Но Пэйтон не собиралась дважды допускать одну и ту же ошибку. В первый раз она помогла Бекки Уитби выбраться из неприятностей, и что получила за это? Большое жирное ничего. На самом деле не совсем ничего. Бекки очень мило отблагодарила за помощь — украла любовь всей ее жизни. Ничего себе благодарность!
Не ей беспокоится о судьбе бедной Бекки Уитби, даже если та может оказаться пленницей капитана пиратов, приманкой для акул или ее просто убьют. Пэйтон днями, неделями молилась, чтобы произошло нечто подобное. Наконец ее молитвы услышаны. Вот только…
Вдруг мисс Уитби носит ребенка Дрейка? Ведь тогда нельзя позволить ей умереть?
Беременна она или нет?
Затем Пэйтон увидела то, что происходило всего в нескольких ярдах впереди, и решение было принято за нее. Несколько матросов — настоящих здоровяков — волокли бесчувственного Коннора Дрейка с «Константы» на палубу «Ребекки».
Она предполагала, что он без сознания. Конечно, не мог же он быть мертвым, иначе они бы просто выбросили его за борт, а не стали тащить на другой корабль.
«Боже мой, — молилась Пэйтон, отчаянно оглядываясь по сторонам в надежде, что кто-то еще заметил пленение Дрейка. — Не позволяй ему умереть. Возьми меня вместо него. А еще лучше, возьми мисс Уитби».
Однако ее братья и остальная команда «Вираго» все еще пытались освободиться от упавшего топселя. Им потребуется вечность, чтобы распутать снасти, и к тому времени, когда они закончат, «Ребекка» исчезнет из вида.
Пэйтон не слишком задумывалась над тем, что делает. Если бы она остановилась и как следует подумала, никогда бы не совершила подобную глупость.
Только она перебралась на «Константу», как послышался очень недружелюбный голос:
— А ты куда собрался, черт тебя подери?
Обернувшись, Пэйтон увидела молодого матроса, выходящего из носовой рубки, которую снаружи охватило пламя. Парень тащил огромный мешок, полный хлеба и цитрусовых. Очевидно, он совершил набег на камбуз и теперь был страшно раздражен препятствием на своем пути.
— Ты чё, глухой? — поинтересовался налетчик, когда она сразу не ответила. — Я задал тебе вопрос, салага.
Пэйтон глянула на себя. Она совершенно забыла, что незадолго до этого одолжила рубашку, жилет и штаны у юнги, так как по палубе фрегата было гораздо удобнее передвигаться в мужской одежде, чем в юбках. Учитывая короткие волосы и не очень округлую грудь, не удивительно, что в ней не признали женщину. Хотя такая ошибка совсем не льстила, даже будучи допущенной стоящим перед ней неотесанным мужланом.
— Или ты ждешь, чтобы я прочистил тебе мозги, мальчишка? — Похоже, молодого человека очень раздражало ее молчание. — Я это сделаю. Не надейся, что забуду.
Пэйтон не любила, когда ее запугивали. Особенно сосунки не намного больше ростом. Она обозлилась и выпрямилась во весь рост:
— Уйди с дороги.
— Вот еще! Куда это ты намылился? — скривил губы парнишка.
— Туда, — Пэйтон ткнула пальцем в сторону «Ребекки».
Он опустил мешок, полный еды, на палубу.
— Нет, ты туда не пройдешь.
— Да ну? — впилась в него взглядом Пэйтон. Мальчишка был не намного выше ее, но более крепким и фунтов на пятьдесят[40] тяжелее. — Ты так думаешь?
— Думаю? Да я знаю…
Он так и не закончил предложение, так как Пэйтон кулаком крепко ударила его прямо в нос. Как однажды рассказывал брат Рэли, который увлекался боксом, нос был вторым местом после живота, куда следует бить. Многие боксеры допускали большую ошибку, выбирая целью удара рот. Они забывали, что зубы противника могут серьезно повредить кулак нападающего. Тонкий носовой хрящ давал двойное преимущество: легко ломался кулаком и его острые осколки впивались в ткани лица, добавляя противнику мучительную боль.
Пэйтон только перешагнула через повергнутого противника, собираясь спасать Дрейка, когда почувствовала, что ее схватили за пояс и оторвали от палубы. А затем деревянные доски, которые только что были под ее ногами, оказались прямо под головой, а ноги указывали на серое, пасмурное небо.
— Маленький ублюдок, — раздалось рядом. — Я тебя проучу.
Что за джентльмен — она широко использовала это слово — решил преподать ей урок, Пэйтон не увидела. В перевернутом мире перед ней оказался огромный негр с несколькими золотыми кольцами в ушах и одним в правой ноздре. Он тоже нес тяжелый мешок с продуктами и выглядел не очень довольным.
— Оставь его, Тито, — рявкнул он громоподобным голосом.
— А-а, Кларенс. — Захвативший ее в плен матрос, по-прежнему оставшийся невидимым за исключением ботинок впечатляющего размера, казался все еще сердитым. — Глянь, что он сделал с Джонеси.
— Черт с ним. Помни, что сказал кэп: никаких пленников, только его баба и Дрейк. Брось его.
— Ну, Кларенс…
— Я сказал брось.
Пэйтон поняла, что собрался сделать Тито за пару секунд до того, как он это сделал, но удар о жесткую палубу «Константы» все равно застал ее врасплох. Вздрагивая, она потерла ушибленную спину и уставилась на двух ругающихся над ней матросов.
— Говорю тебе, нельзя отпускать гаденыша после того, что он сделал с Джонеси.
Пэйтон с удивлением разглядывала Тито, который оказался совершенно лысым белым мужчиной среднего возраста, да еще и толстым. Что объясняло, почему он волок багром здоровенную тушу свиньи. Еще он был очень высоким, и Пэйтон решила, что в жизни не видела такого огромного человека. Пока не разглядела Кларенса. Она сразу же изменила мнение.
— Пленных не брать! — Кларенс кивнул большущей головой, и его многочисленные подбородки согласно закачались. — Только Дрейка и бабу кэпа. Ты же знаешь, на других не хватит жратвы. «Мэри Би» скоро пойдет ко дну, придется кормить две команды. Хватило бы до Нассау того, что мы набрали…
Уже во второй раз Пэйтон слышала, что целью нападения на «Констант» были Дрейк и мисс Уитби, которую пираты называли, что достаточно странно, женщиной капитана, а не Дрейка. Не менее странным оказалось желание не дать пиратам уйти без нее, Пэйтон. Кто будет ухаживать за Дрейком? Братья не закончили с разборами завалов на «Вираго». Они все еще пытались освободить пушки из-под свалившейся мачты.
Вся надежда на нее. Только на нее.
Но когда она перевернулась, чтобы, если понадобиться, ползти к Дрейку, ее голову что-то сильно дернуло назад. Пейтон почувствовала нож у горла. Нет, вовсе не нож, а острие багра, при помощи которого Тито тащил украденную с камбуза «Константы» свинью.
— Дай я его убью, Кларенс. — Вонючее дыхание Тито коснулось щеки Пэйтон. — Пожалуйста! Француз не будет против. Я точно знаю, что не будет.