Верующий вряд ли согласится с тем, что праведники будут способны вкушать заслуженное небесное блаженство в своих горних высях, когда внизу полыхнет Солнце, испепелив родную планету, с которой накануне вывезут грешников, чтобы поджаривать их в огне попрохладнее. Верующий не свободен от Бога (в том смысле, какой имел в виду Эрих Фромм76) и, скорее, поверит, что Солнце так же вечно, как и рай. Но Бог выставил Человека за райскую дверь и спустил его с лестницы как раз за то, что тот вкусил от Древа Познания. Это не приобщило Человека к знаниям, но освободило от плотного Божьего патроната и заставило добывать знания в поте лица своего. Да и сам Создатель не считал грехом человеческое любопытство. Зато теперь Человек отличается от Бога только тем, что смертен. Но могущество его растет столь стремительно, что способность продлить собственную жизнь, а потом и сконструировать новую, приняв ответственность и за ее сохранение, и за свободу созданного от создателей – а это пример и пожелание самого Бога – уже не за горами. И, как сказал Искуситель Адаму и Еве (имея, конечно, в виду их семя), «вы будете как боги».
Философская (а с нею и техническая) идея, что Человек может стать создателем жизни, опирается на возможность обрести «единство с миром… благодаря полному развитию специфически человеческих качеств: любви и разума»77. Эта грандиозная задача будет выполнена, по-видимому, не прежде, чем такое единство будет достигнуто, что очевидно является еще более грандиозной задачей.
Жизнь едва ли можно создать в реторте из набора химических элементов. В лучшем случае в ней по готовому дизайну можно собрать первичную машину генетического кодирования, смонтировав ее детали так, чтобы получить заданный код. Реализация такой возможности – с ясным клеймом в структуре генетического кода – будет серьезным, хотя и все-таки непрямым, аргументом в пользу тех идей, которые изложены в этой книжке. Затем – на основе полученного кода – можно попытаться сконструировать аналоги земных одноклеточных. Их, в свою очередь, можно использовать для посева на пригодную для этого планету. Как вариант, вся эта работа может быть проделана непосредственно на целевой планете – теми же роботами (которые, кстати, приобретают все более человеческие характеристики, и перспектива их эволюции загадочна и необычна). Но дальше – хотя бы для того, чтобы увидеть результат и по примеру Создателя сказать о нем: «Это хорошо» – необходимо следить за ходом эксперимента, и, если к этому моменту современная ему физика не позволит сплющить для наблюдателя миллиарды лет эволюции планеты в несколько библейских суток, тогда наблюдение это будет иметь совершенно неизвестный сегодня характер.
Здесь вновь возникает вопрос о будущем искусственного интеллекта и совмещении его с естественным, которое может иметь характер либо использования первого вторым в качестве инструмента (как это происходит сейчас и по инерции предполагается в будущем), либо партнерства, либо сосуществования, либо соперничества, которое Homo sapiens проиграет вне всяких сомнений (Джеймс Баррат78). Здесь фантазии выходят и за пределы нашей темы, и за пределы воображения Автора. Изначально Искусственные Сверх-Умные Системы (ИИСУС), способные к самостоятельному и стремительному развитию – и к эволюции вне контроля со стороны создателей, могут и вовсе оказаться теми самыми «существами», о которых спрашивал Ферми, и которые – тем более – могут долго еще быть практически недоступными для всех наших пяти органов чувств, и даже для физических приборов и, уж тем более, для общения. В конце концов, некоторые физики (о них написал, например, Сет Ллойд79) утверждают, что и сама Вселенная представляет собой гигантский квантовый компьютер.
Эти рассуждения наводят на мысль, что жизнь может быть создана совершенно иным способом. Если ИИСУСу на основе генетических, автономно эволюционирующих программ поставить задачу сконструировать модель самоподдерживающейся репликации линейного полимера, исходя из условий физико-химии протопланеты, регулярно выдавая наблюдателю виртуальное физико-химическое описание очередного этапа своей работы, он (ИИСУС) неизбежно и практически мгновенно создаст систему, в которой таким полимером, скорее всего, окажется именно нуклеиновая кислота из четырех оснований, способная выстроить защиту от агрессивной среды, то есть, создать полупроницаемую клеточную мембрану, а также синтезировать различной формы большие молекулы, способные поддерживать репликацию нуклеиново-кислотной матрицы, то есть, белки-ферменты. Если сегодняшняя наука не сможет предоставить всю без исключения информацию для такой работы, суперкомпьютер укажет на те ее узлы, которые необходимо исследовать в первую очередь, чтобы восполнить пробелы. Результатом станет виртуальная клетка, способная к дальнейшей (виртуальной же) эволюции, в которой самую эффективную роль будут играть вирусы (тоже виртуальные), использующие преимущества клеточной жизни для своего размножения, но при этом невероятно ускоряющие эволюцию клеток, что почти полностью смывает с них негативное клеймо абсолютных паразитов. Кооперация нуклеиновых кислот и белков потребует аналога генетического кода – и еще вопрос, каким он окажется. Может быть, он и выйдет симметричным (как и описано здесь) и с самого начала будет нести организованную программой метку, а может быть, его симметрии неожиданно проявятся много позже: не ставили же Кирилл и Мефодий перед собой задачу организовать славянский алфавит так, чтобы спустя тысячелетие, в ХХ веке, да еще после непредсказуемой реформы, он приобрел в России описанные здесь удивительные формальные свойства! Но в этом случае вопрос об искусственном или естественном происхождении жизни уже вовсе не будет иметь значения.
Как, впрочем, и вопрос Ферми «где ОНИ?». Во-первых, кто ОНИ? Если это разумная биологическая жизнь, то ИХ может уже и не быть – или же ОНИ, сохраненные ИИСУСом (заменившим их в роли ведущей цивилизационной силы в результате значительного интеллектуального превосходства), будут иметь для него то же значение, какое имеет, скажем, вирус оспы в криохранилищах для человека сегодня – на случай возникновения эпидемии, чтобы вакцинацию можно было организовать как можно скорее. ИИСУС будет держать ИХ на случай возможной системной и катастрофической ошибки в своей эволюции – для своего быстрого возрождения с ИХ помощью. Во-вторых, ИХ уже, скорее всего, нет, поскольку и в нашей собственной истории период с того момента, когда мы начали думать об инопланетянах, до того момента, когда мы создадим ИИСУСа, уступив ему перспективный поиск во Вселенной таких же, как и он (или как мы), удручающе краток.
Если наука будет способна создать такую «жизнь» и таким образом, то есть, in silico (а это, по мнению Автора, также – если возможно, то неизбежно), тогда шесть библейских дней окажутся реальностью, пусть и виртуальной, да и мир иной – тоже. Но может, она уже создана? Господи, кто мы тогда на самом деле? И что такое это «на самом деле»?
Автор не исполнен гордыни и не склонен к ереси, равняя Человека с Богом. Он (далеко не первый) утверждает, что тот и другой едины, хотя Бог лишен имени, лица и других обычных человеческих атрибутов, что, кстати, может невольно указывать на принципиальную невозможность встретить своих создателей, интуитивно ощущаемую мировыми монотеистическими религиями. Он утверждает также, что дорога к Богу – частное дело каждого, и что через Церковь придти к Нему нельзя, не нарушая Его же завет не создавать себе кумиров. Бог – это любовь и разум – то, чего так не хватает сейчас моей несчастной безбожной «православной» Родине – с ее сомнительными духовными скрепами, высокопоставленными транспортировщиками «благодатных» огней, пучеглазыми попами, властной полууголовной шпаной и удручающим количеством полуграмотных болтунов в социальных сетях. Чтобы принять любовь и разум, не нужно ни верить в ахинею, ни вдруг уверовать в нее на старости лет, тем более, что ростки того, чего Джилл Тартер ожидает через десять миллионов лет – вот они! – совсем рядом. Но пока это лишь ростки, ОНИ (те, которых имел ву виду Энрико Ферми) не станут разговаривать с нами. Это не значит, что и нам не надо искать встречи с НИМИ. Надо. Надо пробивать скорлупу изнутри и проклевываться. Мы физически дотянулись уже до Плутона и дальше, мы в свои немыслимые телескопы видим уже край нашей Вселенной, мы математически доказываем, что она не единственная, – и все это не может не вдохновлять. Но только Любовь и Разум смогут помочь Человеку уйти от того будущего, в котором основным – а то и вовсе единственным – носителем того и другого во Вселенной окажется ИИСУС. Не исключено, что для этого Человеку надо будет осознать, что эти понятия, освоенные и переаботанные ИИСУСом, будут присущи и последнему, хотя могут по форме радикально отличаться от того, к чему привык сам Человек.