— Жив? — бросил Гуннар, поднимаясь в воздух и сразу включая скорость и направляя афлай в сторону Острова Зимнего Ворона.
Видар поднял глаза, и у Гуннара заныло под сердцем. Сколько бы и чего ни случалось с твоими подчинёнными, привыкнуть к их смерти невозможно. Стиснув зубы, он рвано выдохнул.
— Мне звонил Дагур Рёйсе, — растерянно добавил волк. — Сказал, везти Арне на Остров…
— Вези, — отрезал Гуннар, чувствуя, что стиснувшая горло железная рука медленно отпускает. — Немедленно.
И даже не подумал задержаться хоть на секунду. Пусть покажется странным, что бывший сотрудник Дома Стражей дает распоряжения его сотрудникам. Однако Гуннар слишком хорошо знал Дагура, поэтому ни секунды не сомневался в его словах. Если говорит — значит, так надо.
Спустя несколько секунд, когда уже показался Остров Зимнего Ворона, он только послал краткое сообщение: «Готовь площадку».
Посадка вышла жестче, чем хотелось бы, однако сейчас было не до этого.
Дагур встречал его. Стоял далеко от дома, на тропинке, ведущей к сейдам.
— Тебя только за смертью посылать, — сказал он, когда Гуннар подошёл ближе.
— Не смешно. И вообще что происходит?
Дагур молча поманил его за собой. Несколько раздражённый Гуннар последовал за ним.
— Весь вчерашний вечер я провёл у сейдов, — низким голосом проговорил Дагур. — Пытался дозваться хоть кого-то из… них.
Имена богов он не любил называть, особенно если речь шла о чем-то серьёзном.
Ноги Гуннара чуть утопали во влажной земле и покрытой каплями воды траве — недавно на острове был дождь.
— Заговорил Смертный сейд. Я много лет изучал его феномен. Наши предки не зря оставляли возле него больных младенцев и умирающих стариков.
Гуннар только приподнял бровь, не совсем понимая, куда клонит Дагур.
— И кровь. Кровь тех, кто любит оставленных. После ночи, проведенной у сейда, они возвращались. Многие — живые и полные сил.
— Многие? — эхом отозвался Гуннар, чуть не споткнувшись о лежащий на дороге камень.
Дагур успел подхватить его под руку.
— Многие. Никакой гарантии нет. Но надо попробовать. К тому же ночью мне снился сон, тревожный и тёмный, но потом… потом я увидел рассвет на вершине Эр-Салег.
Гуннар судорожно соображал. Эр-Салег, гора, где находится дом Арне. Здесь есть его невеста. Здесь… Да, сложно поверить в то, что это может сработать, однако… Это странный мир. Здесь случаются прорывы сквозь Границу, уничтожается материя, составные окружающей среды легко вплавляются в тела своих жителей, а боги ходят среди смертных. Здесь не верят в колдовство, но его не отрицают. Здесь…
Слева, среди обломков других камней, показался Смертный сейд. По коже Гуннара прошёл холодок. Громадный и почти черный камень стоит на трёх опорах, поросших мхом. По форме отдалённо напоминает травмированное птичье крыло. И стоишь вот рядом с ним, а на душе делается как-то больно и отчаянно тоскливо.
— Попробуем? — еле слышно спросил Дагур, впрочем, и так зная ответ.
— Попробуем, — хрипло отозвался Гуннар. — Ворг уже сюда направляется.
— Хорошо, что Арне взял афлай Свейна. Он защищён куда серьёзнее его собственного. Поэтому его опалило, но всё же тело осталось.
Говорить об этом — страшно. Но ещё страшнее — рассказать Полине. Ведь теперь без неё не справиться, как бы Гуннар ни хотел её оградить от потрясений.
Его мысли прервал звук появившегося в небе афлая. Задрав голову, он нахмурился, разглядывая тёмный силуэт летательного аппарата.
— Не Ворг, — выдохнул еле слышно. Но кто тогда?!
— Я попросил Торгнира привезти Полину сюда, — тихо сообщил Дагур. — Чем больше будет времени на подготовку, тем лучше.
— Быстрый…
Но Гуннар был рад, что так сложились обстоятельства. Говорить с близкими погибших — уж лучше нарваться на взбешенного волка, чем это всё.
— А ещё у него есть ценная информация от Ени Нистрём, — вдруг добавил друг. — Нечто совершенно запредельное. Торгнир сумел выяснить просто потрясающие вещи. Например, то, что теперь свергийцы смогут призывать своих пары из других миров. При этом мнением пары не интересуясь вообще…
Сказанное не обрадовало, однако выслушать это будет необходимо. Позже.
Афлай Торгнира, тоже производителя «Микка Ртуте и сыновья», опустился на площадку. Из него вышли высокий плечистый старик в шляпе и с тростью и бледная русоволосая девушка.
* * *
Я не спала целую ночь. Всё смешалось, нервы были на пределе. Из Карлсунда меня сразу отправили домой. Во время полета я всё рассказала Гуннару Брёнхе, начальнику Арне и Йонне. Серьёзный и сосредоточенный, он выслушал весь мой немного сбивчивый рассказ, уточнил, не пострадала ли я, и велел отправляться домой и никуда не ходить. Я не сопротивлялась. Волнение за Арне и слабость после побега от ледяного давали о себе знать. Единственной мечтой было отключиться и позабыть обо всем. Но Арне… там, погнался за этим психом. Поэтому ни о каком сне не может быть и речи.
К тому же Йонне, Лейф, отец и беловолосый молодой человек по имени Свейн остались в Карлсунде. А меня повезла похожая на Снегурочку девушка по имени Сюрла. При этом, высадив возле дома, тут же помчалась назад.
Дома нас ждал сюрприз — вся семья! Но не успела я расцеловаться с родными, как прибыли ещё гости: Ени и статный седой мужчина, который оказался Торгниром Ольсеном — дедом моего Арне.
Там я узнала, что именно он дал вызов моей семье в Норге. Именно он пришёл в неистовство, когда узнал, что Арне буквально вышвырнули из семьи. Я слышала его разговор с моими теоретическими свекром и свекровью и… э-э-э, скажу я вам, не хотелось бы мне оказаться на их месте.
— Очень достойный мужчина, — тем временем заявила бабуля, и я чуть не поперхнулась соком.
Она тут же сделала вид, что ничего не говорила, но в глазах плясали бесенята. Ай да бабуля! Того и гляди, достойному мужчине Торгниру Ольсену придется… обороняться от её чар.
Правда, весь игривый настрой исчез, когда я услышала историю Ени. Оказалось, она усыпила моих родственниц и попыталась сбежать. Извинившись и заверив, что никакого вреда снотворное никому не причинит, она… всё рассказала.
— Это был эксперимент по искусственному созданию истинных пар, — говорила Ени, глядя куда-то в одну точку. — Впрочем, многие это слышали. Добровольцев было несколько. Одни из них: я и Эйдль Сундстрём. Талантливые учёные, отдававшие всё своё время работе, но за долгое время так и не сумевшие найти пару.
Она чуть криво усмехнулась.
— С моей стороны всё удалось. Я в него влюбилась. Была идеальным подопытным. Но Эйдль — никак. Поначалу мы не могли понять, что происходит, а потом выяснилось, что он сходит с ума, и эксперимент только всё усугубляет. При этом параллельно наши ученые работали ещё над…
Ени смолкла, но под пристальным взглядом Торгнира вынуждена была продолжить. От меня не укрылось, что она не хочет говорить, однако нет другого выхода. Хм, а когда это бравый дед успел устроиться рядом с бабулей? Глаз да глаз за ними надо!
— Мы прощупывали территорию рядом с провалами. Искали слабые точки, пытались привлечь из других миров сюда тех, кто смог бы стать парой нашим людям. Но пока успеха не достигли.
— Своих не надо в ледышки превращать, — проворчал Лёшка, поправляя очки на переносице.
Никто ничего не сказал. Говорить нечего. Хотела бы я посмотреть, каково бы им было, если б жители других миров выдернули свергийца из привычной среды и резко перенесли в другое место. Впрочем… по отношению Эйдля я уже поняла, что ледяные не склонны к сантиментам. Украл, закрыл, поимел, не выпустил — вся философия. При этом, кажется, и у женщин такая, просто они выступают тоже в роли доминанта.
К тому же в это время никто понятия не имел, что результат эксперимента уже есть.
— Почему ты сбежала? — хмуро спросил Торгнир.
— Я поняла, что у меня с Эйдлем ничего не получится, — сказала Ени, смело посмотрев ему в глаза. — Поняла, что, если слишком затяну, могу сойти с ума. Ну и прекрасно понимала, что меня могут попросту не выпустить. У нас не любят смотреть на участников провалившихся экспериментов. Особенно если этот смотрящий — сумасшедший.