Читать интересную книгу Контакт с бездной - Амелия Сиринити

На словах, как говорится, все просто, а на деле... А на деле любой, самый малейший промах может привести к провалу.

- Завтра утром у тебя первый рабочий день в римском отделе организации, - Стас похлопал меня по плечу. - Желательно завтра же подбросить компромат в компьютер Бальзини.

- Бальцини, - подправил его Джованни.

- Нужно сделать все быстро, - не обращая внимания на техника, продолжил Стас. У нас два, от силы три дня. Дальше твоя маскировка перестанет работать, а другой сыворотки у нас нет, да и если бы была - повторный ввод за такой короткий срок организм может не перенести, ЦРУшники могут понять, что кто-то втихаря использует их легенду, а люди организации есть и в ЦРУ, да и маниане с их предчувствием будущего могут что-то заподозрить. Так что необходимо поспешить.

- Сперва мне нужно выспаться, - я посмотрела на Стаса. - Голова уже совсем не варит, кажется, вот-вот отрублюсь.

- Спальни на верхних этажах, - скривился техник.

- Я тебя проведу, - Стас встал с диванчика.

- Выучить биографию не забудь, - буркнул Джованни.

Не знаю почему, но он мне не нравился. То ли вечной, не сходящей с лица улыбкой, то ли излишней демонстративностью, а может, чем-то другим, но быть рядом с ним не хотелось. Хоть в чем-то он был прав, данные о моей новой личности нужно изучить как можно быстрее, но сон прежде всего. В таком состоянии мой мозг все равно не сможет их воспринять.

- У нас есть код против сна, - сказал Джованни, и я еле удержалась, чтобы не крикнуть что-то в его сторону. Захотелось схватить вон ту явно дорогую вазу и запустить её в вечно улыбающегося техника.

- Пусть поспит, - ответил ему Стас. - Как-никак, от кода только перехочется спать, сил он не прибавит, наоборот, изнурит. Мы же не хотим, чтоб она отключилась в центре и её отправили в госпиталь, где врачи смогут определить, что она - подстава.

Я услышала, как Джованни что-то пробурчал себе под нос. Один из тех типов, которые считаются только с собственным мнением и не признают даже малейших отклонений от их планов. Ненавижу таких.

По широкой поскрипывающей лестнице мы поднялись на второй этаж. Мне показалось, что скрип ступенек сделан специально, исключительно для антуража. Ну не может в таком доме на самом деле что-то скрипеть! Черт его знает, какие у богачей тараканы в голове. Может, хотят на какое-то время почувствовать себя обычными людьми.

Как оказалось, спален на верхнем этаже находилось целых пять, но выбирать из них какую-то конкретную уже не хватало сил, и я вошла в первую попавшуюся. А здесь все не так плохо, как я себе представляла. Музеем, конечно, попахивало, но, кажется, здесь можно вполне нормально выспаться.

Широченная кровать, не менее четырех метров в ширину, и с ножками, сделанными под звериные лапы, казалась вполне удобной. Все было оформлено в легких, пастельных, не утомляющих глаз цветах - стены, тумбочки по обе стороны от кровати, небольшой комод, шкаф. Даже картина с изображением дамы из века так семнадцатого успокаивала.

Присев на краешек кровати, я поняла, что она довольно мягкая по сравнению с диванчиком внизу.

Я поймала взгляд все еще рассматривающего комнату Стаса.

- Эти сны, - вздохнула я. - Меня опять будут мучить кошмары.

- Кошмары?

- В последнее время мне часто снится, как вселенная уничтожается. Окутывается черной дымкой, тьмой. Я понимаю, что это, скорее всего, мои фантазии, но что если нет?

Говорить про это мне было трудно, словно бы я рассказывала какие-то интимные подробности своей жизни, но мне необходимо кому-то об этом рассказать. Что, если это правда? Если действительно во вселенной существует нечто, способное пожирать целые галактики? Эти мысли заставляли сердце биться сильнее, а дыхание - учащаться ... Что, если это всепоглощающее ничто и есть сила, управляющая манианами? Если то, что они делают на Земле, является неким подготовительным этапом для прихода бездны?

- То есть? - Стас присел рядом.

- Помню тогда, когда я использовала звукокод в операции по поиску предателя, мне приснился манианин, хоть до того я их ни разу не видела, - прошептала я, а видения о тьме опять пронеслись в моем разуме. - Иваныч объяснил это тем, что я смогла через звукокод подключиться ко всем, кто окружал меня, а среди них попался некто, знающий о манианах. Сейчас я вижу тьму, но ощущения такие же, как тогда, в первый раз, - мои руки сами нашли ладонь Стаса и вцепились в неё, как утопающий хватается за брошенный ему спасательный круг. Я чувствовала, как дрожат мои пальцы, как по спине пробегает холодок, как шумит в ушах. - Будто все это происходит в реальности, - продолжила я, смотря в глаза Стаса. - Я осознаю, что нахожусь во сне, такое чувство, будто кто-то проникает в мой мозг и демонстрирует эту картину. Каждый раз она другая, но показывает одно и то же - всепоглощающую тьму, которая пожирает целые галактики, звёздные скопления...

Мой голос задрожал, и я поняла, что больше не могу говорить. Слова просто не желали рождаться во мне, словно кто-то отключил мой язык. По всему телу пробежала легкая дрожь. Я просто сидела и молча смотрела на Стаса, ожидая хоть какого-то разумного ответа, объяснения моим видениям. Пусть он не будет верным, но хоть какая-то опора, нечто, за что можно зацепиться.

Стас посмотрел в мои глаза с видом учителя, который собирался открыть своему ученику некую непостижимую истину.

- У многих людей после использования звукокодов начинаются изменения психики, - вполголоса говорил он. - До сумасшествия, конечно, не доходит, но некоторые видят галлюцинации - одни своих мертвых родных, другие - крах человечества, третьи - каких-то непостижимых существ. Галлюцинации зависят от конкретного человека и почти никогда не бывают одинаковыми, - он вздохнул, положил руку мне на плечо и прижал меня к себе. - Но на самом деле это такой себе поводок. Я сам недавно узнал. Маниане, не желая отпускать своих сотрудников, имплантируют эти галлюцинации в звукокоды. Мозг же принимает их за воспоминания, причем очень нужные, необходимые воспоминания и сохраняет в себе. Таким образом, ты переживаешь несуществующие воспоминания о вещах, которых нет и не может быть в реальности. Мозг сам порождает их и сам же пытается в них поверить. У людей, работающих в организации, они почти не проявляются или не проявляются совсем - ведь сами маниане глушат их. Но стоит человеку бросить организацию - ложная память начинает проявляться во всей красе. Человеку кажется, что он сходит с ума. Сознание понимает, что это неправда, но подсознание стоит на своем. После этого одни приходят в организацию с повинной, другие кончают с собой, третьи сходят с ума. Только самые сильные психически люди способны противостоять этому.

- То есть они превращают людей в наркоманов? - ужаснулась я.

- Что-то похожее, - ответил Стас, сильнее прижимая меня к себе.

Я с облегчением вздохнула, показалось, словно с плеч сваливается тяжелая ноша. Это все ненастоящее. Нет никакой силы, способной гасить звёзды. Это всего лишь еще одна проделка маниан, с которой нужно бороться.

- У тебя бывают подобные видения? - спросила я.

- Было пару раз, но пока что не мучит, - скривился Стас. Про свои видения он явно рассказывать не хотел, но было видно, что это доставляет ему не меньшую боль, чем мне. - Если наш план удастся, звукокоды перестанут существовать, возможно, исчезнут и эти галлюцинации. А если нет - мы сможем объяснить все ученым, и они придумают какой-то выход.

- Надеюсь, - прошептала я, на миг закрыв глаза и пытаясь всё переосмыслить. Выходило так, что только план Стаса мог избавить меня от паранойи и галлюцинаций, а человечество - от маниан. И осознавать это не было приятно. Кому будет приятно, если ему скажут, что от его действий зависит не только его судьба, а еще и судьба целого мира? Только дети мечтают стать супергероями и спасти человечество, только в книгах и фильмах герои сломя голову бросаются навстречу любой опасности во имя человечества. На самом же деле никто, ни один человек, не хочет брать на себя подобную ответственность.

Я посмотрела на Стаса, и поняла, что в нем что-то изменилось. Взгляд. Он был другим, необычным. Раньше подобного я никогда у него не видела. Но он был приятным, отдающим каким-то непонятным теплом. Верой и надеждой. Верой в меня и надеждой на успех.

Он, отвернулся, словно устыдился, его рука мягко провела по моим волосам, а потом медленно, аккуратно повернула мою голову.

Я снова уловила этот взгляд, и он как будто заряжал меня уверенностью и верой в то, что все получится. Вторая рука Стаса мягко провела по моей щеке, словно вытирая с неё несуществующие слезы.

Он смотрел на меня, а я смотрела на него, не в состоянии отвести взгляд. Что-то загорелось внутри меня, теплое, приятное, разносящее жар по всему телу. Мое сердце застучало сильнее.

А потом мы поцеловались.

Глава 4

Так-с, значит, в Берлине у меня есть дважды отсидевший срок в тюрьме отец, дед в Бремене. Мать покончила жизнь самоубийством, когда мне было три. Да уж, ну и семейка у меня, то есть у Габриэллы Марии Ульрихт.