от вновь открывшихся талантов своей то ли покровительницы, то ли наоборот — подопечной.
— Теперь доставайте по три карты. Ты, Нэсси, первая. — скомандовала ведущая программы «Экзорцизм для чайников».
— Сверху? Снизу? — на всякий случай решила уточнить соратница по эксперименту.
— Любую. — степенно, торжественно кивнула Идриль.
Тетушка Рона опасливо двумя пальчиками вытянула три карты подряд и положила их перед главной гадалкой.
— Так. Хорошо. — оживилась та, — Очень хорошо! Девочка моя, тебя ждут счастливые времена. Владеющий мечом, Стрела Асфиты и Принцесса Зари.
— И… И что это означает? — мы обе непонимающе уставились на нашу прорицательницу, на глаза которой отчего-то набежали слёзы.
— Владеющий мечом — воин, который появился в твоей жизни. Стрела Асфиты — покровительницы семьи — зарождение чувства, ведущего к браку. А Принцесса Зари… — Идриль сентиментально поджала дрогнувшие губы — младенец женского пола.
— Х-ух! — Насуада резко встала с места и отвернулась к окну, скрывая горечь, плеснувшую на лицо. — Тётушка, зачем… Как можно! Ты же знаешь, что у меня… не может быть детей. Я больше не в силах слушать это… — она быстро пошла к дверям, и, кажется, готова была расплакаться.
— Стой! Не смей! — грозно рыкнула Идриль. — Не смей гневить Призрачную Королеву недоверием. Что сказано — то сбудется. А станешь спорить — накажет. Велено же — никакого баловства.
Нэсси вряд ли внутренне согласилась с утверждениями бабки или повелась на эфемерные угрозы, но, сделав над собой усилие, всё же вернулась за гадальный стол.
— Теперь ты. — кривой палец Идриль указал на меня.
Стало как-то жутковато от всего происходящего: за стеной стонала непогода, бушевал в бессильной ярости ураган, на столе зловеще трещали и подрагивали свечи, по стенам в дикой замысловатой пляске скакали тени. Хотела отказаться, но рука, противореча разуму, сама собой потянулась к колоде и вытянула первую карту. Не знаю, что она означала, но картинка мне сразу не понравилась.
— Хиргова печать. — выпучив потемневшие водянисто-серого цвета очи, шёпотом выдохнула Идриль и прижала ладошку ко рту.
— Это вы снова ругаетесь, или действительно всё совсем плохо? — вмиг теряя остатки весёлости, осторожно спросила я.
— Первый раз на своём веку вижу, чтобы выпадала эта карта. — уклончиво ответила та, — Беда девонька. — наконец, отважилась выговорить она, — Не понимаю… не знаю, что сказать. Как будто проклят кто из твоих, что ли… А ну, давай дальше.
Следующее изображение показалось мне ещё менее симпатичным, чем предыдущее. Что-то непонятное, мрачное, похожее на то, что творилось прямо сейчас в небесной бездне.
— Туман Даркана-Вершителя. — озвучила название Идриль.
— И?.. — нетерпеливо поторопила толковательницу Насуада.
— Даркан — Бог смерти и посмертия, покровитель охотников и военных, но туман означает, что путь ещё не определён. Всё решит третья карта.
Ничего не поняла, играть в эти милые забавы совершенно расхотелось, но… Бабуся столь требовательно воззрилась на меня, что отказать просто не хватило духу.
Зажмурилась, потянула свой последний вердикт и, не удержавшись, сперва сама подглядела одним глазком, лишь потом отдала Идриль.
Картинка ослепляла даже не смотря на то, что была всего лишь нарисована. Не иначе — полный капец потому, что более всего светящаяся блямба походила на фотографию атомного взрыва. Эту версию подтверждала и поза, в которой застыла наша, ети её, гадалка.
Бабуся молчаливо сцепила перед собой кулачки и, буквально впала в транс, чуть покачиваясь взад-вперёд, любуясь на сияющую вспышку влажными глазами с непонятным выражением то ли восхищения, то ли ужаса.
— Дорогая Идриль, или вы прямо сейчас скажете, что сие означает, или завтра меня похоронят от разрыва аорты. (При чём тут аорта — непонятно, похоже, мысли сейчас пропускались исключительно через рот, забывая завернуть в переполненный полным хаосом мозг.)
— Первозданный свет. — дрогнувшим голосом торжественно провозгласила она.
— Ну-у?!.. — изнемогая от затянувшейся паузы, хором возопили мы с Нэсси.
— Тина, все боги мира будут за тебя. Это карта победы!
Фу-у-уф! Ну вот и ладно. Вот и замечательно. (Ля-ля-ля. — вспомнилась Фрекен Бок из «Малыш и Карлсон») Да я сама сейчас готова была истерично смеяться и рыдать. Вот сроду же никогда не верила во всю эту ерундистику. Галиматья чистой воды! И сейчас не верю. А чего тогда так распсиховалась? Это всё мистический антураж и сила внушения. Бабкиного. Ну её вместе с пророчествами, Призрачной королевой и старой колодой вдогон. Разве ж можно так будоражить нервы. Так ить и до психоза недалеко. Клинического.
Жуть, как хотелось по-быстренькому собрать разбросанные по столу карты в кучку и упрятать их обратно в старухин узелок. А лучше сжечь, прямо с ним, так как бог его знает, что ещё за опасные и вредные штуки она там хранит. Идриль у нас вон какая затейница оказалась — бабка с сюрпризом. Ходит буквально с ящиком Пандоры подмышкой, а мы и не в курсе.
Ладно, всё хорошо, что хорошо кончается. Я усиленно гнала от себя видения всяких Хирговых печатей вместе с туманами, призывая на помощь голос рассудка. Взять себя в руки удалось довольно быстро — я же разумный человек. Как только разошлись по спальням и мой нос уткнулся в надёжное плечо мужа — наваждение прошло, и мир снова заиграл радужными красками.
Но осадочек, честно признаться, остался.
36
Ураган ушёл так же стремительно, как и налетел. Оставив после себя некоторые следы погрома в виде размётанных пучков мокрой соломы, обломанных веток и сорванной листвы, многочисленных грязных луж и раскиданного по всем углам строительного мусора, стихия умчала крушить другие цели. И так до тех пор, пока дыхание бури не иссякнет, и не толкнётся в двери очередного замка или простого крестьянского дома уставшим лёгким ветерком.
Хальдад действительно доказал, что является настоящей стойкой крепостью. Самыми серьёзными разрушениями можно было, пожалуй, назвать лишь сорванную крышу старого сарая и две яблони, сломившиеся под весом спелых плодов, которые не успели собрать.
Зато весь мир вокруг казался таким сверкающе-отмытым, точно хозяйственная божья рука надраила его самым тщательным образом до ослепительного блеска. Воздух, наполненный ароматом рассыпанных битых яблок, смешанный с доносившимся из-за стены запахом щедро устилавших берег водорослей, казался не просто прозрачным — хрустальным.
Впечатление это усиливало лучистое солнце, отражавшееся в призмах капель ушедшего ливня, ещё не успевших опасть или просохнуть.
По дворам уже шевелились работники, приводившие в порядок немного потрёпанную