Собственно, внимание к Ежу и привело Волчока в Нижний город, в кварталы рыбарей, что по соседству с дубильщиками. Самым примечательным на окраине был запах. Смесь гнилой рыбы, водорослей и едких щелоков, разбавленная местами перцем и кислым вином, местами — горелым маслом. Но самый убойный аромат — вываренных рыбных костей, чешуи и прочей дряни — стоял рядом с клееварней. Лучший столярный клей благоухал так, что, казалось, стоит замешкаться и вдохнуть чуть глубже, и навек прилипнешь к грязным бочкам у саманного забора.
Все началось вполне невинно: Волчок случайно застал конец разговора Ежа с Наставником. Упоминание настоятеля Кирлаха и капитана Клийона, начальника найрисской стражи, привлекло его внимание, но больше ничего интересного он не услышал. Зато краем глаза увидел, как за Ежом увязался Угорь. Вроде сам по себе, просто в ту же сторону… но ученики Мастера в совпадения верить не приучены. И правильно: в конце улицы Серебряного Ландыша Угорь догнал Ежа, и дальше они пошли вместе, о чем-то переговариваясь.
Любопытство побудило Волчка последовать за ними. Любопытство и дурь — сейчас, прячась между бочками и стараясь дышать как можно реже, он честил себя последними словами.
Оба, и Ёж и Угорь, внезапно растворились в вонючем мареве Рыбного Затона. Вот только что стояли себе под акациями, Ёж что-то втолковывал ученику — и нет их.
Волчок схватился за нож, спрятанный в широком поясе. Пусть положение безнадежно, но просто так он не дастся!
Справа раздался треск, Волчок вздрогнул и прислушался. Но ни звука больше, кроме шелеста акаций и ленивого собачьего бреха за забором, не услышал.
Ожидание… медленные удары сердца: один, второй… вязкая тишина…
Совсем рядом что-то просвистело, Волчок невольно сжался. Глухо стукнуло за спиной в твердую побеленную глину. Потом еще раз, и еще — подальше.
Скосив глаза, он увидел обломок туфа.
И снова повисла тишина.
Хиссово семя! Да они издеваются!
Разозлившись, Волчок зашарил глазами в поисках лазейки — неважно, куда, лишь бы не сидеть на месте и не ждать, пока ублюдки придумают развлечение позаковыристей. Лазейка нашлась внизу, за левой бочкой: прорытая собаками нора. Узкая, как змеиная глотка. Но все лучше, чем ждать.
Тихо, стараясь не дышать, Волчок нырнул головой в лаз. Только бы не застрять! Повезло — местные псы оказались не мелкой породы. Поминая гоблинову мать и моргая, чтобы избавить глаза от едкой пыли, Волчок вылез по ту сторону забора. Здесь лаз прикрывали грязные заросли ежевики. Смрад стоял неимоверный — высунувшись из кустов, он увидел прямо перед носом покрытые склизким налетом доски. А в щель между досками — каменные столы с налипшей чешуей и печи с вмурованными котлами. В котлах что-то булькало, пуская струйки желтоватого пара.
Морщась, сглатывая горечь и смаргивая слезы, Волчок пополз вдоль сарая. Прочь отсюда, пока не выблевал кишки от вони! Преодолев несколько саженей, Волчок уперся в забор. Тупик! Твою багдыр! Не в ту сторону…
Но ругаться было некогда. Осторожно подняв голову над ежевикой, Волчок огляделся. Справа забор, слева сарай, впереди забор, но пониже, из-за беленой стены торчат ветки абрикоса… знать бы еще, где поджидают ублюдки!
От сарая послышались незнакомые голоса — что-то про плотность, вязкость. Голоса приближались, а Волчок судорожно думал: то ли выскочить к клееварам, они точно не убьют, то ли махнуть в соседний двор. Первый вариант показался надежнее: если бы сейчас попались гвардейцы магистрата, он бы с радостью сдался.
Едва он решился и повернул обратно, затылок пронзила боль и в глазах потемнело. Ничего не видя и не соображая, Волчок взмахнул ножом наугад, но сильная рука перехватила запястье, вывернула. Он чуть не заорал от боли.
— Хорош чудить, малыш, — послышался голос Ежа. — Ну и дыру нашел, хе!
Сквозь рокот прибоя в ушах пробился голос Угря:
— Я ж говорил, он не из тех, кто сдается.
— Ладно. Сойдет, — хмыкнул Ёж.
Волчок почувствовал, как взлетает в воздух. Сгруппировался, и, преодолев слабость, по-кошачьи приземлился на твердую землю, по пути оцарапавшись о ветки. Вывернутая рука подломилась, и он ткнулся носом в траву.
— Хватит валяться, — бросил Угорь.
Но не успел продолжить, как Волчок вскочил — в привычную боевую стойку.
— Ну, развоевался, — хохотнул Ёж, уже успевший с удобством расположиться под деревом. — Садись, разговор есть.
Волчок кинул настороженный взгляд на Угря — тот кивнул: садись, мол, не бойся. И сам сел, скрестив ноги, неподалеку от Руки Бога.
— Ты еще не передумал придушить Лягушонка? — огорошил Волчка Ёж.
Замерев, Волчок не знал, что отвечать.
— Значит, не передумал, — удовлетворенно кивнул тот. — И правильно. Но не сейчас. Что ты знаешь об испытаниях?
— Выжить, добраться до Алью Хисс, пройти ритуал, — не понимая, к чему клонит убийца, ответил Волчок.
— В чем суть Договора, знаешь?
— Хисс открывает Тропы Тени в обмен на службу…
— И?
— Душу… — совсем тихо закончил Волчок.
Мастер не раз говорил об этом — но до сих пор как-то не верилось, что всерьез. И что этот момент когда-нибудь наступит. А сейчас, глядя в колодцы черноты на заурядном, с носом-уточкой и тонкими усиками, лице Ежа, Волчок вдруг понял: скоро. Совсем скоро! Там, в колодцах, не было дна.
— Что, испугался? — ухмыльнулся одними губами убийца.
Волчок замотал головой.
— И зря. Ургаш вовсе не такое страшное место, как пугают народ святоши Райны. Ну да если выживешь, сам поймешь. А что вам говорил Мастер про жертву?
— Жертву? — Волчок лихорадочно пытался вспомнить: что же? И говорил ли?
— Да, дело серьезно, — покачал головой Ёж. — Ты знаешь, что только тот, чью жертву примет Хисс, сумеет войти в храм?
Волчок кивнул. Охотиться на претендентов будет не только Гильдия, но и они сами, друг за другом. Хисс никогда не принимает всех. В лучшем случае половину — а чаще одного или двоих. Но чего Волчок пока не понял, так это зачем Ежу понадобилось устраивать экзамен.
Словно прочитав мысли Волчка, тот подтолкнул его дальше:
— Единственное, на чем держится Гильдия, это закон. Отними закон — и что останется? Подорвать устои просто, но Мастеру дороже его маленькие слабости.
Ёж усмехнулся, предоставляя Волчку самому додумать, что за слабости у Мастера Ткач. Это было несложно. Вопиющее нарушение традиций: жена, сын — пусть Фаина и звалась экономкой, но стоило лишь раз увидеть Мастера и Свистка рядом, и вопрос о том, кто отец юноши, исчезал. Но снова: зачем Ежу Угорь? И зачем Волчок? Для Руки Бога убить ученика — что цыпленку шею свернуть. Разве что…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});