где интересно.
— Конечно! — радостно ответила она, — я и подумать не могла, что когда-то смогу обсудить свою коллекцию с кем-то, кто действительно способен её оценить!
В конце концов, мы добрались до не самого большого зала, но конечно же, украшенного черепами.
К счастью, меня это всё ещё забавляло, а не раздражало. Но даже в лучшие годы Рихтеров, мы не пихали свой герб в каждый угол. Октавия же, видимо, вовремя останавливаться не умела.
Но разочаровало меня совершенно другое обстоятельство.
Мы шли мимо знакомых мне штандартов и картин. Я видел мебель и украшения, когда-то принадлежащие клану. Был даже целый набор посуды с гербом Рихтеров.
Но, как я не надеялся, в музее Октавии не нашлось ничего по-настоящему ценного.
Говорить я ей, конечно, об этом не стал. Она так гордилась своей коллекцией и с таким жаром рассказывала про каждую вещь, что было просто бы просто жестоко указывать на бесполезность её сокровищ.
К тому же это ведь я смотрел на все эти вещи с точки зрения полезности. А если мыслить как историк, который собирает по крупицам почти легендарную картину прошлого, то, может быть, и обычная тарелка в его глазах имеет свою цену.
— Ну вот! — довольно закончила показывать экспонаты Октавия, — теперь ты видишь, как серьёзно я отношусь к своему увлечению. И я уже поняла, что перстень ты мне не отдашь. Но, может быть, ты сможешь подарить мне что-то другое? — ничуть не стесняясь потребовала она дары, — я с удовольствием приму любой предмет связанный с Рихтерами и найду для него достойное место в этом зале. А я, в свою очередь, позволю тебе бывать здесь сколько и когда захочешь… В разумных пределах, конечно
— Я подумаю, что можно выбрать, — не стал я обещать ничего конкретного.
Но ей хватило и этого. Она благодарно сжала мою руку, а потом воскликнула:
— Ах да! Есть ещё кое-что! Пойдём!
Она потянула меня к выходу из зала, а затем мы ураганом пронеслись по коридорам её замка, чтобы оказаться в стеклянной беседке в саду.
Здесь царила крайне умиротворённая атмосфера. Вокруг было много ярких, ароматных растений. Пели птицы. А напротив беседки шумел небольшой искусственный водопад, воды которого стекали в ручей.
Как река окружала замок, так и ручей окружал беседку.
Заметив мой взгляд, Октавия пояснила:
— Это не просто вода. Это место охраняется едва ли не лучше, чем любая другая комната в замке. Но маскировка поражает, правда? Я билась над ней целую сотню лет.
И действительно, только когда я подошёл к ручью практически вплотную, то осознал, что в него вплетены десятки магических ловушек.
Октавия — плохой воин. Но в некоторых сферах, похоже, удивительно талантлива.
Причём вся эта защитная система отзывалась буквально по мановению её руки. И она провела меня внутрь без какой-либо задержки.
В то же время я осознавал, что если бы захотел вломиться сюда один, то неизвестно, сколько часов, а может быть даже дней, мне бы понадобилось, чтобы распутать этот клубок заклятий.
Но вот мы оказались внутри. И что же она здесь прятала?
Прежде всего, я увидел большой мольберт, на котором стояла недописанная картина. На ней был изображён я сам, таким каким она видела меня на том самом портрете.
Но на рисунке я сладко, даже слишком, улыбался, положив руку на щеку Октавии, а она млела от этого прикосновения.
— Ой, — смутилась Октавия, — я совсем забыла о картине… вообще-то, — перевела она тему, — я привела тебя сюда, чтобы показать кое-что другое.
И она нажала какую-то кнопку на стене беседки. После чего, прямо по центру из-под земли выдвинулся постамент.
И вот здесь я сразу почувствовал энергию настоящего артефакта.
Похоже, что-то интересное она всё-таки откопала.
Но вот когда защитный купол постамента открылся, я снова едва удержался от вздоха разочарования.
Кожаная перчатка, которая здесь хранилась, безусловно, была полезным артефактом, но в данный момент абсолютно мне не нужным.
Она позволяла брать в руки, проклятые предметы, не получая от них никакого урона. Но, какой от неё толк, если ничего подобного у меня сейчас не хранилось и даже не предвиделось?
Может быть в будущем…
Октавия же пока важно объясняла:
— Я не знаю, для чего нужен этот артефакт, но он, несомненно, обладает очень большой магической силой. Я периодически пытаюсь разгадать его назначение, но пока без особых успехов.
Она грустно вздохнула.
Я же вновь похвалил её коллекцию, отчего она просто светилась. А затем вновь подошёл к мольберту, за которым она предавалась своим фантазиям, и, наконец, задал вопрос, ради которого всё и затевалось.
— Октавия, скажи мне… знаешь ли ты, что на самом деле случилось с Рихтерами?
Глава 19
Октавия замолчала, подошла ко мне ближе и надолго задумалась, глядя на водопад за стеклом.
Потом потёрла пальцами виски и начала отвечать:
— Хотела бы я сказать, что знаю достаточно. И что мои знания точны и правдивы. Но это не так. Вероятно, ты знаешь, что любая информация о Рихтерах находится под запретом?
Я кивнул.
— Знаю, но не понимаю почему, — я поднял руку, показывая перстень. — Даже с этим перстнем устроили балаган… «Перстень древнего рода…» Кто-то словно переписал историю мира.
Октавия вздохнула и ответила:
— Скорее всего, так и есть. Я знаю только ту версию, которую рассказывали, когда память о клане некромантов ещё сохранялась. Всё же я постарше тебя, — она усмехнулась. — Да, похоже, что историю переписывали в несколько этапов. До тех пор, пока не пришли к тому, что Рихтеров никогда не существовало, как и дара некромантии в принципе.
— Расскажешь? Мне всё равно интересно, даже если эта версия далека от правды.
— Конечно. Только давай лучше вернёмся в замок. Слуги приготовят нам чай.
— Лучше кофе, — улыбнулся я.
И через пять минут Октавия привела меня в небольшой кабинет с камином и полками, битком набитыми книгами.
Возле камина стояли два мягких кресла и журнальный столик. Не знаю, как она успела отдать команду слугам, но на нём уже стоял кофейник и две наполненные горячим напитком чашки.
Магия, не иначе
Я с удовольствием вдохнул аромат, заодно удивившись, что в этой комнате черепов не оказалось вообще.
Я даже решил об этом спросить.
— Ну… это… — смущённо протянула Октавия, — Я стараюсь не выставлять своё увлечение напоказ, так что всё не