Эта фотография запечатлела короткий момент нашей встречи в 1985 году на Ассамблее МАГА в Праге, Чехословакия. Во время наших встреч я соглашалась сидеть, окутанная дымом от сигарет, потому что Валерия много курила, в то время когда уже многие из моих друзей бросили эту вредную привычку. Я уверена, что не только я одна приносила эту жертву.
Я хорошо помню, что на этих международных конференциях Валерия прилагала огромные усилия для того, чтобы облегчить возможность участия в будущих конференциях и обеспечить доступ к научным журналам учёным из развивающихся стран и особенно молодым учёным. На каждой рабочей группе она представляла проект по финансированию и предлагала, как можно было гарантировать места среди приглашённых докладчиков для делегатов из тех стран, которые были недостаточно представлены в организации.
Наши пути пересекались не только на научных конференциях. Возможно, это было в начале 1980-х годов, когда в нашем доме в Лос-Анджелесе далеко за полночь раздался телефонный звонок. Разбудив нас, Валерия очень бодрым голосом сообщила, что звонит из Москвы. Я, ещё не вполне проснувшись, радостно отвечала на это неожиданное известие.
«Я прилетаю в Лос-Анджелес завтра в полночь. Не могли бы вы с Дэниелом встретить меня в аэропорту, я прилетаю на неделю». Конечно, следующей ночью мы приветствовали её в аэропорту и направились домой по дороге вдоль океана.
«О, — сказала Валерия, — это Тихий океан, я должна искупаться». Мы запарковали машину и, ступая по песку, направились с нашим бесстрашным другом к океану, опасаясь, что в темноте могли скрываться бродяги, но, конечно, мы не хотели волновать нашего гостя. Мы все немного побродили по пляжу и затем вернулись к машине с тем, чтобы успеть хотя бы немного поспать. Я думаю, что во время своего визита Валерия плавала в океане каждый день, но уже без нас. Её визит предоставил нашей дочке Валерии возможность ближе познакомиться с нашим другом, носившим то же имя. Совпадение имён было простой случайностью, но мы считали, что это к удаче. Когда позже (1985–1986) моя дочь провела год в Москве по обмену студентов в Московском Университете, Валерия была очень гостеприимна, так же гостеприимна она была и по отношению к нам, когда мы приехали в Москву во время рождественских каникул. Она пригласила меня посетить Институт физики земли и встретиться с сотрудниками своего отдела. Группа её сотрудников была необыкновенно демократична по сравнению с другими группами, которые я посещала в Москве, и я очень живо помню дискуссии на темы, которые представляли общий интерес. Этот визит положил начало моим продолжительным связям с молодыми сотрудниками её отдела, такими как Слава Пилипенко и Галина Кротова, с которыми я позже написала статью.
К её 80-летию Американский геофизический союз спонсировал специальную сессию «Геомагнитные пульсации — вклад Валерии Троицкой». Сессия была организована Дэвидом Сауфвудом и мной и вызвала широкий интерес. Каждый докладчик чувствовал, что ему оказана необыкновенная честь предоставленной возможностью участвовать в этом событии. Рядом с Валерией на этой сессией присутствовали её муж Киф Коул, дочь Катя Назарова и муж её дочери Джим Хейртцлер. Валерия внимательно слушала каждый доклад и в конце выступила с тёплыми и мудрыми комментариями.
После этой сессии мои контакты с Валерией ограничивались письмами и электронной почтой, но я всегда с нетерпением ожидала сообщений от неё. Я знала, что в конце жизни мой чудесный друг и блистательный учёный Валерия Троицкая согревала своим теплом и озаряла жизнь тех, кому посчастливилось быть рядом с ней в эти годы. Это большая редкость писать научный панегирик, в котором человеческая сторона сияет так же ярко, как и научные достижения. Валерия была редким и необыкновенным человеком, и я уверена, что говорю от лица многих, кто будут долго помнить её энтузиазм и улыбку.
Хуан Рёдерер Juan Roederer
Научное сотрудничество между Востоком и Западом во время холодной войны Valeria Troitskaya. East-West Scientific Cooperation during the Cold War. A Personal Account
Памяти Валерии Троицкой
Первые встречи
Впервые я увидел Валерию Троицкую на пленарной конференции, проводившейся в рамках Международного Геофизического года (МГГ) в Московском Государственном Университете в начале августа 1958 года. Я только видел ее, потому что в то время, будучи молодым учёным-физиком, я не имел никаких шансов лично познакомиться с «восходящей звездой» советской науки Валерией Троицкой. Этот факт нашёл отражение в том, что на официальной фотографии этой конференции Валерия находилась в первом ряду среди официальных первых лиц МГГ, таких как В. В. Белоусов, Сидней Чэпман, Марсел Николет и Лойд Беркнер.
Организованная Советским геофизическим комитетом, под эгидой Международного Бюро Научных Союзов (ICSU), пленарная конференция МГГ в Москве была фактически первой научной конференцией во время холодной войны, которая объединила учёных Востока и Запада в таком крупном масштабе. Она также предшествовала широко разрекламированной первой международной конференции по мирному использованию ядерного оружия, состоявшейся в Женеве месяц спустя. Готовясь к этой конференции, США и СССР рассекретили большую часть исследований, связанных с физикой плазмы (этот шаг впоследствии оказался критичным для космических и ионосферных исследований в рамках МГГ). Международная встреча учёных в Москве была уникальной не только из политических соображений. Военные в обеих странах были хорошо осведомлены о том, что геофизические данные были получены благодаря наблюдениям, проводимым на станциях и обсерваториях, сеть которых находилась вне политических границ и покрывала всю планету, включая Антарктику. В то время Антарктика являлась «трудной проблемой», из-за часто перекрывающихся территориальных исков (претензий), предъявляемых разными странами, включая Аргентину, которая в то время была страной моего пребывания. Но военные обеих стран вынуждены были согласиться с тем, что только учёные обладали необходимым «ноу-хау» для того, чтобы предложить разумные рекомендации для обработки, стандартизации и калибровки данных. Поэтому были созданы международные центры данных с международным протоколом, разработанным самими учёными для приобретения, хранения и обмена данными. Стало очевидно, что исследования в рамках МГГ должны рассматривать планету Земля в целом как научный объект, куда должна быть включена и её внешняя оболочка; таким образом, родилась новая научная дисциплин — изучение космоса.
Проведение МГГ помогло убедить политиков во многих развитых странах на Западе в чрезвычайной важности проведения фундаментальных научных исследований для национального престижа и прогресса и необходимости государственной поддержки так называемой «малой науки» (гранты отдельным учёным или группам учёных), в результате проекты МГГ стали обязательными пунктами во многих национальных бюджетах. Для развивающихся стран МГГ пообещал молодым учёным предоставить им данные, недоступные в их странах, возможность сотрудничать и встречаться с коллегами и «известными учёными» из развитых стран, получать доступ к международной научной литературе и публиковать результаты своих исследований в международных научных журналах (благодаря вышеперечисленным фактам я считаю себя «ребёнком МГГ»!). Наконец, проведение МГГ давало возможность учёным из стран советского блока более тесно сотрудничать с их западными коллегами и строить мосты, пусть сначала узкие и однонаправленные, для обмена научными данными и информацией.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});