Читать интересную книгу Мифогенная любовь каст, том 2 - Павел Пепперштейн

Дунаев кончил. Девочка отняла руку и посмотрела на нее. Темная струйка крови скатилась между ее пальцами. Перепонка была разорвана.

«Лишил… Лишил невинности! Вот она где была — плева то…» — думал Дунаев горячечно.

Девочка улыбнулась. На лице ее отразилось нечто вроде облегчения. Видимо, «невинность», прячущаяся между безымянным и мизинцем, тяготила ее. Дунаев явственно различил сияние вокруг ее головы.

— Святая… — пробормотал он пересохшими «бушменскими» губами. Девочка протянула руку вперед и сделала легкое стряхивающее движение. Две капли — темная капля крови и светлая капля спермы — скатились с ее ладони и упали вниз, в Энизму. Девочка с любопытством проследила за их полетом. Неизвестно, достигли ли эти две микроскопические капли Энизмы, или же растворились в ее защитных слоях. Неизвестно, достигли ли эти два телесных «секрета» безграничной и непостижимой Тайны.

Девочка, видимо, считала, что достигли.

— Теперь она знает нас, — сказала она, указывая вниз. — Мы породнились с ней.

Дунаеву показалось, что Энизма как бы «подмигнула» им, на долю секунды приветливо «зажмурилась». Но, скорее всего, это была иллюзия, продиктованная «бушменизацией». Он ведь считал себя теперь «умным шаманом».

Девочка резко схватила его за руку и дернула вверх. Они взлетели и быстро понеслись вверх. Они летели стремительно, но Колодезная не приближалась, оставаясь все время далекой. Они достигли выхода из Колодца, но «актового зала», Иглы, подсвеченных статуй, амфитеатра — ничего этого не было. Они лежали под открытым небом, в траве, и Колодезная была всего лишь одной из звезд.

глава 22. Курская дуга

После тяжелого поражения зимой 1942/43 года фашистское командование решило взять реванш в летнем наступлении. В результате проведенной в Германии мобилизации (которая дала возможность призвать в армию еще около двух миллионов человек), после переброски новых войск из Западной Европы немецкое командование смогло сосредоточить на советско-германском фронте к лету 1943 года 257 дивизий.

Из этого количества гитлеровцы сконцентрировали почти миллионную армию с десятками тысяч орудий, самолетов и танков в районе Курска, где в результате наступления Красной Армии образовался выступ (Курская дуга), вклинившийся в расположение противника. С орловского и белгородского плацдармов фашистское командование решило повести наступление, окружить в этом районе крупный контингент советских войск и затем развивать наступление в северо-восточном направлении. Гитлеровцы возлагали большие надежды на внезапность массового применения новых мощных танков «тигр», «пантера», а также самоходных орудий «фердинанд».

Но советское командование тщательно спланировало оборонительные бои и подготовило контрпрорыв наших войск. В районе Курской дуги были собраны значительные резервы, создана сильная оборона.

Войсковой разведке удалось узнать день и час вражеского наступления. На рассвете 5 июля, когда гитлеровцы намеревались начать атаку, советские артиллеристы открыли сокрушительный огонь, причинивший врагу большие потери. Однако немецко-фашистское наступление началось. На позиции советских войск из района Орла двинулось более 500 немецких танков, из района Белгорода — более 1000 танков. Следом за ними наступала пехота. С воздуха вражеские войска поддерживались крупными силами авиации. Началось великое танковое сражение — битва на Курской дуге.

Вышеприведенный текст оказался тщательно вырезан старославянским шрифтом на коромысле.

Дунаев вдруг увидел женщину, которая стояла к нему боком, держа на плечах это коромысло с двумя ведрами. Женщину было как-то плохо видно: кажется, одета в платье, в телогрейку.

— Ты кто? — спросил парторг.

— Саруха, — ответил странный, плаксиво-шамкающий голос. Дунаев понял, что она не произносит букву «Т». Ответ означал: старуха.

— Чего здесь делаешь? — строго спросил парторг. При этом сам он не знал, где именно «здесь», потому что вокруг ничего не виднелось.

— Я нерваная. Я самая сарая, — так же плаксиво шамкнула старуха.

Дунаев понял: она считает себя девственницей и при этом самой старой (то ли самой старой из живущих девственниц, то ли вообще самой старой).

Внезапно Дунаев осознал, что в Ведрах находятся две возможные версии событий, которые с ним могут сейчас произойти. Обе версии висели с двух сторон Коромысла, причем Коромысло и было Курской дугой.

В Первом Ведре находились следующие события: Дунаев поднялся в небо в районе Курского выступа фронта, приблизительно над селами Прохоровка и Обоянь, и стал обозревать панораму сражения, используя по очереди три вида зрения: «приблизительное», «исступленное» и «кочующее». Манипулируя этими тремя видами зрения, иногда, точечно, включая даже особое «экстремальное» зрение, парторг постепенно уяснил ситуацию. Над городом Орлом по-прежнему висел Фашистский Орел, который подло воспользовался названием старинного русского города, чтобы угнездиться здесь. Названия городов в одном из жаргонов прозвали Большими Дырами, и этими Дырами можно пользоваться с различными целями. Орел представлял из себя невидимое для обычного человеческого глаза, энергетически насыщенное облако в форме распластанной хищной птицы. Длина правого крыла — приблизительно 16 км, длина левого крыла — 21 км. Клюв загнутый, острый. Присутствие в небе сражения этого вражеского Орла сильно затрудняло действие советской авиации и ПВО, обеспечивало господство сил Люфтваффе в воздухе над этим районом, а также значительно искажало картину боя для советских артиллеристов, сводя практически к нулю меткость попаданий и почти уничтожая реальное значение огневого шквала, который советская артиллерия обрушивала на немцев.

Дунаев сосредоточился на участке неба над городом Курском. Благодаря его усилиям над Курском быстро начал формироваться другой птичий силуэт, соответствующий по размерам фигуре Орла. Силуэт Курицы. Дунаев воспользовался для формирования этой фигуры еще одной Большой Дырой — названием города Курска, точнее сходством слов «Курск» и «Курица» Это была Курочка-Ряба, вылетевшая из Гроба. Сила Курицы была, в общем, равна силе Орла. Однако сама фигура Рябы казалась более динамичной. Боевое облако «Орел», несмотря на некоторую асимметрию крыльев, являлось статичным и сохраняло свой условный геральдический характер. В то время как облако «Ряба» напоминало птицу, вскинутую в небо чьими-то руками и беспорядочно машущую крыльями. Изнутри облако полнилось рябью — черные и белые точки вспыхивали и гасли с невероятной скоростью, создавая слепящую искристую помеху, мучительную для немецких танкистов, артиллеристов и летчиков. Хотя люди и не осознавали наличие этой помехи, тем не менее, исподволь, помеха подтачивала их сознание. Кроме того, невыносимое Кудахтанье, неразличимое простым слухом, разрушало внутренний тайный слух немцев, а этот слух крайне нужен бойцам и особенно командирам. Он столь же необходим солдатам для победы, как музыкантам необходим абсолютный музыкальный слух для создания музыкальных шедевров. Немцы отважно шли вперед, но Ряба оглушала их, и в душах людей звучал навязчивый кудахтающий вопль-вопрос: «Куда? Куда? Куда?»

Орел «заметил» появление Курицы и ответил на ее Кудахтанье Клекотом. Две колоссальные птичьи фигуры стали стремительно сближаться. Наконец, 10 июля они ударились друг о друга. Этот удар раздробил в мелкое крошево последующие две недели. Орел и Курица продолжали биться друг о друга, причем сшибались они не как два живых существа (они и не являлись живыми существами), а как две гири, которые кто-то раскачивает на цепях и заставляет сталкиваться. Каждое столкновение крошило и уничтожало большие куски времени.

Становилось понятно, что не «души» Орла и Курицы играют решающую роль в этой схватке, а их массы. Массы птиц складывались из чувств и мыслей советских и немецких солдат. Причем как живых, так и недавно погибших.

Постепенно Курица начинала теснить Орла. Все сильнее она билась об него. Огромные перья, словно белые и рябые брызги и хлопья, летели во все стороны.

Наконец Орел дрогнул. Он стал отступать, словно засасываемый в небесную воронку. За ним, в глубину этой воронки, устремилась и Курочка-Ряба.

Гигантские птицы исчезли. Небо над Курской дугой опустело. Внизу, на истерзанной земле, вставали бесчисленные столбы дыма — это горели танки. Столбы поднимались ввысь — светлые, почти прозрачные от бензина догорающих немецких машин, черные от солярки советских танков. Тысячи дымных столбов…

Над горизонтом висело спокойное солнце. Оно сулило изнуряющую жару, прицельное бомбометание, корректируемый артогонь, новые танковые атаки.

Дунаев почувствовал дикую усталость, несмотря на то, что был в этот момент невидимым шаманом, страшно возвышающимся над землей. Он подобрал и воткнул себе в волосы два пера — перо Орла, состоящее из белого света, по краям обведенное электрическим контуром, и перо Рябы, сотканное из черных и белых мерцающих точек.