Читать интересную книгу Колыма - Том Роб Смит

Лазарь отметил, что, несмотря на свою показную честность, начальник лагеря все-таки пытается оправдаться.

У меня не было выбора.

Эти слова стали причиной смерти тысяч людей, которые умерли не от пули, а вследствие извращенной логики и тщательного планирования. Когда же Лазарь, встряхнувшись, вновь напряг слух, оказалось, что Синявский рассказывает уже не о своей карьере в лесах под Архангельском. Он повествовал о том, как его перевели на соляные копи Соликамска.

— Там, на рудниках, для повышения производительности я приказал людям спать под землей. Теперь в конце каждой смены их не нужно было гонять вверх и вниз, и я сэкономил тысячи бесценных часов рабочего времени, что принесло пользу нашему государству.

Заключенные качали головами, представляя себе условия этого подземного ада.

— Передо мной поставили цель — принести как можно больше пользы нашей стране! Что я мог сказать? Если бы это не придумал я сам, вместо меня это предложил бы мой заместитель, а я был бы наказан. Или эти люди нуждались в свете больше, чем государство в соли? Кто имеет право решать такие вопросы? Кто посмел бы выступить в их защиту?

Один из охранников, которого Лазарь никогда не видел раньше, зашагал к ним, размахивая ножом. Похоже, он собрался перерезать провод и прервать трансляцию. Охранник довольно улыбался, явно гордясь своей находчивостью.

— Разойдись!

Заключенный, стоявший в первом ряду, шагнул вперед и наступил на провод. Его примеру последовал второй, третий, четвертый, и вскоре провод полностью скрылся под их ногами. Злобно ухмыльнувшись, словно говоря, что он им это припомнит, охранник направился к другому — обнаженному — участку провода. В ответ узники дружно качнулись вперед, закрывая провод собой. Толпа заключенных быстро перестроилась — они растянулись от столба, на котором висел громкоговоритель, до угла административного барака. Теперь, чтобы добраться до провода, охраннику пришлось бы залезть под барак, но гордость не позволила ему унизиться до такого.

— Разойдись, кому говорю!

Заключенные не шелохнулись. Охранник обернулся к двум укрепленным вышкам, возвышавшимся над лагерем. Он помахал стрелкам, затем ткнул рукой в сторону узников и поспешил прочь.

Прозвучала пулеметная очередь. Заключенные дружно попадали на колени. Лазарь огляделся по сторонам, ожидая увидеть убитых и раненых. Но, похоже, никто не пострадал. Очередь прошла над их головами, и пули вгрызлись в стены бараков. Предупреждение получилось недвусмысленным. Заключенные медленно поднялись на ноги. Из задних рядов раздались голоса:

— Нам нужна помощь!

— Позовите фельдшера!

Стоя впереди, Лазарь не видел, что там произошло. Крики о помощи не стихали. Но никто не пришел. Охранники предпочли сделать вид, что ничего не слышат. Вскоре крики прекратились — очевидно, медицинская помощь была уже не нужна. По толпе прокатился негромкий ропот. Один из заключенных умер.

Почуяв, что атмосфера становится все более напряженной, охранник убрал нож и вытащил пистолет. Он несколько раз выстрелил мимо, потом попал, и динамик наконец заискрил, захрипел и умолк. Остальные четыре громкоговорителя в жилой зоне продолжали работать исправно, но до них было слишком далеко, и голос начальника лагеря превратился в неразборчивое бормотание. Держа пистолет наготове, охранник скомандовал:

— А ну разошлись по баракам! И тогда никто больше не умрет!

Он не рассчитал своих сил.

Подхватив провод с земли, один из зэков прыгнул вперед, обмотал его вокруг шеи охранника и начал душить. Остальные заключенные сомкнулись вокруг них. На помощь товарищу бросились несколько караульных, но кто-то подхватил пистолет охранника и выстрелил в них. Один человек был ранен и упал. Остальные выхватили свое оружие и открыли беспорядочную стрельбу.

Заключенные бросились врассыпную. Они мгновенно поняли, что будет дальше. Если охранники вернут себе контроль над лагерем, то примутся жестоко карать непокорных, какие бы речи ни произносились в Москве. В это мгновение обе вышки открыли огонь.

* * *

Синявский все еще вещал в микрофон, вспоминая одно кровавое преступление за другим и явно не обращая внимания на пальбу. В его мозгу произошел надлом: при Сталине его характер под влиянием чудовищной жестокости развивался в одном направлении, а сейчас иные силы, не менее властные, заставляли его измениться. И он утратил способность к сопротивлению, больше не понимая, кто же он такой на самом деле. Он перестал быть хорошим человеком или плохим — оказалось, что он просто слаб духом.

Не мешая начальнику лагеря вспоминать свое прошлое, Лев приоткрыл ставень и осторожно выглянул наружу. Взбунтовавшиеся заключенные разбегались в разные стороны. На снегу остались лежать неподвижные тела. По самым скромным подсчетам выходило, что на одного охранника приходится около сорока зэков — это было очень много, чем отчасти и объяснялась дороговизна и неэффективность содержания лагерей. Принудительный труд не возмещал расходов по содержанию, кормлению, транспортировке и охране заключенных. Главным источников расходов стали именно караульные, которым платили надбавку за работу в столь экстремальных условиях Крайнего Севера. Вот почему они безжалостно убивали — чтобы сохранить свою власть. У них не было прошлой жизни, к которой можно было вернуться, не было семей или друзей, которые ждали их возвращения. Их не принял бы ни один заводской коллектив. Их благополучие и процветание зависело от зэков. Так что драка обещала быть отчаянной с обеих сторон.

С вышек коротко простучали пулеметы, и оконное стекло разлетелось вдребезги. Лев пригнулся, его осыпало осколками, и по доскам пола защелкали пули. Оказавшись в безопасности за толстыми бревнами, из которых были сложены стены, Лев осторожно потянулся к ставню, чтобы закрыть его. Вновь загрохотала очередь, и дерево брызнуло щепками. Комната простреливалась насквозь. Пули подбросили пульт управления с микрофоном, стоявший на столе, он взлетел в воздух и упал на пол. Синявский испуганно отскочил и съежился, закрыв голову руками. Стараясь перекричать грохот, Лев заорал:

— У вас есть пистолет?

Начальник лагеря бросил взгляд в сторону. Лев проследил за ним и увидел деревянный ящик, стоящий в углу, запертый на огромный висячий замок. Он вскочил и метнулся к нему, но Синявский бросился ему наперерез, выставив перед собой обе руки.

— Нет!

Лев оттолкнул его и стальным основанием тяжелой настольной лампы ударил по замку. После второго удара тот открылся, и Лев вынул его из петель. Синявский вновь сунулся вперед и упал поперек ящика, бормоча:

— Прошу вас, не надо…

Лев оттащил его в сторону и поднял крышку.

Внутри оказалась всякая ерунда. Здесь лежали фотографии в рамочках. На них начальник лагеря гордо позировал на берегу канала, а на заднем фоне толпились изможденные зэки. Лев понял, что именно эти снимки и висели поначалу на стенах кабинета. Отшвырнув их, он принялся перебирать папки, почетные грамоты и благодарственные письма — осколки громкой карьеры Синявского. На самом дне ящика лежало охотничье ружье. На ложе его красовались насечки, всего двадцать одна штука. Почему-то Лев ни на миг не усомнился в том, что означали они отнюдь не убитых волков и медведей. Зарядив ружье толстыми, в палец длиной патронами, он подошел к окну.

Две главные вышки имели стратегическое значение и потому располагались на высоких деревянных сваях. Караульные уже втянули наверх лестницы, чтобы никто не мог подобраться к ним снизу. За толстыми бревенчатыми стенами на площадке каждой вышки располагался тяжелый станковый пулемет, способный сделать несколько сот выстрелов в минуту, в огневой мощи намного превосходивший легкое стрелковое оружие прочих охранников. Лев должен был отвлечь внимание пулеметчиков от узников. Он прицелился в ближнюю вышку, хотя и сомневался, что сумеет попасть в небольшое квадратное отверстие в бревенчатой стене. Он выстрелил дважды, и отдача тяжелого ружья больно толкнула его в плечо. Пулеметчики моментально перенесли огонь с заключенных на него.

Пригнувшись к самому полу, Лев бросил взгляд на Синявского. Сидя в углу, тот читал оставшиеся страницы секретного доклада, совершенно спокойно, словно не замечая, как пули разносят в щепки его кабинет. Почувствовав, что Лев смотрит на него, он поднял голову и прочитал вслух:

— Услышьте мой крик ужаса, не пройдите мимо, заступитесь, помогите уничтожить кошмар допросов, вскрыть ошибку! — Синявский вскочил на ноги. — Это — ужасная ошибка! Этого не должно было случиться!

Лев заорал ему:

— Ложитесь!

Пуля попала начальнику лагеря в плечо. Не в силах смотреть, как его убивают, Лев прыгнул к нему и сбил его на пол. Приземлившись на изуродованные колени, он едва не потерял сознание от боли. Синявский прошептал: