лить. А может, так и было на самом деле. В такую погоду только спать бы и спать. Гремел периодически гром, скорее всего из-за него я и проснулась. Потом голова начала болеть потихоньку, тело ломило от долгого лежания в одной позе. В общем, ощущала я себя, как разбитый корабль. То есть — никак.
В горле першило.
Потом я вспомнила выпитое вчера шампанское и горестный вдох, не заставил себя долго ждать. Вода, что я себе приготовила перед сном, немного взбодрила, но аспирина рядом точно не хватало. В это время дома была звенящая тишина. Захотелось включить везде свет и телевизор, который я почти никогда не смотрю. Чтобы хоть как-то разогнать этот сумрак. Часы показывали двенадцать, по музыкальному каналу крутили топ лучших песен, я даже стала разминаться, до хруста в костях. А потом пошла в сторону кухни. Поставить чайник, достать что-нибудь из холодильника. И только после заглянуть в ванную.
Горячие струи воды разогревали кожу, выгоняя холод изнутри. Меня начало морозить. Апатия стала отступать, осознание того, что Эдик мог вчера сделать, накатило с новой силой. И вот тут я не выдержала. Стала плакать, можно даже сказать выть, сжавшись комочком на дне ванной. Казалось бы, вода уносила с собой всё. Печали, тоску, боль, вытаскивая из глубины души, всё, что я так долго туда запихивала. И пыталась забыть. Но я всё не могла успокоиться.
Потом до меня начал доноситься свист чайника. Его свист, как назойливая муха, действовал на нервы, заставляя приподняться и отключить душ. Ещё минут пять я просидела в ванной, потом заставила себя выползти оттуда, меланхолично растирая тело полотенцем. А чайник всё продолжал взывать, не давая мне погрузиться в пучину жалости к себе. Не торопясь я почистила зубы, убрав до этого мокрые волосы в тюрбан из полотенца, другое же я обмотала вокруг себя и пошла, делать себе кофе. Хотя разумнее было бы выпить ромашкового чая, но его давно нет в моей аптечке, а пополнить запасы всё никак не получалось. Поэтому крепкий, чёрный кофе.
Горячая кружка согревала мои немного озябшие пальцы. Отопление давно отключили, а с такими перепадами температуры, дома частенько бывало прохладно, если не холодно. Но сейчас меня это не сильно волновало. Пусть и тело дрожало от прохлады, кухня всё же немного нагрелась, благодаря газу и кипящему чайнику.
Я с отвращением посмотрела на хлеб с маслом. Есть сильно хотелось, но в горло ничего не лезло, кроме обжигающего напитка. Опять раскисать и быть растением не хотелось. Некоторые люди этого, как оказалось, никогда не стоили.
Первый кусочек пошёл тяжело. А потом ничего! Организм резко вспомнил, что вчера мы почти, кроме завтрака и пирожного в той кондитерской, ничего не ели. И пошёл в наступление. Я же, прекратив предаваться меланхолии, достала зелень с овощами, еле придерживая полотенце, закинула их в чашку, а потом помыла под краном. Тут развязался мой тюрбан, падая на глаза, а следом за ним и полотенце решило помахать мне ручкой и упало на пол, оставив меня, в чём мать родила. Посмеявшись над ситуацией, закрыла кран с водой, пошла одеваться. Виджеи в это время на музканале, рассказывали о звёздной жизни селебретис, кто с кем расстался, вызвав у меня новую порцию смеха.
Настроение резко прибавилось, как и сил, после плотного завтрака. Выходить в такую погоду на улицу я не планировала, а вот сделать генеральную уборку было самое то.
И мысли отвлекутся, и польза.
В общем, к концу дня в квартире если не сверкало, то было убрано на совесть. С родителями между делом по смс переписывалась, отключив все мобильные данные, чтобы не отвлекаться. Да и не только. До жути боялась, что найдутся те, кто лишит меня покоя, который я с таким трудом, и это даже не образно, получила.
В процессе уборки нашлось несколько монет, пару мелких заколок для волос, которые я долго искала, и шоколадка в морозилке. Понятие не имею, как она туда попала, но приятный бонус очень даже порадовал.
Ну а после, ближе к вечеру, когда все дела были переделаны, и совершенно нечем было заняться, пощёлкав пультом по каналам, я попала на лёгкую, романтическую комедию. Решив остановиться на ней, обложившись бутербродами и чаем, укрывшись пледом, провела остаток так вечера. И всё было ничего, ровно того момента, пока я не стала принюхиваться к одеялу. От него еле пахло мужским парфюмом. В первую минуту я чуть не скривилась от злости, намереваясь закинуть в стиральную машину этот плед, а потом, малодушно укуталась в него сильнее, периодически вдыхая еле уловимый аромат.
Может, всё же нужно было дать ему объясниться?
И остаться той же наивной дурочкой?! Ну, уж нет! Умерла, так умерла. А то ещё не хватало чувствовать себя виноватой.
На этой ноте я засунула плед в стиралку и пошла спать.
***
Рабочая неделя пролетела быстро. Первое время я с замиранием вздрагивала от каждого сообщения. В понедельник утром получила кучу сообщений о пропущенных звонках от Димы с другого номера. И кучу сообщений о том, что нам надо встретиться. Это уже в соцсети. Что приезжал к моему дому, но меня, к сожалению не было дома. Домофон то я отключила. Перезванивать и отвечать я не собиралась. Хотелось, конечно, высказать, всё, что я о нём думаю, но решила, что игнор будет лучше. К концу недели, я уже настолько расслабилась, прождав напрасно очередных звонков и сообщений, кто-то тоже решил молчать, что совсем не ожидала увидеть Галю, в конце рабочего дня. А я, сдав все дела, уже планировала уехать к родителям этим же вечером. Но не судьба видать была. Не судьба.
Я даже притормозить не успела, когда спускалась по ступенькам. Она ждала меня внизу, и не было никакой возможности скорректировать своё движение в обход данной персоны.
— Привет! — она мне ослепительно улыбнулась. А я опять не знала, что сказать. Настолько неожиданно было видеть её здесь.
— Что, Рычёва, язык проглотила? — она усмехнулась. — Не ожидала?
— Не ожидала, — подтвердила я её догадку, бледнея. — Чего тебе?
Не хотелось быть грубой, но вышло на автомате.
— Нам надо поговорить, — ответила она спокойно, поглядывая на часы. — Ты задержалась. А я так сильно есть хочу, — проканючила она.
— Я тороплюсь. — Попыталась её обойти, но Галя перегородила мне путь.
— Это очень важно. — Уцепилась она за рукав моей куртки, не давая пройти дальше. Её весёлость, как ветром сдуло.
— Что может быть сейчас важным? — поинтересовалась я, убирая её руку. — Всё, что вам