Читать интересную книгу Эпоха викингов - Питер Сойер

Рис. 11. Карта Скандинавии и Балтики

Найденные здесь предметы и напластования русла реки, протекавшей через центр города, подсказывают вывод о том, что пик процветания и активности Хедебю как центра торговли приходится на середину эпохи викингов. Конечно же, говорить о сколько-нибудь точных датах очень трудно, но есть веские основания полагать, что самый яркий расцвет Хедебю переживал в конце IX и первой половине X веков. Таким образом, представляется, что его подъем начался в то самое время, когда из Балтийского региона экспортировалось куфическое серебро, и в это же самое время, в конце IX века, город был покорен шведской королевской династией[386]. В 934 г. шведы были изгнаны германским королем Генрихом I, и в середине X века Хедебю, по-видимому, находился под властью германцев. Не похоже, чтобы это германское завоевание положило конец процветанию Хедебю, хотя, может быть, оно привело к прекращению или уменьшению экспорта серебра из Балтики, но во второй половине X века город, видимо, поддерживал контакты преимущественно со славянскими землями к востоку от Эльбы, а не с Восточной Прибалтикой. Безусловно, именно такое впечатление производит распределение монет, отчеканенных в этот период в Хедебю, то есть полубрактитов из Хедебю[387].

Третий из этих скандинавских торговых центров, где были проведены раскопки, — это торговый центр Каупанг в Вестфоле, или Скирингисаль, упоминаемый Оттаром[388]. В Каупанге исследованы многие захоронения и начаты работы в жилой зоне, на «Черной земле». Залив, на берегу которого стояло это поселение, был отделен от открытого моря множеством мелких островов, часть которых в эпоху викингов лежала ниже водной поверхности, а ее уровень с тех пор снизился примерно на шесть с половиной футов (2 м). Проливы, ведущие в залив, скорее всего, были сложными, а подводные препятствия могли служить надежной защитой от нежеланных гостей. В отличие от Бирки и Хедебю здесь нет никаких следов защитных сооружений.

По некоторым утверждениям, находки из Каупанга показывают, что его расцвет продолжался с начала IX до первых лет X веков, но, как и в отношении всех этих объектов, установить дату и характер первых этапов его истории очень трудно. Оттар свидетельствовал о том, что в конце IX века здесь существовал порт, и найденные материалы не противоречат версии, что этот торг, как и другие, впервые обрел значимость именно в это время. Похоже, что нет свидетельств, вынуждающих нас предположить, что этот город стал важным центром торговли намного быстрее, чем Хедебю или Бирка. Но представляется очевидным, что заброшен он был раньше, чем каждое из этих поселений, вероятно, из-за понижения уровня воды.

Найденный в Каупанге материал происходит из различных областей как Скандинавии, так и остального мира. Это украшения с Британских островов, посуда из Рейнской области, стекло из Западной Европы, а некоторые предметы указывают на существование связей с Восточной Прибалтикой. Характер этих находок хорошо отражают шесть монет, найденных к настоящему времени[389]. Одна из них — английская, это пенни короля Мерсии Кенвульфа (796–822 гг.), а остальные сохранились в виде фрагментов: один из них некогда был денье Людовика Благочестивого (814–840), два — куфическими дирхемами, один из которых, по-видимому, был отчеканен Аббасидами примерно в 780–830 гг. Еще один обломок принадлежит монете, вероятно, выпущенной в Бирке во второй половине IX века, а шестой идентификации не поддается. Одна из наиболее интересных черт Каупанга заключается в том, что его окраины чрезвычайно богаты захоронениями эпохи викингов, и это означает, что богатства Каупанга распределялись между многими семьями, жившими на южных подступах к реке Логен[390].

Естественно, вопрос о том, какими товарами торговали в Каупанге, породил множество споров. На первый взгляд его расположение не выглядит удобным для торговли мехами или шкурами, и хотя Каупанг вполне мог экспортировать железо и мыльный камень, едва ли он этим оправдывал свое существование. Руководившая раскопками этого объекта миссис Шарлотта Блайндхейм недавно высказала предположение о том, что важными статьями экспорта Каупанга были рыба и гагачий пух. Чтобы дело стоило свеч, рыбу надо было вывозить в больших объемах, но Оттар упоминал о том, что из Каупанга путь лежал в Хедебю, что сильно затруднило бы крупные перевозки рыбы. Это, как и тот факт, что рыба не являлась исключительно скандинавским продуктом, делает ее менее вероятной статьей экспорта из Каупанга, чем пух, который вполне мог пользоваться таким же спросом, как и в более поздние времена, будучи к тому же легким и не везде доступным. Оттар посетил Скирингисаль во время путешествия с севера в Хедебю, и это говорит о том, что, следуя из богатых пушниной и шкурами северных земель, купцы могли регулярно заходить туда по пути на юг. Плавание напрямик через Северное море, конечно, не было невозможным, но маршрут по защищенным водам к востоку от Ютландии был безопаснее, по крайней мере, с точки зрения стихии. Каупанг был очень удачным исходным пунктом для завершающей стадии путешествия в Хедебю, и не только для жителей севера, вроде Оттара, но и для людей из восточной и центральной части Норвегии. Более того, нельзя исключить, что путешественники, направлявшиеся в Хедебю, собирались в Каупанге, чтобы в случае опасности сообща дать отпор пиратам. Это можно назвать как минимум разумной мерой предосторожности.

Тот факт, что Бирка, Хедебю и Каупанг были центрами торговли, ясен, но, рассуждая об их значении, важно признать, что в Балтийском регионе существовали и другие пункты такого же рода, и, возможно, еще немало их будет обнаружено в Скандинавии. В Норвегии есть несколько мест под названием Каупанг, и некоторые из них могут быть такими же древними, как Каупанг в Вестфоле. Безусловно, известны районы, где наблюдается такая же концентрация могил эпохи викингов, как и на окраинах Каупанга[391]. Торговым центром эпохи викингов может оказаться и Вастергарн на побережье Готланда примерно в 15 милях (25 км) от Визби[392]. В Вастергарне имеется крупный полукруглый земляной вал, и есть гипотеза, согласно которой он служил защитой для торгового города, очень напоминающего Хедебю и современного ему. Поверхностные раскопки ничего не дали, но местные крестьяне сообщают, что, копая глубокие канавы, они находят остатки дерева под слоем песка; возможно, на этом месте был поселок эпохи викингов, который был засыпан наносным песком, как датская деревня Линдхольм. Этот вопрос могут разрешить только раскопки, но если этот город действительно окажется подобным Бирке и Хедебю, у него будет, по крайней мере, одно существенное отличие. Другие пункты расположены в закрытых водоемах, доступ к которым относительно труден; Вастергарн открыт со стороны моря, и его было бы очень трудно защитить от морских грабителей. На южном и восточном побережье Балтийского моря также есть несколько торговых центров эпохи викингов. Самыми важными из них, вероятно, были Воллин в эстуарии реки Одер, охарактеризованный Адамом Бременским как весьма благородный город, торговый центр, богатый всеми товарами северных земель[393], и Новгород, древняя история которого теперь лучше известна благодаря широкомасштабным раскопкам, проведенным там за последние годы. И Воллин, и Новгород, видимо впервые приобрели значимость в X веке.

Мы уже называли некоторые причины, побуждающие считать Бирку, Хедебю и Каупанг торговыми городами, но прежде чем перейти к рассмотрению природы и направления деятельности, которая велась в этих городах, следует уделить внимание свидетельствам по поводу торговой активности эпохи викингов в целом. Слишком уж часто археологи и историки полагают, что те или иные материалы подтверждают существование торговли, тогда как на самом деле они доказывают лишь то, что некие предметы были перевезены из одного места в другое. Такие перемещения могли быть связаны с войной, пиратами, даже дарением, так что не стоит слишком поспешно делать вывод о наличии торговли[394]. Куфические деньги, которые в таких больших количествах попадали в Скандинавию в IX–X веках, могли представлять собой прибыль от торговых операций, но с тем же успехом и военную добычу или плату, полученную наемниками, как это было в случае английских монет, достигших севера в последующий период. Точно так же само по себе обнаружение предметов из Западной Европы в Швеции или Норвегии не может доказывать того, что они были привезены туда торговцами; они могли попасть туда в качестве добычи и даже подарков. Таким образом, желательно прежде всего рассмотреть, может ли версия о наличии торговли дать такое объяснение этим материальным контактам, чтобы здравомыслие подсказало нам предпочесть его иным, некоммерческим вариантам.