смерть принял с достоинством!»
Локон вернулась к началу главы, чтобы выяснить, что же такое этот всеисцеляющий Ксизис. Целебная трава? Зелье?
Оказалось, что ни то ни другое.
«Ксизисрифлиэль жил во дворце на дне Багряного спорового моря. Каким образом он там поселился – загадка. И хотя его точный возраст – загадка неменьшая, свидетельства гласят, что провел он там не меньше трех столетий.
Многие из вас вполне резонно заметят, что Ксизис, судя по всему, создание мифическое. Однако после прочтения этой главы и перечисленных в ней свидетельств от заслуживающих доверия источников вы будете вынуждены согласиться с тем, что Ксизис существует в действительности. Конечно, найдутся скептики, которые возразят, что путешествовать по Багряному морю могут только безумцы. Дескать, не стоит доверять тем, у кого достало глупости отправиться в столь опасное плавание по спорам. Именно эти скептики и повинны в том, что гипотезе о существовании дракона долгое время не давали ходу. Признаюсь, мои собственные попытки установить его местонахождение успехом пока не увенчались. Но я со всей ответственностью заявляю, что отнюдь не безумие, а отчаяние заставляло путешественников бороздить споры Багряного моря. Слова этих несчастных, алчущих избавления от смертельных хворей, заслуживают доверия, как ничьи другие. Сколь бы невероятно это ни звучало, дракон Ксизис реален…»
«Дракон… – невольно повторила Локон. – Значит, Ворона считает, что дракон не выдумка, и хочет отправиться в Багряное море, чтобы отыскать дракона и исцелиться…»
Наконец-то Локон сумела разгадать один из истинных мотивов, который во многом определял поведение и поступки Вороны. Естественно, полуночной Локон сразу же захотелось разобраться до конца. И вопросов с каждой секундой становилось лишь больше. Например, как простому смертному найти дракона? Она слышала – да и все слышали, – что дракон исполняет желания. Однако за этим, несомненно, скрывается нечто большее. На каких условиях дракон творит чудеса? Достаточно ли его просто разыскать? Или он требует плату?
«Ну все, хватит! Хватит с меня этих слов-заноз, жалящих глаза! Идиотских, бесполезных, бескровных, омерзительно пресных и бездушных слов! С меня хватит!..»
Снова началась борьба, и снова полуночная Локон потеряла свой крысиный облик, превратившись в черную кашицу на столе, что корчилась и истязала саму себя.
Снаружи послышались шаги, однако схватка между Локон и полуночной сущностью, категорически не желавшей видеть буквы, ни на миг не прекращалась.
Шаги приближались.
«Не-е-ет, я не подчинюсь!»
Ворона подошла к двери и вставила ключ в замок.
«Мне… надо…» – начала было Локон, как вдруг раздался приглушенный хлопок, и с клубами черного дыма она перенеслась в собственное тело. В горле пересохло, будто девушка раскаленного песка в рот набрала. Языка, который сейчас напоминал кусок скомканной ткани, она почти не чувствовала. Руки ссохлись, как ветки умирающего дерева. Ноги подкосились, и она боком повалилась на койку. Когда попыталась заговорить, из горла вырвался только каркающий хрип.
– Локон! – воскликнул Хак, вставая на задние лапки у нее перед носом. – Локон! – взывал он, с трудом удерживая в передних лапках серебряный ножик. – У тебя изо рта выскользнула ленточка тьмы, и ты закашлялась. Я так перепугался – не знал, что и делать!
– Воды!.. – просипела из последних сил Локон и потянулась к непочатому бурдюку.
Хак перебежал к бурдюку, вцепился в него зубами и подтянул к подруге. Локон удалось обхватить горлышко губами и сделать глоток. Полость рта как огнем обожгло. Преодолевая боль, девушка продолжала, захлебываясь, пить. Глоток за глотком она проталкивала жидкость в сухое, как пергамент, горло.
Напившись, она с хрипом откинулась на влажный матрас. Если бы обезвоживание происходило постепенно, то сейчас она бы лежала хладным трупом. Однако стремительное поглощение влаги спорами отнюдь не являлось нормальным процессом. Локон вернулась как раз вовремя, чтобы обратить увядание вспять: руки наливались жизнью, а жжение во рту и горле мало-помалу угасало.
Локон лежала на спине, наслаждаясь ощущением утихающей боли, и думала о том, что ей удалось узнать. И эти мысли не на шутку ее встревожили. А вдруг Ворона найдет остатки спор? Когда оборвались Узы, девушке показалось, что крысиное тельце обратилось в черный дым, а затем рассеялось в воздухе. Она была в этом почти уверена… но что, если на столе капитана остались следы?
– Локон? – окликнул Хак. – Ты как? В порядке?
– Да, – просипела Локон и отбросила с лица пряди, выбившиеся из хвоста, пока она боролась с полуночной сущностью. – Кажется, ты спас мне жизнь, Хак. Спасибо.
– Ну, значит, мы квиты. Если бы ты не вытащила меня из той клетки, я бы сейчас кормил споры на дне Изумрудного моря.
Взволнованный Хак, не находя места лапкам, продолжал их заламывать, поэтому Локон пришлось сесть и заставить себя улыбнуться.
«Гнев двенадцати лун! – мысленно воскликнула она, чувствуя, как надвигается чудовищная головная боль. – Кажется, впредь от полуночных спор лучше держаться подальше…»
Какие бы муки ее ни ждали, теперь ей известно о замыслах Вороны. Конечно, полной уверенности в этом нет, но подслушанные Хаком тревожные сведения не имеют отношения ни к Салэй, ни к кому-либо другому из экипажа. Похоже, навязчивое желание Ворона «избавиться от них» и упомянутые «тайные встречи» относятся исключительно к заразе в ее крови.
Может, Салэй, Энн и Форт знают, что делают?
Боясь, что Ворона, разъяренная наглым шпионажем, вот-вот ворвется в каюту, Локон оцепенело дожидалась своей участи. Но минуты шли, и ничего не случалось. Осознав, что опасность миновала, девушка приняла роскошную ванну, оделась и приготовилась к тайной встрече. Локон искренне надеялась, что заговорщики не сильно рассердятся, когда узнают, что она не Королевская Маска.
Локон, конечно же, весьма недооценивала способность человеческого разума упрямо верить в несусветную чушь вопреки здравому смыслу.
32. Освободительница
– Я нашла способ выбраться из затруднительного положения, – заявила Салэй и указала на Локон. – Узрите нашу освободительницу!
Локон, затворив за собой дверь, застыла, не в силах отпустить ручку. Она не ожидала, что окажется в центре внимания, едва перешагнув порог камбуза.
– Э-э-э… – заговорила было Локон, но ей не дали высказаться.
– Разумеется, в этом она никогда не сознается. – И Салэй понизила голос до заговорщицкого шепота. – Я уверена, что Локон – Королевская Маска!
«Не хочу перечить, Салэй, но я искренне в этом сомневаюсь», – поднял свою дощечку Форт.
– Ага, и я! – присоединилась к нему Энн. – Локон замечательная и все такое, но совершенно очевидно, что она обыкновенная девчонка с захолустного островка.
– Так в том-то вся суть! – воскликнула Салэй. – Королевская Маска не должна вызывать подозрений. Как много вам доводилось встречать девочек с захолустных островов и чтобы они бесстрашно разгуливали по споровым волнам, а потом еще и запрыгивали