— Это маленькое существо, на вид совершенно безобидное, — сказал он. — Щелезубы похожи на землероек. Но ловить их не надо, потому что их слюна ядовита. Еще ребенком я хотел приручить одного такого малыша, но он укусил меня, и несколько дней я не мог пошевелить рукой.
Конечно, Деирдре была далека от мысли приручать щелезубов, хоть ей и хотелось увидеть хотя бы одного из них.
В конце концов они выехали из леса и пересекли первую плантацию табака. Деирдре с интересом рассматривала высокие — до семи футов — растения с широкими листьями. До сих пор она не видела ничего подобного, потому что на Ямайке высаживали табак только для собственных нужд, а плантаторы жили исключительно за счет продажи сахарного тростника.
— О, плантации сахарного тростника у нас тоже есть, — пояснил Виктор. — Однако здесь, в Сан-Доминго, делают ставку на кофе и табак. На Новом Бриссаке выращивают табак и кофе, как и на большей части плантаций в окрестностях Кап-Франсе. Однако Жисбер, еще один мой брат, который когда-нибудь унаследует плантацию, хочет использовать сахарный тростник в качестве третьей «точки опоры». Мне кажется, что отец уже разрешил ему это.
— А Жером? — осведомилась Деирдре. — Чем занимается он? У него есть профессия?
Виктор рассмеялся.
— Ты можешь себе что-нибудь представить? — поддразнил он ее. — Нет, официально Жером руководит плантацией. Хотя там на самом деле было бы достаточно и одного человека, потому что всю работу выполняют исключительно надзиратели и рабы. Жером вращается в высшем обществе. Если ты меня спросишь об этом, я скажу, что он ищет богатую наследницу, которая в качестве приданого принесет собственную плантацию.
Деирдре хотелось узнать больше о девушках, живущих в окрестностях поместья Новый Бриссак. В конце концов, в недавнем прошлом они были ее соперницами в борьбе за благосклонность Виктора. Однако ее муж вряд ли интересовался сплетнями, а после учебы за границей был не в курсе последних новостей такого рода. Теперь он развлекал Деирдре рассказами о выращивании табака. В отличие от сахарного тростника, табак — однолетнее растение. После посева семян приходится ждать, когда можно будет пересаживать рассаду. Затем нужно ухаживать за ней, что требует больших усилий. Надо выпалывать сорняки, удалять боковые ростки и побеги, срезать соцветия, чтобы вся энергия растения шла на пользу листьям. В конце концов эти листья постепенно, друг за другом, в несколько этапов срывают — сначала нижние, а затем и верхние.
— Тут не так трудно работать, как на рубке сахарного тростника, — пояснил Виктор, — поэтому для сбора урожая табака привлекают также женщин и детей. Как и при сушке и ферментации листьев. Кстати, то же самое можно сказать и о кофе. При сборе урожая кофе плантаторы стараются задействовать женщин. Вероятно, это и есть причина, по которой Жисбер хочет выращивать еще и сахарный тростник. Он считает, что рабы-мужчины недостаточно загружены.
— А сколько же рабов у вас в поле? — спросила Деирдре.
Она удивилась, когда Виктор ответил ей резким тоном.
— У моего отца, — поправил он ее, — более четырехсот полевых рабов.
Для него было важно, чтобы она знала: он не хочет иметь с рабовладельцами ничего общего.
Вскоре Деирдре увидела негров за работой. Сбор табака был в самом разгаре. Карета Дюфренов проезжала мимо рабочих — черных женщин и девочек в широких юбках и застиранных блузках. Волосы были спрятаны под тюрбанами. Они работали в согнутом положении, срывая нижние листья разлогих растений. Мужчины и мальчики в поношенных широких хлопчатобумажных штанах и без рубашек таскали наполненные листьями корзины к местам сбора, и здесь, как и на Ямайке, можно было заметить на некоторых спинах рубцы от ударов плетью. Было нестерпимо жарко, пот стекал с рабов ручьями, в то время как их надзиратели спокойно отдыхали в тени высоких растений табака, сидя верхом на коне или на муле. У них не было необходимости постоянно махать плетью, уже одного присутствия надзирателя было достаточно, чтобы запугать рабочих. На Деирдре, как всегда, эта картина подействовала угнетающе. Чернокожие почти не поднимали голов, когда карета проезжала мимо, а надзиратели приветствовали Виктора и его жену сначала небрежно, а затем чрезвычайно подобострастно.
— Это земля Дюфренов, — коротко пояснил Виктор, когда на его долю выпало первое из этих приветствий. — Здесь начинается Новый Бриссак. Кстати, Бриссак — это замок на Луаре, если кто-нибудь тебя об этом спросит. Я не хочу, чтобы меня снова упрекнули в том, что я не посвятил тебя в наши семейные тайны.
Деирдре рассмеялась.
— Значит, скоро мы будем на месте? — с надеждой спросила она.
Ей было жарко, а лошадь бежала, по ее мнению, слишком медленно. Однако Виктор покачал головой:
— Еще час, дорогая. Это большая плантация. Кстати, вон там кусты кофе…
Большим оказался и главный дом плантации, стоящий посреди широкого парка. Деирдре удивилась постройкам. По всей видимости, Жак Дюфрен действительно взял за образец настоящий замок. Деирдре тут же подумала о Версале и о его садах. Французский Версаль вряд ли был более пышным, чем этот дом на Эспаньоле. Множество садовников были заняты тем, что высаживали цветы и обрезáли живые изгороди. Это была тяжелая работа — придавать пышной зелени Карибских островов строго симметричную форму, характерную для французских замковых парков. Все рабы были одеты в своего рода униформу, а на слугах, поспешно вышедших из дома, когда Виктор остановил карету перед ступеньками у входа, были ливреи, похожие на ливрею кучера Жерома. Деирдре казалось, что их принимает целая армия слуг. Они приветствовали ее, помогли выйти из кареты и стали разгружать багаж…
— У вас нет личный слуга? А где ваша служанка, мадам? — недовольно спросил величественный черный мажордом, который надел пышный белый парик.
Виктор покачал головой:
— Я могу одеваться самостоятельно, Жан. А моя супруга…
Собственно говоря, Деирдре с удовольствием взяла бы с собой Амали, но карета Виктора была слишком маленькой, чтобы в ней могли сидеть более двух человек. Амали пришлось бы ехать согнувшись в багажнике, в котором и без того бóльшую часть места занимал сундук с одеждой и врачебная сумка Виктора. Или же ей пришлось бы стоять, держась за крышу кареты. Виктор посчитал, что для девушки это будет слишком тяжело, тем более что в поместье Новый Бриссак слуг было достаточно.
— Я думаю, что мадам Дюфрен выделит в мое распоряжение одну из своих служанок, — ответила Деирдре и улыбнулась разодетому мажордому.
Этот мужчина только что отвесил ей великолепный поклон, который превосходил знаменитый поклон Квадво.