- А что потом? – улыбка исчезла с лица Киры.
- А потом я напилась и танцевала… - я говорила медленно, пытаясь вспомнить подробности. - А потом он предложил меня подвезти…
- А ты?
- А я согласилась… мы сели в его машину, - я невольно растягивала слова.
- Ну?
- Больше ничего не помню, - я испуганно посмотрела на подругу. – Он что? Меня отрубил чем-то?
Кира в ответ засмеялась и проговорила:
- Зная твои способности алкоголика, ты скорее всего уснула, и он принес тебя домой. Я пойду сделаю тебе кофе, а ты иди в душ, - она уже стояла в дверях, когда решила добавить: - И комнату проветри!
Я изумленно заморгала - в подобной ситуации мне никогда еще не доводилось оказываться. Но я решила подумать об этом позже, потому как временами мне казалось, что из-под косточек корсета уже сочилась кровь. Необходимо было его срочно снять.
Избавившись от этого болезненного предмета туалета, я почувствовала свободу и способность дышать. Конечно, крови никакой не было, но на коже оставались красные полосы, которые обещали пройти в течение дня. Осматривая себя, я увидела в отражении зеркала аккуратно сложенный листок белой бумаги, который лежал на моей прикроватной тумбочке рядом с кремом для рук под белыми наушниками. Открыв сложенную вдвое бумагу, я прочла:
« Я не смог тебя вчера разбудить.
Нам необходимо поговорить. Многое изменилось за прошедшие две недели. Буду ждать тебя в ресторане «Бригантина» на Невском в шесть сегодня вечером. Надеюсь, ты придешь.
Иван"
Слова были аккуратно написаны мелким почерком строго параллельно линии обрыва. Я не была сильна в графологии, но даже мои скудные познания позволяли оценить владельца витиеватого росчерка заглавных букв как наблюдательного и хладнокровного, а отвесный обрыв окончания слов говорил об осторожности и критическом отношении к своим поступкам. Из-за головной боли было тяжело сконцентрироваться, мне пришлось перечитать записку еще раз. Направляясь в ванную, я никак не могла избавиться от тяготящего меня вопроса.
Смутные чувства охватили меня: зачем он хочет встретиться? Капли горячей воды капали на мои волосы. Я стояла в ванне, оперевшись руками на кафельную бирюзовую плитку на стене, и пыталась привести свои мысли в порядок. Это должна была быть точно не рабочая встреча, иначе она бы протекала в будний день в каком-нибудь бизнес-центре, а не в хорошем ресторане в центре города. Но какой смысл нам общаться на личные темы? Все обсуждения были окончены две недели назад. Сама мысль находиться наедине с ним в ресторане, смотреть на него, чувствовать его запах, ощущать его демоническую силу, испытывать все то, что со мной происходит в его присутствии, и не обладать им, была мне невыносима. Я слишком много страдала последнее время, чтобы позволить еще больше навредить себе. Если бы я только могла выбросить его из головы или хотя бы не видеть его каждый день. Какой–то бесконечный круг мазохистских страданий, из которого не выпутаться.
Я направила струю воды себе на лицо, пытаясь смыть подступившие слезы. На кухне меня ждала Кира, и мне не хотелось выслушивать от нее жалостливую тираду причитаний о том, что нельзя доверять мужчинам. Ее ежедневная словесная порка лишала меня последних сил. Она была всегда рядом последние две недели, несмотря на бурно развивающиеся любовные отношения в ее жизни.
Я уже стояла на кухне, когда услышала ее резкий голос, отдающийся ударами барабанных палочек по моим вискам. Душ позволил мне освежиться, но тяжесть моих мыслей по-прежнему не давала мне покоя.
- Кофе готов! - прокричала Кира, стоя спиной ко мне.
Я со стоном предостерегающе подняла руку в просьбе не кричать. Голова не проходила. Кира резко обернулась и тихо сказала:
- А-а-а, ты уже здесь. Извини, садись! – я послушно села, наблюдая как она наливает кофе из турки в мою большую желтую кружку.
- Как ты себя чувствуешь? – спросила я, взглянув на ее болезненный вид.
- Врач прописал антибиотики, слишком сильная инфекция, - проговорила она, присаживаясь рядом. – Что ты думаешь делать?
- Иван оставил записку, - Кира удивленно подняла брови, я сразу продолжила: - Предлагает встретиться сегодня вечером и что-то обсудить.
- А ты что? – Кира хлебнула зеленый чай.
- Я не пойду, - отрицательно покачала я головой, опустив глаза в кружку.
- Почему? – удивленно спросила Кира и с грохотом опустила свою кружку на стол.
- Какой смысл? Ничего достойного он мне точно не предложит, и даже если я соглашусь на его унизительные условия, рано или поздно он меня бросит, тогда будет еще хуже, чем сейчас.
- А вдруг он изменился?
- Ага, а свою брюнетку он для моральной поддержки привел, - похоронным голосом отозвалась я, потирая виски. Боль не унималась. Кира тут же встала и достала мне две таблетки обезболивающего.
- Спасибо, - проговорила я, запивая лекарство кофе. - Зарекалась ведь пить.
- Ты много чего зарекалась делать, - с ухмылкой ответила подруга.
«Не в бровь, а в глаз», - подумала я.
- А может это простая знакомая? – спросила Кира.
- Да она ему в любви призналась! – слезы снова подступили к глазам, голос начал предательски дрожать.
- Так-так! Ну-ка возьми себя в руки! Я тебя не для того две недели по кускам собирала, чтобы ты от одного его вида снова развалилась! – Кира была настроена воинственно и решительно. – Ты пойдешь на эту встречу, чтобы окончательно расставить все точки над i! И если он предложит тебе что-то нехорошее, ты пошлешь его мысленно и словесно, поймешь, в какого идиота влюбилась, назовешь себя глупой дурочкой и забудешь его! Поняла?
Я ухмыльнулась и покорно покачала головой. Если бы только все было так же просто, как это казалось Кире.
***
Я стояла перед большой стеклянной входной дверью в ресторан в своем любимом обтягивающем платье сиреневого цвета с зонтиком в руках, который практически ничем мне не помогал, потому что очередной порыв сильного ветра с дождем грозился снести меня с ног. Казалось, что я продрогла до костей. И даже если бы меня в ресторане не ждал Иван, я бы зашла туда, чтоб хоть как-то согреться, так как мое пальто напоминало мне тогда по ощущениям легкий плащик. Отступать я не могла.