сколь неуловимо короткое, столь же безмерно длинное, они оказались шагов за сто перед посёлком клана Медведя, возле дороги. Немногочисленные земляки вождя, которые заметили их появление, почти не удивились. Низа спросила сама себя, чего здесь больше, сдержанности, обычно приписываемой жителям Нордхейма, или привычности к регулярным непоняткам вокруг Халлека?
Дома была только Мэйв и самая младшая сестра, Ингвиль. Отец Халлека ушёл с Бёрге и Эсхильд проверять приливные ловушки.
— Матушка, мы ненадолго и по делу.
Халлек объяснил, что им нужно. Мэйв понимающе вздохнула. Она знала, что сын постоянно занят чем-то во внешнем мире, свалив повседневные заботы клана на жрецов, в основном на Эйстена и его молодого ученика Альрика. Те, на удивление, не возражали, а значит были заведомо заодно.
— Ну хоть перекусите, а то как обычно сорвётесь куда-нибудь.
— Давай, заодно выберем что-нибудь подходящее.
Они уселись за стол. Ингвиль, топая вязаными домашними башмачками, принесла деревянную тарелку со свежим душистым хлебом, а потом завладела вниманием Кэтлин, что-то рассказывая ей с важными видом. Мать выставила горячую густую похлёбку с треской, ягодный отвар, и выложила рядом досочку, обтянутую чёрным бархатом. На ней крепились небольшие, ничуть не драгоценные, но изящные поделки из серебра и нетускнеющей бронзы с простыми камнями — яшмой, халцедоном и древесными опалами. Таким всегда рады в сёлах и отдалённых городках.
Низа с удивлением обнаружила, что на самом деле проголодалась. Полную миску похлёбки она смолотила, остановившись только когда ложка уткнулась в донышко. Рассмотрев предложенные украшения, она остановила выбор на серебряной подвеске в виде раскрывшей крылья птичке со вставленным в грудь кабошоном яшмы и бронзовой брошью-застёжкой, усеянной мелкими капельками опалов.
— Вот эти подойдут.
— …это называется не сестричка, а племянница, — громко прошептала Кэтлин на ушко Ингвиль. — Будет, но не сразу.
Низа едва сдержала смешок, а Мэйв немного смутилась.
— Нам пора, мам, — Халлек фыркнул, расплескав остатки отвара из кружки.
Прямо со двора они отправились обратно в замок баронства. Недолгого отсутствия хозяев и гостьи даже никто не заметил. Магесса принялась воплощать свои расчёты, меньше чем через час выдав результат. Посмотрев на обработанные украшения, Халлек обнаружил, что теперь способен видеть наложенные плетения. Достаточно взглянуть уголком глаз, почти как когда ночью смотришь не прямо на предмет, а немного сбоку. Подвеска и брошь обрели слабый ореол необычного цвета, словно тоненькая радужная полоска, постоянно меняющая порядок цветов. От этого она казалась серебристо-лиловой.
— Держите. Носить можно как угодно, на одежде, у тела, всё равно.
Кэтлин выбрала птичку, подвесила её на цепочку и спрятала за пазуху; а Халлек, немного повозившись, добавил застёжку на пояс. Теперь под неё заходил свободный хвостик ремня.
— Как бы теперь проверить?
— Да проще простого. Потом попробуй пару раз попасться на глаза тому же помощнику кузнеца. Если не обратит на тебя внимания или посмотрит как на пустое место, значит всё в порядке…
Низа отвлеклась и запустила руку в сумочку. На свет появилась «пудреница». Щёлкнула крышечка.
— Хммм, — протянула магесса. — Лично от Флавинии, есть особые метки. Просит прибыть в место, «где Куница прятала орешки». Куница — прозвище одной нашей соученицы, она была из бедной семьи и первый год никак не могла поверить, что еду можно съедать каждый день, а завтра будет новая. Мы шутили про белочку, которая прячет орешки.
— А кем она стала? — спросила Кэтлин.
— О, с ней всё в порядке. Заведует попечительским советом государственных приютов. Прозвище оправдала полностью, — ухмыльнулась магесса, — перегрызла горло не одному чиновнику… образно говоря, — уточнила Низа после выразительной паузы.
— И где это?
— В пятидесяти верстах от Белой Цитадели вверх по течению, городок называется Синий Плёс. Там река делает протяжённый поворот, расширяется и течение очень медленное. Женский пансион для благородных девиц, при нём большой парк, а в одном укромном уголке старый домик садовника и рядом погреб. О нём и тогда-то мало кто знал, а сейчас тем более.
— Я знаю постоялый двор в дне пути на северо-восток, вдоль реки, — сказал Халлек. — Метнёмся туда, купим лошадей и поедем. Подбери какую-нибудь одежду, чтобы не выделяться. Спроси у Кэрит, она поможет.
Низа кивнула и ушла. Кэтлин вновь принялась менять наряд, пользуясь возможностями подарка Кёны и вниманием мужа. Халлек подправил несколько мелочей, получилось очень просто и в то же время изящно: утеплённые штаны из чёрной парусины с наборным бронзовым поясом, длинный тёмно-синий дорожный кафтан с крупными бронзовыми же застёжками и чёрный шарф-капюшон, связанный в крупную косичку. Сам он, хорошо перенося осеннюю прохладу, ограничился кожаной курткой с меховым воротником.
Вернувшаяся магесса выглядела теперь зажиточной горожанкой средних лет. Вместе они запомнятся то ли как мать и дочь с зятем, то ли как наоборот с сыном и невесткой. Обычное дело, а значит, никто не задержит на них взгляд надолго. Халлек прикинул время. Уже вечерело, и он предложил сразу выехать из замка верхом, а в лесу воспользоваться монеткой. Расстояние не очень-то большое, должна вытянуть. Так и получилось. Лошади даже не успели испугаться — один миг, и под их копытами снова дорога. Ну, немного другая, какая разница?
После ночёвки на постоялом дворе, переполненном по случаю затяжных осенних ярмарок, они поспешили к Синему Плёсу. Выносливые северные лошадки не отличались статью или выдающейся скоростью, зато не требовали частого отдыха и перехода на шаг, поэтому после полудня городок показался впереди. Низа показала на обширный густой парк, полукругом огибающий Синий Плёс с запада. Из сероватых облетевших крон выглядывали несколько острых крыш.
— Наш пансион. Едем сразу к парку. Там служебный вход для садовников и других рабочих.
Через час они спешились возле высокого забора из прихотливо украшенной коваными узорами решётки. Магесса уверенно подошла к небольшой калитке, запустила руку под металлический щиток замка, что-то брякнуло, и дверка бесшумно открылась. Петли были смазаны на совесть.
— Всё по-прежнему, — усмехнулась она.
В парке холодный ветер почти не чувствовался. Даже безлистый кустарник, росший сразу за решёткой, был достаточно густым, чтобы придерживать его. Следующей преградой стоял орешник, а дальше вязы и липы. Деревья когда-то высадили так грамотно, что теперь уже в двадцати шагах ничего не было видно. Выложенная тёсаным камнем дорожка делала несколько петель, тоже скрывая обзор. Низа чувствовала, что до сих пор способна пройти здесь с закрытыми глазами.
Над домиком из трубы вился лёгкий дымок. Садовник мерно махал колуном, пополняя запас дров. Заметив гостей, он молча показал на дверь и продолжил своё занятие.
Внутри, за маленькой прихожей, было всего две комнатки, жилая и что-то вроде мастерской на все случаи жизни. За столом сидела женщина-полуэльфийка,