Читать интересную книгу Исход - Игорь Власов

Со всей точностью установить, какие именно раздражители оказывают на протоплазму такое воздействие, не удалось. Опыт мог быть многократно повторен с положительным результатом, а спустя какое-то время становился абсолютно не воспроизводимым. Это убедительно доказал профессор Перельман, прожив неделю в непосредственной близости от Бульона Петри. Точнее, шесть дней. Наутро седьмого дня зондыразведчики засекли непонятное движение в прибрежной зоне, в непосредственной близости от полевой лаборатории. Профессора экстренно эвакуировала группа быстрого реагирования. И вовремя. Через двадцать минут на том месте уже булькала светло-желтая пена.

Перельмана отстранили от дальнейшего расследования, но опыты, проведенные им в полевых условиях, установили:

Самоорганизующаяся протоплазма является не чем иным, как клоном. Вступая в контакт с чужеродной органикой, она перестраивает ее в свое точное подобие. В результате клетки чужака становятся идентичны клеткам агрессивной протоплазмы. При этой реакции в каждом наблюдении отмечалось повышение температуры и выделение солоноватой жидкости, по свойствам напоминающей обычную морскую воду. Перестроив клетки жертвы, захватчик распадался на нейтральные микроорганизмы. К слову сказать, в лабораторных условиях воссоздать подобные взаимодействия ни до, ни после не удалось.

Второе. Атака происходила предположительно тогда, когда количество мутаций, вызванных внешними факторами, такими как солнечная радиация, окисление почвы и прочее, превышало определенный порог(в каждом отдельном случае он также имел разные значения), за которым следовало бы необратимое изменение фенотипа[3].

Тогда более крупная колония микроорганизмов приходила в действие и нападала на мутировавших собратьев. На основании этих данных Перельман высказал осторожное предположение, что благодаря такому уникальному свойству микроорганизмам Ганимеда уже миллионы лет удается оставаться генетически неизменными. Что входило в противоречие с общепринятым принципом о повсеместном действии закона эволюции во Вселенной.

Группа аналитиков Вальштейна пошла в своих исследованиях дальше. Она просмотрела все видеозаписи поверхности планеты, сделанные с первого дня открытия Ганимеда. Прогнав через компьютер мегабиты информации, аналитики заметили очередную странность. Береговые линии, глубина и объем биомассы озер с течением времени менялись. Поначалу этому не придали значения, списав все на естественные природные изменения, такие как: испарение, осадки, изменения рельефа поверхности в ходе тектонических сдвигов и так далее. Но скрупулезно изучив и сопоставив все полученные данные, аналитики сделали сенсационное предположение, что видоизменения озер могут носить искусственный характер.

Тут же вспомнился глайдер аспирантов, неведомым образом оказавшийся почти за сто пятьдесят километров от места трагедии, несмотря на полное отсутствие в Бульоне Петри подводных течений. Странные снимки новообразовавшейся суши в виде правильного пятиугольника, переданные зондом-картографом. Тогда-то и обратили внимание на его размеры. А точнее, на длину его сторон. Она удивительным образом совпадала с числом «пи»[4].

Все человечество, разбросанное по разным уголкам обжитой Вселенной, следило за поступающими с Ганимеда новостями. А после ответа Вальштейна на вопрос одного из журналистов, что его так удивило в совпадении длины стороны пентагона с числом «пи», судьба далекого Ганимеда попала под пристальный контроль Мирового Совета. А потом и в сферу его ответственности.

Взлохматив редкие волосы на голове и, по своему обыкновению, глупо вытянув губы трубочкой, что сразу делало его похожим на обиженного шимпанзе, Вальштейн начал говорить:

«Число «пи» является трансцендентным. А такие числа вычисляются довольно сложно. Здесь не подходят обычные алгебраические уравнения. Их можно рассчитать путем рассмотрения процесса с последующим его уточнением при увеличении шагов рассматриваемого процесса…» На этом месте ему пришлось прерваться, так как по залу пробежал протестующий ропот. После того как журналисты вежливо напомнили ему, что присутствующие на пресс-конференции не студенты, а он в данный момент не на своей кафедре, академик извинился и продолжил:

«…Число «пи» – величина постоянная, так сказать, математическая константа, выражающая отношение длины окружности к длине ее диаметра. Длина диаметра будет всегда меньше ее окружности на отношение числа «пи». Это правило действует в любом уголке нашей Вселенной. И оно понятно любому мыслящему существу, хоть отдаленно знакомому с геометрией. – В этом месте по залу прокатился легкий хохоток, но Вальштейн, не замечая этого, продолжал: – Как мы все понимаем, цивилизации, развивающиеся независимо друг от друга, разделенные многими световыми годами, используют различные системы измерения. Например, мы, земляне, за единицу длины исторически приняли метр, что является не чем иным, как одной сорокамиллионной частью меридиана нашей планеты. Тут можно, конечно, вспомнить и древнюю меру длины – фут. Ее ввел король Англии Генрих I, младший сын Вильгельма Завоевателя, повелев за единицу измерения принять длину своей ступни и назвать ее фут, что, как известно, в переводе с английского – «нога». А вот теперь попробуйте объяснить разумному негуманоиду, обитающему в другой галактике, на планетоиде в несколько раз большем или меньшем Земли, что такое метр. Не говоря уже о футе. А вот постоянные, константы, являются, так сказать, универсальными системами измерения, не связанными ни с длиной руки или ступни какого-то короля, правившего когда-то в какой-то стране, расположенной на некой планете, ни с самой этой планетой, то есть понятны разумным существам, живущим в других галактиках».

Вальштейн смущенно улыбнулся, словно извиняясь за эту вынужденную лекцию, и принялся приглаживать свои взъерошенные волосы. Зал притих в ожидании. Наконец, словно спохватившись, аналитик заговорил:

– Но и это еще не все. Мы провели воображаемую окружность, соединяющую углы этого пятиугольника, и высчитали ее длину. Она соответствовала еще одной постоянной. – Он обвел взглядом аудиторию, словно ища подсказки, и не дождавшись, закончил: – числу Авогадро[5]. Тогда-то в первый раз и прозвучало предположение о разумности псевдоозер. Споров, конечно, было много. Впрочем, они до сих пор не утихают. Ганимед по своему расположению был очень привлекателен для землян. В непосредственной близости от него пролегали стационарные нуль-туннели. Не говоря уже о том, что таких планет с практически идеальными условиями для жизни человека во всей изученной Вселенной было по пальцам пересчитать.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});