привели к мысли, что он специально так строит разговор, чтобы вначале ввести в заблуждение собеседника, а потом снова вернуть в русло. — Первый раз это произошло, когда ему исполнилось семьдесят три года. Мы успели оплакать его и даже поместили его вещи в склеп. И тебе будет сложно представить, что я испытал, когда мне сообщили, что какой-то человек стоит у ворот и утверждает, что он мой сын. Несмотря на то, что у меня очень почтенный возраст, я схватил первое, что попалось мне под руки и побежал к воротам, чтобы как следует проучить ублюдка. Ведь я был уверен, мой Талк мертв. Как только я выбежал из ворот думал, что моё сердце остановится, ведь я сразу узнал его. Он сказал тогда: «Стоит мне пропасть ненадолго, как родной отец, словно сказочная ведьма, на метле по дому летает!», и засмеялся. Я посмотрел в свою руку и тоже засмеялся. Ведь мне сообщил о том, что меня зовут за ворота, садовник, и у него в тот момент была в руках метла. Ярар, ты представить себе не можешь, как я смеялся, но при этом у меня текли слезы. Слёзы боли и счастья. В тот момент я даже удивился, что они у меня до сих пор есть, ведь я думал, что все их выплакал.
Когда собрались родные и близкие, а также гости, я увидел того посланца, который сообщил мне о гибели сына. И хоть он был просто «передастом», но только Стихия может знать, как тому человеку повезло, ведь я собирался этот черенок, — указал мне на угол кабинета, в котором стояла запылившаяся метла, — всадить ему в задницу.
Ненадолго замолчав, видимо вспоминая те дни, Ка Дель продолжил.
— Во-второй раз мне об этом сообщил третий сын Герцога. В этот раз Талк появился через полгода. Но теперь его решили провести до моего кабинета. Так сказать, сделали сюрприз. И не подготовив меня, завели Талка. В тот день у меня произошёл первый сердечный приступ. Когда я пришёл в себя, я выпорол этого столетнего мужчину на конюшне. И с каждым ударом я выпускал всю боль, что у меня накопилась за эти полгода. И не смотри на меня так, — сказал строгим тоном Эдвард, — вырастишь своих детей, поймёшь. Или лучше доживи моих лет! — из его уст это прозвучало словно проклятие. — Думаешь Талк не мог меня послать куда подальше? Или уйти? Нет, он понимал, что я зол. Очень зол. Потом вызванный целитель исцелил его, и мы напились. Сильно напились! В итоге утром нам пришлось снова вызывать целителя. Я к чему вообще затеял этот разговор. После второго раза я дал себе зарок, что пока я ЛИЧНО не увижу тело моего сына, в его смерть не поверю. Такие люди, как он, не погибают просто так.
— Спасибо за эту историю, глава рода Дель, — не стал я переубеждать барона Дель, что в этот раз Талк не вернётся.
Он кивнул на мои слова. И тяжело вздохнув, отвернулся в сторону окна. Хоть он и не верил в гибель сына, но мне показалось, что на его лице отражалась тревога. В тот момент я поймал себя на мысли, что как человек он нравится мне. Было одно слово, которое полностью характеризовало его — НАДЕЖНОСТЬ. Именно это я чувствовал, находясь рядом с ним.
— Хорошо, закончим с сантиментами, и перейдём к делу. Мой сын рассказывал о тебе. Я в курсе, что он отправился в Славянскую империю по просьбе Элин, а потом поехал рассказать вам про результаты своей работы. Также мне известно, что он принял решение остаться на Африканском континенте, как я понял, ты смог каким-то образом оплатить его услуги. Я прав?
— Да, барон, — ответил я. Я стал убеждаться, что Эдвард читает эмоции по мимике лица. Он очень внимательно следил за мной.
— Хорошо. Ты был рабом, и благодаря тебе на свет появился мой внук. Сын Саида и Элин. Я очень признателен тебе за оказанную помощь. Но не это меня интересует больше всего. Почему мой сын в последнем письме просил принять тебя как родного? — добродушным голосом сказал он. Но вот глаза! Глаза выдавали в нём хищника, приготовившегося к прыжку. Я не читал письмо полностью, и не знал, что в нём написал Талк, поэтому не мог проанализировать ситуацию полностью.
— Я не смогу ответить на этот вопрос. Мы не были с Вашим сыном друзьями. И рядом с ним у меня всегда возникало ощущение, что люди для него инструменты. Одним словом — интриган.
— Кхахх-ха-ха, — пронзительно засмеялся Ка Дель. — Как ты верно описал моего сына! Никто, — махнул он рукой в сторону двери, — не говорил мне так о Талке. Но он разведчик! Как и я. Бывших не бывает. И манера мышления на такой работе меняется. Но мне пришлось отойти от дел после того как мой отец погиб и мне нужно было принимать дела рода. Кстати, у тебя есть задатки стать хорошим шпионом. Интересует?
— Вербуете на первом свидании? — с улыбкой спросил я.
Барон снова засмеялся. Но в разговоре он стал более благосклонен мне. Я ответил, что мне ещё рано принимать такие решения. Тем более, что у меня есть неоконченные дела.
— Ярар, я не последний человек в Элинской империи. Если ты попросишь меня, я свяжусь с нужными людьми и организую вам встречу. И дураку понятно, что ты хочешь разобраться с людьми, похитившими тебя. Я не тороплю тебя с ответом. Подумай! У меня к тебе другой вопрос, задумывался ли ты, почему рабство до сих пор не отменили?
— Откровенно говоря, мне некогда было об этом думать. Но из самых простых ответов, это по сути бесплатная рабочая сила. Которой не надо платить. А из трат только покупка раба, еда и одежда.
Барон поджал губы.
— Нет. Точнее, не совсем верно, — и откинувшись в кресле, продолжил. — Рабство не отменяют, потому что это большие деньги. Ты почти правильно сказал, что это бесплатная рабочая сила, но, как по мне, рабы — это дешевая рабочая сила. Спрос на них никогда не пропадёт. Чем моложе и сильнее раб, тем больше он проживёт. Но их же нужно откуда-то брать! Как на вашу страну нападают вольные бароны, так и на наших границах пакостят арабы. Ты, наверное, слышал, что только Элинская и Славянская империи разыскивают своих граждан и выкупают их? — Я кивнул. — Правители наших государств мудры! После того, как война закончилась, многие земли остались бесхозными и их нужно было заселять. Когда мы