Теперь она достала из мешка несколько кусков хлеба и, измельчая его в крошки, рассыпала по земле перед собой. Птица с красно-синим оперением тут же приземлилась неподалёку и, словно просто случайно прогуливаясь в этих краях, стала бросать косой взгляд на угощение. Подбираясь все ближе и ближе, она клюнула крошку и тут же отлетела обратно на безопасное расстояние. Поняв, что ее не преследуют, она вернулась и, клюнув еще раз, уже не отлетала далеко. Совсем осмелев, она принялась обедать, не замечая людей, сидящих совсем близко. Несколько птиц тут же сорвались с веток дерева и через несколько мгновений уже заполонили пространство перед старушкой.
— Я люблю птиц, — вдруг заговорила престарелая женщина. — Они вольны делать все что угодно. Улетать далеко. Через горы, моря, реки. Преодолевать огромные расстояния. Но где бы они ни были, где бы им ни было хорошо, они всегда возвращаются домой.
Довольная улыбка собрала еще больше морщин на щеках женщины.
***
Темное помещение было пронизано холодом и сыростью. Факелы, не в силах осветить каждый угол, коптили стены, на которых висели. Паутина целыми прядями свисала с потолка, а камень, выточенный специально для сидения ряд за рядом, высился к выходу. Крысы ползали по сырому полу и, почувствовав даже малейшую угрозу быть раздавленными, разбегались по сторонам и прятались в щели, через которые утекала вода, заливавшаяся сюда снаружи.
Промокшие под ливнем снаружи горожане в плащах заходили внутрь, усаживаясь на свободные места. В воздухе смердело. Вонь разносилась далеко за пределы выхода, поэтому все, кто шел на тайный совет, заблаговременно наматывали шарфы вокруг нижней части своих лиц не только для того, чтобы хоть как-то защититься от запаха, но и для того, чтобы скрыть свою внешность даже после того, как снимут капюшоны.
Внутрь входили старики и дети, женщины и мужчины, люди и нелюди. Каждый, кто снимал капюшон, вызывал жалость — истощенные лица, шрамы от ожогов и стали, грязные спутавшиеся волосы, дрожащие руки и испуганные глаза. Они все как один ступали осторожно, плавно и как будто опасаясь какой-то смертельной ловушки, поставленной тут специально для них.
Ноэми вошла в подземелье, которое прежде служило, видимо, в качестве склада, но из-за повышенной сырости было брошено и забыто горожанами, — твердой и уверенной походкой вопреки остальным. Она знала, что опаздывает, но больше всего проклятий по дороге вырвалось из ее уст из-за того, что она легко могла оградить себя от ливня и не быть сейчас промокшей насквозь, но из-за охоты на магов вынуждена была вымокнуть, как остальные.
Все присутствующие обернулись на стук каблуков, бросив на нее испуганные и неуверенные взгляды. Воздух вокруг перестал быть напряженным после того, как чародейка сняла капюшон, а ее мокрые иссиня-черные локоны и васильковые глаза представились за нее.
Волшебница прошла в самый центр, скинула промокший плащ на свободное место, отбросила сырые волосы назад и заговорила.
— Вастерас в плену, — сказала она.
Бурное обсуждение пустилось по рядам, смешиваясь в один безобразный галдеж. Кто-то принялся сетовать сидящим рядом об окончании сопротивления, кто-то разразился проклятьями, кто-то начал стенать о разрушенных планах, а иные чуть тут же не встали и не покинули совет, поддаваясь собственному страху, но Ноэми перебила толпу, не позволяя спонтанным рассуждениям сбить магов с толку.
— Вастерас предупреждал нас о том, что в любой момент может умереть. Хоть он и не ушел из жизни, но мы все же теперь вынуждены обходиться без него. Мы с самого рождения обречены жить с мыслью о своей внезапной гибели или кончине наших близких. Это не наш выбор. Но выбор тех, кто желает истребить нас, словно каких-нибудь животных.
— Где Сарвилл Кхолд? — выкрикнул кто-то из толпы.
— Да, где странник?
— Вастерас обещал нам человека, который поведет нас к свободе? И теперь нет ни того ни другого!
— Вастерас тут! — оборвала выкрики Ноэми, поднимая письмо над головой. — Если вы думаете, что он оставил нас, то вы ошибаетесь! Здесь есть все указания, следуя которым мы обретем свободу.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Маги замолчали в ожидании подробностей. Ноэми бросила взгляд на двух людей, сидящих перед ней. Лицо женщины было выпачкано золой и казалось бесконечно грустным, а мужчина, совсем исхудав, так, что плащ висел на его торчащих из плеч ключицах, глядел на нее измученными глазами. На руках у женщины был маленький ребенок — достаточно взрослый, чтобы не реветь по каждому малейшему поводу, но недостаточно зрелый, чтобы остаться одному за пределами совета.
Это была девочка. Она смотрела на Ноэми большими синими глазами, и в них едва начали виднеться цунами оттого, что чародейка задержалась своим суровым взглядом на ее лице. Девочка засовывала грязные пальцы в рот и пачкала собственное лицо, внимательно смотрев в ответ. На маленьких ножках не было башмачков, они легко дрожали, высунувшись из-под одеяла.
— Кто-то из вас здесь год, кто-то пять лет, кого-то я вижу впервые, а некоторые с нами с самого рождения. — Ноэми еще раз посмотрела на девочку. — И никогда за все время, сколько я помню эти собрания, мы не были так близки к победе. Лишь только странник присоединится к нам, как будет положено начало новой истории.
— Что странник даст нам? — спокойно проговорил старец с длинной седой бородой, сидящий в первом ряду. — Вастерас всегда говорил, что он должен возглавить магов, но никогда не упоминал о том, почему с помощью лишь одного человека мы должны сделаться непобедимыми. Если вы знаете ответ, госпожа, сейчас самое время поведать его всем присутствующим здесь. Ведь в этом письме он есть, верно?
Ноэми не хотела говорить много, но сейчас ее вынуждали.
— Хорошо. Сарвилл Кхолд — Спутник. Согласно написанному Вастерасом в письме, он тот человек, в присутствии которого сила мага увеличивается многократно.
— Простите меня, — вмешалась в полемику женщина с остриженными коротко седыми волосами. — Но многократно силу могут увеличить лишь годы упорных тренировок. А если вы говорите про источник неисчерпаемой энергии, то всем известно, что это может быть лишь одна из стихий, но никак не человек.
— Тогда я приведу пример, — спокойно ответила Ноэми. — Здесь присутствуют маги всех стихий. Вы знаете, на что способны даже самые сильные представители каждой стихии. Многие из вас также знают, на что способна я. У наших возможностей есть вполне четкие пределы. А теперь представьте, что в присутствии Сарвилла Кхолда где-то поблизости, даже не в одном помещении, я смогла подчинить своей воле море.
Ошарашенные известием маги охнули, и перешептывание побежало по внимательно внимающим прежде рядам.
— Не стоит даже говорить о том, что небольшая армия магов, возглавляемая странником, способна выиграть любую битву.
Кто-то из присутствующих начал хлопать, и вслед за ним понеслись громкие, но выдержанные аплодисменты. Люди с обреченными до этого лицами вдруг заулыбались. Но делали это так нелепо, словно никогда не улыбались прежде.
— У меня есть один вопрос, госпожа.
Громкий голос донесся с последних рядов, словно беспощадный гром разразил безоблачное небо.
— Где этот странник сейчас? Он направляется в Старгорд?
Ноэми растерянно посмотрела на всех магов, которые в этот самый миг смотрели на нее глазами, полными надежды, но чем дольше она не отвечала, тем меньше блеска оставалось в глазах у присутствующих.
— Нет. Он в Башне Стихий.
Ветер разочарования пронесся по сидящим перед Ноэми и вернулся обратно к раздосадованной чародейке.
— Это безнадежно! Мне надоели пустые надежды! Я желаю ехать в Творс! — вдруг донеслось с задних рядов. — Кто поедет со мной?
— Творс? — в недоумении произнесла Ноэми. — И что вы там будете делать? Все маги в Творсе приносят присягу императору. В конце концов, вы хотите воевать за себя или за Творс?
— По крайней мере, Творс реальная империя, где маги могут существовать, — не унимался мужчина, — а не пустая надежда на светлое будущее. Хотите умереть в этом паршивом городе? Валяйте! А я ухожу.