Читать интересную книгу Темная мишень - Сергей Зайцев

– Андрюха? – врач выпрямился, от изумления забыв об обязанностях. Медицинская игла, выскользнув из костлявых пальцев, закачалась на короткой нитке над плечом Храмового. «Каратель» расписал тому лицо на славу – сочащийся сукровицей багровый разрез, от которого опухла вся левая сторона головы, тянулся от виска до подбородка. Его-то и штопал сейчас врач на самом сложном участке – пропоротой насквозь щеке.

– Какого черта… – Храмовой недовольно взглянул на сына, кривя губы от боли. – Ты зачем встал? Костолом, отведи его обратно в постель, немедленно.

Поляков нарочито пошатнулся, хватаясь за край столика, скальпель послушно лег в пальцы. И тут же изо всех сил рванул столик в сторону, отшвыривая его с пути. Зазвенели посыпавшиеся инструменты. В следующую секунду Грешник прыгнул вперед, высоко вскидывая дрожащую от слабости руку. Храмовой машинально заслонился, и скальпель с мерзким хрустом вонзился в середину ладони.

– Гаденыш! – взревел хозяин, вскакивая.

Сергей выдернул скальпель и замахнулся еще раз, целясь врагу в горло. Не успел.

Тяжелая хлесткая пощечина Храмового просто смела мальчишку с ног. Удар пронзил голову вспышкой боли, казалось, раздробившей череп. Реальность сорвалась с места – комната резко, до тошноты, закружилась, очертания предметов размылись, как на раскрученной до предела карусели, а свет перед глазами стремительно потускнел. Последним сознательным усилием Сергей инстинктивно попытался сгруппироваться перед падением, но столкновения с полом уже не почувствовал. Он провалился сквозь него и с устрашающей скоростью ухнул вниз – в бездонный колодец тьмы…

Глава 11

Разведка

Кренделя перенесли в глубь лазарета, а Кирпича вместе со Штопором бесцеремонно выставили наружу. Даже Бухалычу, который явился сразу за паханом, после беглого осмотра пациента безапелляционно указали на дверь. Лекарь попытался возразить, но стоило Учителю недовольно шевельнуть бровями, и того словно ветром сдуло. Выгнав нежелательных свидетелей, пахан занял свободную кушетку, а своим гостям указал место напротив.

– Вот интересная штука – интуиция, – Данила Иванович задумчиво провел лопатообразной ладонью по едва заметной сизой щетине на щеках. Даже от этого небольшого движения кушетка протестующе заскрипела под солидным весом хозяина Новокузнецкой. Затем пристально взглянул на незнакомца, заботливо прикрытого до подбородка одеялом. – Забот полон рот, не до больнички, но как чувствовал, что сходить надо, проведать гостя залетного. Прямо свербело от желания…

– А что за птица, Данила Иванович? – с деланным безразличием поинтересовался Димка, хотя любопытство жгло его изнутри, как раскаленные угли. – Не выяснили?

– Кто такой и откуда – неизвестно, никаких документов при нем не обнаружили. Да и какие нынче документы-то… Мои ребятишки его с поверхности приволокли, говорят, Оспа его узнал… – Учитель сокрушенно покачал седой головой. – Но расспросить подробнее Оспу уже не получится, нет его больше среди живых… Ты погоди-ка, стрелки-то не переводи. Так вот, позволь задать естественный вопрос, Дмитрий: вы-то что вдвоем в лазарете забыли? Вон и Фёдора, гляжу, сумели удивить. Не поладили между собой, что ли, разошлись интересы? Кто в лес, кто по дрова?

Димка не мог не заметить, что снайперка, предназначавшаяся для подарка, так и осталась в чехле за спиной Фёдора – сейчас на удивление мрачного и неразговорчивого. Переговоры определенно пошли не так, как они рассчитывали. Это настораживало.

– Да мы Бухалыча зашли проведать, подарок лекарю вашему доставили, от щедрот Ганзы, – нашлась Наташка, похлопав ладонью по сумке с медикаментами, лежавшей в ногах пациента. – Он же нас тогда неплохо подлатал, когда мы едва живые с поверхности вернулись. А пока Бухалыча дожидались, пришлось мне о вашем хвором самой позаботиться. Тут уж как смогла, не обессудьте, я ведь еще только учусь… Вы ведь не возражаете, Данила Иванович?

Она так приветливо улыбнулась старику, что тот от ее улыбки прямо помолодел, расправил плечи, приосанился. Но Димка чувствовал – играет старик. Отговорка, приведенная девушкой, его не удовлетворила. И в самом деле, сложно придумать разумную причину, по которой они здесь оба находятся. Бухалыч – просто коновал без образования, назначенный в лазарет не благодаря своим лекарским умениям, а волею случая. К тому же в прошлый раз лекарь был пьян в стельку, и никак им помочь не смог, обошлись без него, своими силами.

– Ну что ты, дочка, какие тут возражения. Добрую память, значит, Бухалыч оставил? Ну-ну, детишки, это хорошо, что добро не забываете. Но сдается мне, что и на все остальное у вас память неплохая, а? Угадал?

– А мы на вас зла не держим, Данила Иванович, – Наташка улыбнулась еще шире и доверительно добавила: – Мы ситуацию понимаем.

– Сердце радуется на тебя смотреть, милая, – Учитель благожелательно осклабился, демонстрируя крупные щербатые зубы. – На всей моей станции таких светлых лиц, как у тебя, дочка, не встретишь, а эти ямочки на щеках… Эх, вспоминаю жизнь свою молодую, до Катаклизма, была у меня зазноба, ну точь-в-точь, как ты…

– Переходите к делу, Данила Иванович, – Димка неловко хмыкнул, чувствуя себя от всех этих туманных вступлений как на иголках. Оставалось в который раз пожалеть, что мыслей читать он так и не научился.

– Думаю, Дмитрий Михайлович, мы сможем достичь соглашения, – сразу взял быка за рога Учитель, заговорив со сталкером подчеркнуто уважительно. – Фёдор передал мне ваше предложение. У меня есть встречное, и уверяю, условия взаимовыгодные.

– И что же за предложение, Данила Иванович?

– Все было бы просто, если бы не было так сложно, – пахан сокрушенно вздохнул, заметно помрачнев. – И с каждым днем все хуже. Про морлоков на Северной вы в курсе? Агась, вижу, Штопор уже поделился впечатлениями, а сам, впечатленный, вон, валяется в полном отрубе. Совсем оборзели, тварюги, людей мне калечат. Давно планирую зачистить станцию, навести, так сказать, порядок. Но вот проблемка у меня, проблемочка… Народ туда никакими посулами не заманишь, а под стволами гнать не хочу: мы люди вольные, не какая-то там Ганза или Полис. Не говоря уже о Рейхе. С Южными пробовал договориться, пошуровать совместно – не нашел понимания. Трения у нас давние за территорию. Кстати, проход между Северной и Южной они еще года два назад заблокировали насмерть. И нам так бы надо… Но мне кажется это неправильным. Предпочитаю все-таки поглядывать за Мертвым Перегоном, а не отгораживаться и делать вид, что нас это не касается. Тем более что звуки там подозрительные в последнее время. Люди врут – вода плещет. Сам не слышал, но проверить стоит. Затопление – бедствие посерьезнее пожара.

– Так что от нас требуется? – спросил Димка, уже догадываясь, что ему предстоит.

– Разведка, Димон, – буркнул наконец Фёдор, подтверждая худшие опасения. – Разведка ему требуется.

– Агась, – подтвердил Учитель, – зачистку я вам поручать не собираюсь, сами сделаем. Но сперва мне нужно, чтобы ты лично туда сунулся и посмотрел, что к чему.

– Данила Иванович, а что вам позволяет думать, что эта работа именно для меня? И что я не останусь вместе с морлоками в виде кучки обглоданных костей?

– Резонный вопрос, Дмитрий Михайлович. – Учитель смотрел на Сотникова пытливым, задумчивым взглядом, в котором угадывалось тщательно скрываемое сомнение. – Но ларчик открывается просто. Я как раз перед стрельбой разговаривал с дикими караванщиками, так они про тебя такое понарассказывали, что верится с трудом, но не могу не верить. Они люди странные, по нашим меркам, замкнутые, лишнего слова не выудишь, но врать не приучены. Если уж говорят, то по существу – про то, что сами видели или во что искренне верят.

Вот оно как. Значит, дикие все-таки здесь. Жаль только, что при всей своей хваленой замкнутости болтают больше, чем следует.

– А что конкретно они рассказали?

– Что людям помогаешь. И выживаешь, как никто другой.

– Мне это не кажется хорошей идеей. – Приветливость девушки, с которой она встретила старика, испарилась, теперь ее голос звучал почти враждебно. И Димка ее отлично понимал – именно об этом он ей и твердил все это время. Их постоянно используют. Пусть даже ради благих целей. Измененные с их способностями – просто расходный материал, которым затыкают дыры при авралах.

– Удача – штука капризная, Данила Иванович, – Димка сузил глаза. – С караванщиками мне повезло, а морлоки могут и схарчить.

– Не прибедняйся, я ведь не только караванщиков слушал. – Учитель многозначительно покивал, предпочитая не замечать ни неодобрительного взгляда девчонки, ни ее слов. – О вас в метро уже легенды складывают. Сдается мне, что одним везением такую выживаемость не объяснить, ну да допытываться я не стану, как именно у тебя это получается. Нужно сходить, Дмитрий. А когда вернешься – и люди приободрятся. Сумею тогда уговорить на, так сказать, ратные подвиги. И следопытов для тебя найду для похода на Бауманку, и вид сделаю, что вас тут никогда и не было. Вам ведь именно это и нужно? – Хозяин Новокузнецкой хитро прищурился и неожиданно добавил: – А с раненым вы все-таки зря возились. Вон наш лекарь считает, что этот гость залетный и не жилец уже, нужно кончить по-тихому, чтобы не мучился. Лекарства в дефиците, на умирающего тратить – непозволительная роскошь.