Читать интересную книгу А дело было так… - Михаил Высоцкий

— Ты уверен? — наконец сумел вправить челюсть богатырь. — Это точно птицы гармонии?

— Конечно, — без всяких сомнений кивнул я. — Я их еще сверху узнал, но думал, что ты на случай встречи с ними что-то предусмотрел…

Хотя на самом деле предусмотреть такую встречу невозможно. Сигизмунд, как я понял по его записям, как раз потому и отказался использовать птиц гармонии против отца, что отыскать не смог. Их ведь магическим зрением не найти — только глазами, да и то обычный, нетренированный человек коснется взглядом и дальше отведет. Уж очень они на любом фоне малозаметны.

— Не повезло же вам, друзья. Вы будто прокляты судьбою — враги могучих, гордых птиц, способных свет затмить собою. Ваш предок их отбросил прочь, на вас лежит его проклятье — боюсь, сквозь топь нам не пройти, коль вы не знаете заклятие, как птиц отвлечь, иль одолеть, иль обмануть обманом лютым. Боюсь, что, коль заметят вас, не будут медлить ни минуты…

— Нам всем не повезло! — оборвал эльфа богатырь. — Или ты думаешь, они будут разбирать, кто из нас «проклятый человек», а кто «первородный гном» — нами с принцем пообедают, вами закусят, Тына про запас оставят… Слушай, принц, ты чего улыбаешься? Неужели совсем не страшно? Или скажешь, что пошутил и никакие это не птицы гармонии? Если да, то глупая шутка…

— Ну почему же, — пожал плечами я. — Самые настоящие птицы гармонии. Когда подойдем, сами убедитесь… Да не бойтесь так! Вольха с ними справился, и мы справимся.

— Какой еще Вольха? Уж не хочешь ли ты сказать, что знаешь секрет легендарного…

Знаю, Тиналис. Именно что знаю. Секрет легендарного Вольхи-Птичника, того самого, что на птиц гармонии заклинание наложил. Это в народной памяти он остался безымянным героем, а собранные братом источники дают более полную информацию. Вольха Гори Микус из королевской династии Микусов, инициированный вампир, владел в совершенстве ментальной магией и заклинанием левитации. В возрасте одиннадцати лет был изгнан из родного королевства, тринадцать лет странствовал по миру, постигая различные науки, после чего в приступе внезапного озарения придумал способ одолеть птиц гармонии. Довел дело до конца, после чего загадочным образом погиб, не оставив после себя ничего, кроме дневника с путевыми заметками… Оригинал дневника, естественно, не сохранился, но ученые мужи, изучая наследие вампира, сумели воссоздать картину происходящего и восстановить утраченное знание.

Как и все гениальное, решение Вольхи было просто. С птицами гармонии он боролся… ангармонизмом. Всего лишь навсего. Тотальным нарушением гармонии — скрежетом металла о камень, аляповатыми одеждами, пьяной походкой, заклинаниями, которые нарушали сами основы магии. Все было сделано кустарно, на самом примитивном уровне, но врожденная сила Вольхи, помноженная на его же удачу, принесла свои плоды. Птицы гармонии были почти полностью уничтожены.

В старые времена ученые мужи не стали продолжать работу вампира, но века спустя за них это сделал Сигизмунд. Детально исследовав и проанализировав все имеющиеся данные, он составил одну очень простую формулу, как можно отпугнуть этих страшных хищников. Настолько простую, что за все время, пока они терроризировали людей, никто не догадался так поступить. Формулу, имеющую в своей основе самое ужасное нарушение вселенской гармонии, которое только может совершить человек. Для того чтоб птицы гармонии оставили тебя в покое, достаточно всего лишь…

Не буду больше томить — достаточно рассмеяться. Им в лицо. Примерно так: гы-гы-гы! Как любят смеяться бесталанные комедианты в самых примитивных постановках. По мнению Сигизмунда, и я, повторив его выкладки, склонен согласиться — небольшой порции тупого смеха достаточно, чтоб огромные бестии в ужасе умчались прочь…

— И все? — не поверил Тиналис. — Гы-гы-гы! И все?

— Не, не так, — покачал головой я. — У тебя смех слишком умный получился, смех интеллигентного богатыря, а надо…

— Гы-гы-гы, — продемонстрировал Тын.

— Вот-вот, — кивнул я. — Вот именно так и надо! Так что всем тренироваться, чтоб к тому моменту, как птицы гармонии нас заметят, мы их встретили дружным залпом тупого хохота.

— Гы-гы-гы, — поддержала меня Малиновка.

Забавная, должно быть, со стороны картина — идут по горной дороге отважные герои дракона разить, корчат дурацкие рожи и смеются. Впереди сам Тиналис-богатырь легендарный, ржет громче всех, за ним эльф, в седле с трудом сидит, но смеется как ненормальный. Рядом гном — этот вообще смех сквозь слезы, в смысле ревет и смеется одновременно. За ними я — молча, мне тренироваться не надо, дома натренировался, ну и замыкающий Тын. У него правильно засмеяться с первой попытки получилось, но за компанию тоже гогочет. Жаль, Алендаса с нами нет — уж он бы придумал, как потом баянам про этот «поход хохота» рассказать. «И напал на героев лютый смех, и пали они перед ним в бессилии…»

— Может, хватит? — через несколько часов поинтересовался Тиналис. — Парень, по-моему, мы и так освоили науку…

— Пожалуй, — согласился я.

Хотя все равно смех гнома больше походил на плач, эльфа — на возвышенную балладу, а богатыря — на боевой клич, но тупее они смеяться вряд ли научатся. Работа такая, не бывает в мире смеющихся героев, им положено серьезными быть, ну разве что иногда подмигивая да улыбаясь уголком губ.

Птицы гармонии продолжали кружить над топью, время от времени ныряя за очередной добычей. Нас пока еще не заметили, но это лишь вопрос времени, «видят» они вовсе не глазами, а внутренним чутьем, от которого не спрятаться и не скрыться.

Ближе к вечеру над горами раздался волчий вой — это старые знакомые прощались с нами, благодаря за щедрый пир, что мы им оставили напоследок. Не понимаю, почему остальные этого не слышат, пугаются. По-моему, по интонации все можно понять: когда волк голоден, когда зол, когда доволен, когда здоровается, когда прощается, когда отдает последние почести вашему другу, а когда просто от нечего делать общается с луной. Совершенно разные звуки.

Ночевать устроились в пещере, ими действительно все склоны были усеяны. Разделив ночное дежурство между мною, троллем и богатырем — непосредственной опасности никто не ждал, скорее просто для перестраховки. Первым дежурил Тын, ночью Тиналис, а под утро и меня разбудили. Хорошо — тихо, свежо, Малиновка рядом дремлет, взмахи крыльев приближаются. Ночка, правда, темная, луна где-то среди туч спряталась, так что не видно ни зги, но иногда зрение только лишним бывает. Вот было бы светло, увидел бы я стаю огромных птиц гармонии, испугался, запаниковал, забыл, что делать положено. А так все в порядке. Подождал, пока невидимые крылья поближе подлетят, прочистил горло, набрал побольше воздуха в легкие, и засмеялся так, чтоб по всему хребту разнесло:

— Гы-гы-гы!!!

И еще раз:

— Гы-гы-гы!!!

И контрольный в голову:

— Гы-гы-гы!!!

А тут еще и остальные проснулись, кто сразу все сообразил, кто еще долго глаза протирал, но как дали все хором, а Малиновка громче всех:

— Гы-гы-гы!!!

И не давая передышки:

— Гы-гы-гы!!!

У самих от такого хохота дрожь по телу пошла, а тут, как на заказ, еще и луна свой бледный лик показала: висят в воздухе огромные голубые птицы, крыльями панически машут, в немом ужасе пытаются уши заткнуть, да мы им не даем покоя:

— Гы-гы-гы!!!

И опять:

— Гы-гы-гы!!!

И напоследок:

— Гы-гы-гы!!!

И прощальное соло Малиновки:

— Гы-гы-гы!!!!

Бедные птицы гармонии совсем головы от ужаса потеряли. Бесятся, головами со всей силы о горные склоны бьются, запеть пытаются, да мы своим смехом любое пение глушим. Давно ведь замечено: сидят много людей, говорят — друг на друга внимания не обращают. А стоит одному засмеяться, задорно и пронзительно, — и сразу сотни взглядов на себе поймает. Смех, оказывается, не только жизнь продлевает и болезни лечит, а еще и с монстрами бороться помогает. Своей потрясающей силой анархии разрушая божественный порядок птиц гармонии.

Одолели мы пташек. Половину лишили жизни, вторую навсегда отучили людей трогать — бежали, бедняжки, неведомо куда, поджав хвосты и распушив перья. Правда, нам они тоже хорошенько напакостить успели — пока головой об стены бились, несколько лавин вызвали и кусок дороги разрушили. Ну да это горе не беда — зато несколько мешков драгоценных голубых перьев набрали, а остальные тушки, которые отыскать смогли, припрятали. Надо будет еще как-нибудь сюда наведаться — такое дефицитное добро всегда в цене. И, что не менее важное, на меня все стали смотреть уже не просто с уважением, а с подобострастием! Нет уж, господа, не дождетесь — я руководить этим бардаком не собираюсь. Тиналис за дело взялся, вот пусть до конца и доводит. А я буду только помогать по мере своих скромных сил, ведь в одной лодке плывем, если тонуть, то всем вместе.