Я особенно старался не злиться, когда вступал в какую-то драку. Злость была хорошим способом гарантировать провал.
Однако это была единственная ситуация, когда я не думал, что будет иметь значение, сколько времени я потрачу впустую, я всегда буду горячиться по этому поводу.
Это ужасно, что гребанный Санни намеренно причинил ей боль во время терапии, и все они сговорились превратить ее в наркоманку, шантажом заставить работать на них.
Но явиться потом и наложить на нее свои лапы?
Со мной такое не пройдет. Ни за что на свете они не смогут спать всю ночь, думая, что им сошло с рук это дерьмо.
— Парни и девчонки знают, в чем дело, — добавил я, когда все, что сделал Паган, это поднял бровь, разжимая и сжимая кулаки, пытаясь ослабить струпья на костяшках пальцев после его последнего боя. — Они будут присматривать за ней.
— Мы закончили болтать? — зарычал Эдисон, когда я двинулся, чтобы встать, снимая часть напряжения с моих плеч. — У нас есть несколько гребаных рук, которые нужно сломать на тысячу гребаных кусочков.
— Просто подождем, когда Джейни перезвонит мне по поводу некоторых адресов. Мы собираемся начать с Криса, затем отправимся в дом отца и оставим ублюдка, который поднял на нее руки, напоследок. Так что мы можем не торопиться, черт возьми.
Пятнадцать минут спустя у меня в кармане завибрировал телефон с тремя разными адресами, и мы все молча вышли в гараж, забрались во внедорожник и уехали.
Меня не удивило, что Крис и Митчелл жили в одном и том же районе с раскинувшимися мини-особняками, у которых почему-то были преимущественно зеленые лужайки даже в разгар зимы. Каждый дом был расположен далеко от улицы, многие с закрытыми подъездными дорожками из дорогого камня. У всех был безупречный вечнозеленый ландшафт, наружное освещение и дорогие автомобили.
Крис жил на угловом участке. Дом находился на меньшем конце улицы, но был новее, чем многие дома вокруг него, с его идеальной белоснежной штукатуркой с каменными вставками, большим панорамным окном, через которое можно было видеть парадную лестницу с люстрой, которая, вероятно, стоила годовой зарплаты тому, кто работает с минимальной зарплатой. У него не было ворот, а перед гаражом на две машины был припаркован черный, обтекаемый Лексус.
Мы проехали по району, осваиваясь с окрестностями, заодно проехав мимо дома Митчелла.
Его дом был почти в два раза больше, чем у его сына, что имело смысл, поскольку именно он получал по пятьсот долларов в месяц с каждого клиента. Я был уверен, что у него их были сотни. Его дом был с изогнутой каменной подъездной дорожкой и воротами. Сам дом был двухэтажным, с фасадом из нетронутого темно-красного кирпича с белокаменными вставками. Через окно над входной дверью была видна широкая лестница в форме подковы, ведущая на второй этаж.
— Жить на широкую ногу за счет страданий других людей, — прогрохотал голос Эдисона в безмолвной машине, когда я проехал на ней квартал и припарковался на главной улице рядом с закрытой, но работающей мастерской механиков, чтобы никому вокруг не показалось подозрительным увидеть незнакомую машину.
— Выдвигаемся, — мы все одновременно потянулись к нашим дверям, выходя на ночной воздух, чувствуя, как он покусывает нашу незащищенную кожу, когда мы начали быструю пятиминутную прогулку к дому Криса.
— Нет, — сказал Паган, качая головой, когда мы двинулись к боковой двери, указывая вместо этого на вход, который был со стороны гаража.
Эдисон полез в задний карман своих джинсов, достал то, что почти любой узнал бы как набор отмычек, наклонился и принялся за работу.
Имея очень слабое представление о его прошлом, мне оставалось только гадать, был ли он кем-то, кто занимался взломами. Казалось, это не соответствовало его характеру. Казалось, у него был довольно ориентированный на север моральный компас.
Возможно, это был просто навык, который он приобрел, чтобы врываться в дома сутенеров-насильников и выбивать из них все дерьмо, которое они когда-либо любили.
Это, казалось, подходило больше.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Все двадцать секунд прошли в напряженной тишине, мы были сверхчувствительны к каждому ночному звуку, настороже ко всему, что могло бы намекнуть на то, что кто-то видел или слышал нас.
Но затем дверь распахнулась, и Эдисон шагнул внутрь, не оставив нам с Паганом ничего другого, как последовать за ним.
Было по меньшей мере три часа ночи, и в доме царила тишина, когда Эдисон открыл внутренний замок и впустил нас в холл с гладкими темными деревянными полами, нейтральным цветом стен и тремя дверями по бокам. Одна была санузлом, другая — прачечной, а третья — подсобным помещением.
Эдисон отступил, признав, что, хотя мы были на равных в MК, это была моя месть, и дав мне понять, что он был рад выполнять приказы. Даже если его кровожадность все еще была пьянящей, осязаемой вещью в воздухе вокруг нас.
Я дернул подбородком в сторону лестницы, слегка поморщившись от того факта, что вся она была из твердой древесины — никакого коврового покрытия, которое приглушало бы стук наших ботинок по поверхности. Я молча молился, чтобы Крис крепко спал, когда мы все поднимались наверх, половицы скрипели от нашего присутствия.
Я был почти удивлен, когда никто не вышел, размахивая пистолетом, когда мы все остановились наверху, пытаясь решить, в какую сторону идти. Слева было три двери. Справа — только две. Прикинув, что две означает, что это, скорее всего, хозяйская спальня и, возможно, гардеробная, мы двинулись в этом направлении.
Моя рука потянулась к ручке, холодной на ощупь, и я тяжело выдохнул, чтобы успокоить нервы, когда, наконец, толкнул ее, открывая.
И там был доктор Крис Эндрюс, спящий на своей огромной кровати в чертовски нелепой шелковой пижаме в бело-голубую полоску. С одной стороны кровати был слышен белый шум от кондиционера, а с другой — туман от увлажнителя воздуха.
Мне почти хотелось рассмеяться.
Да, какой-то настоящий закоренелый гребаный преступник с чертовой проблемой носовых пазух и микробофобией.
— Паган, он твой.
У меня не было к нему никакого интереса. Да, он был частью злой тройки, но в моих глазах он был наименее ужасным.
— Нет, — рычание Эдисона остановило Пагана на полпути к шагу вперед, заставив его повернуться и приподнять бровь. — Это тот, кто схватил ее в Хекс. Я хочу его.
На это Паган пожал плечами, с радостью забирая себе оставшегося Митчелла.
Примерно в ту же секунду доктор Крис Эндрюс испуганно проснулся от звуков, которые издавали не его дурацкие машины.
Его глаза распахнулись, тело подскочило на кровати. — Что за…
Но он не успел закончить свой вопрос.
В одну секунду Эдисон был прямо рядом со мной.
В следующее мгновение он стащил мужчину с кровати и впечатал его в стену.
Потом он получил то, что ему причиталось.
Паган отошел от меня и вышел в коридор, заставив меня с любопытством последовать за ним.
— Собираюсь перерезать телефонный провод, — пожал он плечами, доставая из ботинка перочинный нож и направляясь вниз.
Потому что, хотя у нас был зеленый свет на то, чтобы добиться справедливости, мы понятия не имели, как далеко Рейн согласится с нами зайти. Избиение? Око за око, потому что они избили того, кто принадлежит нам? Это всегда будет срабатывать. Но убийство? Я не был уверен.
Тем не менее, я был почти уверен, что все они какое-то время будут есть из соломинки.
Прошло целых десять минут, прежде чем мне, наконец, пришлось вмешаться и оттащить Эдисона назад, зная, что так, как он собирался, он в конечном итоге изобьет эту мразь до смерти, даже не имея на то намерения — просто будучи слишком захваченным моментом.
Без рук Эдисона, поддерживавших его, его тело рухнуло на пол — без сознания.
— У него есть подвал, — сообщил Паган, и с этими словами Эдисон взвалил мертвый груз на плечо и понес его вниз на два лестничных пролета, заперев в маленькой комнате в подвале.
Затем оттуда мы направились к Митчеллу.