Читать интересную книгу Синкретизм - Лев Чернухин

входе в спальню из своеобразного лифта Саню, Иру и Юлия тоже встретил довольно странный звук, будто само пространство сжимается, и слышались шёпоты-переговоры, будто с другой реальности. Описывали они их, конечно, по-иному, чуть менее красочно, чем в моем воображении прозвучало, но схоже. Секунд десять-пятнадцать… Далее наступила тишина и остался лишь давящий звук океана. Такого плана разлом в звуке случился еще несколько раз, под определенные действия команды. Каждый раз, когда кто-то брал фотоальбом с полки, по триггеру шли хохот и милые нежности между мужчиной и женщиной, очевидно, погружая в атмосферу семьи профессора, а также детский смех.

Когда Юлий нашел музыкальную шкатулку, все трое услышали отчетливо фразу жены Эдгара: «С днём рождения, милый! Мы всегда будем вместе…»). На чистом русском языке. Не пойму, почему тут недокрутили антураж создатели Мимесиса? Могли и на немецком уж записать. По-видимому, совсем главные сюжетные хитрости оставили для всеобщего понимания…

Но почему дневник был на немецком, и все остальные книги здесь на латыни, английском, немецком, но не на русском? Чтобы своеобразную полную инструкцию и руководство к открытию вибрациями мелодии замка, а также направления источника, конечной задачи в целом — открыли лишь как хинт, пасхалку?

А если все сюжетное доступно любому на русском, почему при входе в ванную (хотя скорее душевую) комнату, слышались знакомые до боли всем шумы при «спуске» и разговор из компании Мимесис?

«Мозг испытуемых продолжает излучать активность. Необходимая нейро деятельность приближается к заданному уровню. Признаки жизнедеятельности на месте. В очередной раз подтверждаем, что живой человеческий организм является главным ключом к дальнейшим опытам. При сочетании с источником…» — на что это был намек? Пока ни в одной из доступных нам комнат, кроме извилистого темного коридора между кухней и гостиной, нет и намека на сайд-квест, где можно использовать данную информацию.

Мой аналитический разум яростно пытался переварить все это и найти логический ответ. Пока безуспешно. Что ж, отложим в банк памяти на потом, на заметку.

Когда мы с Сашей пришли, Ира возилась с Источником в душе. Чтобы понять его местонахождение, и, что иронично, «источник» света — требовалось выключить свет во всей комнате. А это случилось, когда Юлий покинул парочку на батискафе.

Для того, чтобы найти пучок излучения, надо было открутить душ — свет лился вместе с водой из трубы. Старая добрая задачка с прокруткой кранов — переключение направления и перекрытия напора водного потока. Как ребята поняли — пока вода льется из раковины, свет из душа не получится перенаправить в нужную нам сторону — гостиную. Ведь вода также будет литься и там, и там. Пока они с этим разбирались, я и принялся обыскивать дополнительно комнатушку профессора.

Слева от выхода из лифта — дверь в коридор к лаборатории, спереди — спальня, справа — проход к туалету. Спальня профессора представляла собой светлое и спокойное место. Имелась кровать, столик рабочий с тумбочками, на нем радиоприемник. Его я даже потыкал из интереса, на авось.

При переключении радио — ловятся радиоволны. Различные крики о помощи, походу с «крушения кораблей», ниочемные разговоры сотрудников Мимесиса с перечислением цифр и прочих лабораторных «диагнозов». Оставил включенным местное радио на музыкальной волне той эпохи. Даже диджей был своеобразный, на английском общался, нес что-то… Как, интересно, называли диджеев в те времена? Просто ведущий? Иногда музло искажается на музыку из нашего времени. Слышал и АББУ, и битлов, и хард рок, и русские песенки уже… Но чаще джаз прошлого. Звукорежиссер имел вкус.

Помимо этого скудный набор в оформлении — лампа, книжный шкафчик с тремя полками, разбитый на разделы «Music», «Science» и с безымянным строем.

Книги я поперебирал, но ничего такого эдакого. При нахождении книги с броскими буквами «H. P. Lovecraft» обдало загадочными словами на непонятном демоническом языке, как чтение обряда… А не их ли я, кстати, и переводил сейчас?

Еще была тумбочка у кровати, при касании которой опять-таки на чистом русском услышал уже читанное: «Сегодня 02.05.1926 я вселился в свое новое жилище и завожу обновленный рабочий журнал, где буду вести все самые важные заметки…»

Наверное, Ирка права, тут и без того подсказки там-сям раскиданы. Не все, самые важные… 02.05.1926. Запомнил очень хорошо.

У кровати стояло какое-то комнатное растение, высотой под двухметровый протекающий потолок. Вроде пальма… На стене большая групповая фотография семьи… Очевидно, ученого, так как не пойму, чьи еще можно было бы фото вешать у себя в спальне. Похожие фото я видел и в альбоме, и в коридорах, везде.

Семья немецкого профессора на вид — очень образованная и культурная. Отец — высокий и стройный мужчина с густыми черными волосами. В те года, как я понял, не было цвета еще, и фото были примитивные черно-белые, сделанные на пленку или стеклянные пластины. Изображения получались не столь детализированными и реалистичными, как современные фотографии. Сбитый контраст, глубина резкости…

Эдгар везде одет в традиционный для того времени костюм из черных брюк, белой рубашки и черного жакета. Его жена — красивая женщина с длинными светлыми волосами. На каждом изображении одета в модные на тот момент платья. Сын аккуратно причесан, милый и хрупкий, с кудрявыми светлыми волосами. Все они выглядят очень счастливыми и довольными жизнью… Что же произошло? Как эти приятные люди прожили свои жизни, почему Эдгар окончил свой путь на подводной станции?

Свет в спальне исходит с потолка, а также от тусклой лампы на тумбочке. К туалету ведет небольшой коридор, на стенах которого висят опять-таки фотографии семьи. Вот мать баюкает новорожденного… А тут уже семья позирует за столом…

В душевой комнате минимализм — туалет, и торчащий сверху душ, раковина, на полу дырка под смыв воды.

«Я верно понимаю, что из этой комнаты выжали все, что можно?» — голос Юлия раздался внезапно, застав нас врасплох. Эффект неожиданности, когда к тебе подходят сзади — всегда пугает.

«Эй, не надо так подкрадываться!» — заохал Санек.

«Извиняюсь, не подумал. Я переправил сгусток света с кухни через различные отражатели в Гостиную. Твоя картина-мозаика помогла, Олег. И вот принес…» — Юлик звякнул хрупким хрусталем четырех бокалов, — «Мелодию осталось подобрать. Там, кстати говоря, работающий граммофон, представляете⁈ Затерлась пластинка только.»

«Тут целая полка с музыкой, нотами, а в гостиной пианино, музыкальный автомат… Скомбинируем, подобрать попробуем?» — мое предложение народ оценил.

«Разбираешься в такой теме? У меня медведь на ухо наступил, Ирка вообще от музыки далека…» — Саша обратился к Юлию.

«Немного, но подзабыл уже за годы нотную грамоту, практики не было…»

«Я вполне справлюсь!» — да, музыкалка во мне отпечаталась надолго. Петь и играть любил… И что гитару в угол забросил-то? Вытеснила современность старомодные развлечения, эх.

«Замечательно! Граммофон услышишь, я его включенным оставил, может поможет.» — Юлик заглянул в душевую, — «Луч, смотрю, уже смогли в густой пучок сжать? Давайте помогу нужную траекторию в гостиную перевести.»

«Зашибись, дела распределили. Ирка на переводе заклинания, мы с тобой на луче пошаримся, Лега на музло.» — Саня сразу отправился изучать геометрию и различные зеркала в помещениях.

«Постойте, о каком заклинании речь?» — Юлий был крайне удивлен.

«Ира нашла папирус с каракулями, я перевел на инглиш, сопоставляя знаки с цифрами по шифр-ключу… Вот теперь всю эту белиберду она на русский решила попробовать перевести.» — я указал на бумагу с текстом.

«Оу, да это же мертвый язык Древнего Египта!» — Юлий заулыбался своей неотразимой неповторимой улыбкой, — «Я по телевизору видел передачу историческую, очень похожи иероглифы!»

«Тооочно!!! Египетский язык, составляющий отдельную ветвь афразийской языковой макросемьи… Вот почему показался знакомым! Молодец Юлий, дело пойдет быстрее.»

«Что ж, время тикает и бежит, пора за дело. Удачи, Олег!» — Юлий присоединился к Саше в лучевой задаче, а Ира уставилась в бумажку с заклинанием.

«Оки, я пошел…» — ребята даже не обернулись в мою сторону, не отвлекаясь от своих дел.

Мысль, что я опять сейчас останусь в одиночестве не внушала энтузиазма. Но в этот раз я знал, что ребята недалеко, в паре минут хода, это успокаивало расшатанные нервы.

Прихватив кипу нот вышел в коридор, представляющий собой будто бы искаженное пространство иллюзорной геометрии. Благодаря технике анаморфоз казалось, что проход спускается вниз и «движется» при ходьбе. У противоположной стены — дверь ведущая в лабораторию, с «Звуковым замком» на входе.