Читать интересную книгу Новые тамплиеры. Духовники «черного ордена» - Андрей Васильченко

3. Прекращение оказания благотворительной помощи чандалам, дабы те могли умирать от голода и болезней.

4. Рабство.

5. Принудительный труд. Ланц пытался нарисовать контуры экономики будущего общества: «При помощи методов ариософского хозяйствования можно будет решить проблему безработицы. Все безработные, которые не нашли к определенному сроку работу, должны быть принудительно зачислены в землекопы». Впрочем, он полагал, что «работа на шахтах является трудом недостойным героического человека». «Эту работу должны выполнять только преступники и чандалы».

6. Высылка в удаленные места.

7. Поощрение среди чандалов проституции.

8. Использование чандалов в ходе войн в качестве «пушечного мяса». В этом вопросе Ланц-Либенфельс не скрывал своего восхищения лордом Китченером, который в ходе колониальных войн направил на смерть десятки тысяч туземцев, которых Британская империя использовала в качестве солдат.

9. Отмена гражданских свобод (свобода слова и свобода печати) в отношении чандалов.

10. Непосредственное уничтожение, которое должно было произойти в последнем расовом столкновении, которое нередко именовалось «мировой революцией ариогероиков». Ланц-Либенфельс не всегда однозначно высказывался относительно этого пункта своей программы. Иногда он позволял себе быть «великодушным», словно примеряя к себе роль арийского господина, благостно командующего своими слугами-чандалами. Он писал: «Все же человек высшей расы — это человек, который дружелюбно относится к животным». Или другая фраза: «Хроники Ура-Линда. Нужно помогать низшим расам и наказывать их только тогда, когда они намереваются напасть на нас». Однако в большинстве случаев он предпочитал прибегать к более радикальным формулировкам. Их смысл был почти всегда одним и тем же: «Через уничтожение недочеловечества героическая раса сможет остановить вырождение, вырваться из пут расового смешения, воспрять, а затем подняться до уровня богочеловечества, достигнув бессмертия и божественности».

Предложенная Ланцем-Либенфельсом программа фактически предполагала геноцид. Уже в силу этого о ней нельзя говорить, как о сугубо христианской. Впрочем, в ней угадываются отголоски ересей эпохи раннего христианства и доктрин европейских гностических сект.

Глава 12. И ВСЕ-ТАКИ ГИТЛЕР ИЛИ ГИММЛЕР?

Начиная с того момента, как Ланц-Либенфельс попал в поле зрения исследователей-историков, постоянно выстраивается версия о том, что он оказал решающее влияние на Гитлера. Эта «традиция» идет с Вильфрида Дайма, который даже книгу о Ланце назвал «Человек, который дал идеи Гитлеру». По большому счету подобный подход больше напоминал стремление произвести сенсацию. Почти никто из историков не имел никаких доказательств относительно того, что Гитлер читал «Остару» и идеи Ланца произвели на него неизгладимое впечатление. Если не считать свидетельств профессора Кнолля (о них мы поговорим позже), то Дайм, а вслед за ним и другие историки строили свою версию на косвенных предположениях. На убеждении, что Гитлер много читал, а потому во время своего пребывания в Вене не мог не читать «Остару», что он был в принципе талантливым человеком, а потому должен был вдохновиться идеями Ланца-Либенфельса. Однако даже если Гитлер читал «Остару», то это не дает возможности предположить, что Ланц-Либенфельс был вдохновителем национал-социализма. Например, доподлинно известно, что Гитлер любил читать приключенческие книги Карла Мая, но это ведь не делает этого писателя «буревестником» НСДАП. Желая хоть как-то подкрепить свои не слишком убедительные выводы, немецкие историки ссылаются на книги Йозефа Грайнера «Конец мифа о Гитлере» и Германа Раушнинга «Говорит Гитлер». Оба эти автора утверждали, что были знакомы с Гитлером, а потому их высказывания в большинстве случаев без должного критического анализа принимаются за чистую монету. Однако воспоминания Грайнера, изображавшего из себя друга будущего фюрера по «венскому периоду», оказались недостоверными, а многие из описанных эпизодов и вовсе выдуманными, а потому возникает обоснованное подозрение, что автор никогда не был не только дружен, но и вообще знаком с Гитлером. Если же говорить о книге Раушнинга, та и вовсе оказалась стопроцентной фальшивкой. Причем Вильфрид Дайм знал об этом, но все равно продолжал цитировать Раушнинга как «исторический источник».

В этом отношении куда более интересными кажутся свидетельства профессора Кнолля, который был лично знаком с Ланцем-Либенфельсом. Между ними как-то завязался разговор, и Ланц поведал, что был знаком с Гитлером еще до Первой мировой войны. Поскольку эти сведения имеют принципиальный характер, то приведем рассказ профессора Кнолля полностью: «В один из дней 1909 года Гитлер посетил Ланца в его офисе. Гитлер поведал, что живет на Фальберштрассе и регулярно покупает „Остару“, вестник Ланца, в тамошнем табачном ларьке. У него был почти полный комплект „Остары“, если не считать нескольких отсутствовавших номеров. Гитлер намеревался попросить их у Ланца. Ланц обратил внимание на то, что Гитлер выглядел очень бедно, а потому не только подарил ему желанные выпуски журнала, но и дал еще две кроны, чтобы тот мог добраться до дома. Гитлер был очень благодарен ему за это. Ланц отмечал, что в упомянутом Гитлером табачном киоске „Остара“ продавалась лучше всего. Во время нашей беседы Ланц был полностью убежден в том, что именно его идеи послужили основой для политики Гитлера. Однако публике все подавалось совершенно иначе. Гитлер оказался по отношению к нему весьма неблагодарным, так как запретил Ланцу печататься в Германии. В конце от также заметил, что его влияние не ограничивалось Гитлером. Он оказал воздействие также на „Мою борьбу“, которая была написана в тюрьме Ландсберг при помощи журналиста, который являлся подписчиком „Остары“. У Ланца имя вылетело из головы, и он смог лишь припомнить имя „Дитрих“. Мне подумалось, что речь шла о Дитрихе Эккарте. Во время беседы подошел близкий друг Ланца Теодор Чепль и подтвердил мою догадку — это был Дитрих Эккарт».

Сначала посмотрим на фактическую часть этой истории. Согласно записям венской полиции Адольф Гитлер проживал в период с 18 ноября 1908 года по 20 августа 1909 года в доме № 22 по Фельберштрассе (комната 16). К этому времени Ланц-Либенфельс успел издать приблизительно около тридцати выпусков журнала «Остара». Поблизости от здания, где жил Гитлер, действительно имелся табачный киоск. То есть на первый взгляд история выглядела вполне правдоподобной. Однако не может не броситься в глаза одна небольшая деталь, присущая данному рассказу. Ланц-Либенфельс запомнил имя и фамилию незнакомого ему юноши, который заглянул на несколько минут, чтобы попросить несколько номеров «Остары», но не смог вспомнить имя Дитриха Эккарта, который в начале XX века считался одним из ведущих националистических публицистов Баварии. Возникает ощущение, что Ланц выдумал эту историю, желая прибавить себе значимости. Он непременно хотел выглядеть вдохновителем Гитлера. На это, например, указывает отрывок из 101-го (1-го в третьей серии) выпуска «Остары». Там говорилось: «Случилось чудо, о котором я раньше и помыслить не мог. Мое мнение привело к складыванию ариософского движения. Мои идеи оказались подобными искрам, которые упали в стог сена и вызвали гигантский пожар, который охватывает один народ за другим. Я предполагал, что однажды должно было произойти нечто подобное, однако я не мог предположить, что мне придется увидеть это воочию».

В конце 20-х — начале 30-х годов Ланц-Либенфельс на разные лады повторял эту мысль. 22 февраля 1932 года он направил письмо фра Эмилиусу. Текст этого письма был следующим: «Дорогой друг и брат Эмилиус! Часто думаю о тебе, так как мне теперь придется задержаться в Швейцарии. К сожалению, напряженный график и постоянные разъезды фактически не оставляют времени, чтобы написать хотя бы небольшое письмо. Теодорих и Гозив сообщили мне о беде, которая произошла с тобой. Я всеми силами молюсь, чтобы ты пошел на поправку и вскоре встал на ноги. Часы, проведенные с тобой в твоем прекрасном доме и саду, являются одними из лучших воспоминаний. Сердечно тебя обнимаю. Твой верный друг фра Георг ОНТ. P.S. Ты был одним из наших первых приверженцев, пришедших в орден. Если ты знаешь Гитлера, то спешу тебе сказать, что он является одним из наших учеников. Ты еще увидишь, как он победит и после чего растопит такое движение, от которого вздрогнет мир. Хайль!»

Весьма показательным является текст, написанный Ланцем в 1928 году: «Я еще 1906 году предвидел создание вооруженных белых (контрреволюционных) тайных союзов. Сегодня эти союзы появляются повсюду, являясь здоровой реакцией неистового социалистического террора. „Пробудившиеся“ в Венгрии, фашисты в Италии, Испании, Республике Чехии, ку-клукс-клан в Северной Америке, „Оргеша“ и свастичники в Германии, фронтовики в Австрии. Эти белые добровольческие корпуса развиваются и становятся все сильнее». Приблизительно то же самое Ланц писал в 1930 году: «Повсюду пробуждается расовосознательное арийство и победоносное ариохристианство. Фашизм, национал-социализм, движение хаймверов в беспрерывном процессе строят новый мир. Мы не смотрим на личности, мы смотрим на идеи». С конца 20-х годов правая рука Ланца-Либенфельса, венский промышленник и финансист Иоганн Вальтари Вёльфль, писал в том же самом 1930 году (само собой разумеется, с согласия «мастера»): «Мы можем очень много рассказать о том, как Ланц-Либенфельс через „Остару“ повлиял на искусство, науку, литературу, как задал направление политике, и как добился успехов, о которых не могли помыслить даже в самых смелых мечтах. Напомню только, что свастичные и фашистские движения по сути своей являются ответвлениями от идей, которые пропагандировала „Остара“».