутое низкими облаками небо. В такие моменты бывает тяжело понять, какого цвета солнце. Может, оно уже белеет. Но тени от гросок всё равно были бы заметны. К счастью, сейчас над нами висят простые облака без чёрных точек страшных тварей.
– Прогулка к оборотням откладывается? – вздохнула я. Генри мрачно кивнул.
– Но мы к ним точно сходим, даю тебе слово.
***
Ночью я проснулась от клекота и визга, а ещё от тревожных криков мирных жителей. Небо прояснилось, и красный месяц зловеще выделялся среди белых точек звёзд. Редкие облака покрывались оранжевой дымкой, а тела гросок были практически не видны в темноте.
Я вскочила с кровати, помня, что мой долг сейчас – идти и защищать тех, кто сам защититься не может.
Быстро оделась и схватила кинжалы, которые лежали на подоконнике, заточенные для нового боя.
Мы с учителем выскочили одновременно. Одними лишь взглядами пожелали друг другу пережить эту ночь и молча ринулись навстречу опасности.
Нет, мы не напрасно рискуем. Нам надо убедиться, что никого на улице нет, что монстры не лезут в дома. Для вторжений есть уже отработанный алгоритм действий. Загнать зазевавшихся жителей под крыши. Если это приезжий, то запихать в чей-то дом – никто не смеет в таких случаях прогонять. А если гроски уже кого-то тащат – вырывать у них людей силой, разумеется, не давая монстрам взлетать, потому что в небе спасать уже невозможно.
Хотя… это мы ещё посмотрим.
Как только мы вышли, оценили количество тварей. В этот раз их не особо много. Большая часть сейчас в другом конце деревни. Улицы пусты от жителей и скота, что не может не радовать. Самоубийц, зевак и смельчаков тут нет.