от нижней открытой границы раскинулось озеро.
Монахи более 200 лет возили землю с материка, смешивали с ветками, щепой, отходами кухни и навозом животных, которых держали на острове, все это сдабривали золой и известью. И сейчас местами черноземная почва составляет слой до полуметра поверх гранитного основания.
У меня на участке в 40 соток почвы тоже не было. Местные жители много лет на песчаном холме рядом с деревушкой ежегодно высаживали одну картошку, изредка в лунки клали свежий навоз, а весной и осенью землю перепахивали плугом. Когда даже трава на обедневшей почве перестала расти, холм забросили. Я так же, как монахи, при любой поездке в сад доставляю на своей легковой машине в мешках полуперепревший навоз, более сотни мешков в год, и раскладываю по периметру крон деревьев. Измельчителем превращаю в щепу все веточки после обрезки сада, и еще мне ежегодно привозят машину веточек после обрезки лип и кленов в соседнем парке. Щепой я мульчирую навоз вокруг деревьев.
Сад я не перекапываю, а пару раз за сезон обкашиваю триммером, и траву подгребаю поближе к деревьям. Сейчас, всего через 10 лет, рука свободно проникает в почву рядом с деревом на глубину 30 см, чтобы добраться до песка. Черви и почвенная живность, поедая органику, разносят копролиты на большую глубину, рыхля и перемешивая почву без плуга и лопаты.
Монахи выращивали подвои из семян самых зимостойких яблонь и груш, растущих на острове. Часть семян сразу высаживали в почву на постоянное место, а через пару лет прививали весной черенками, а другую часть подращивали на грядках, выкапывали и прививали черенками зимой. Это и стало называться в народе монастырским методом.
Вначале семена высаживали очень густо, отбирали и прививали только самые сильные сеянцы. Лет через 10 выкапывали все отстающие в росте растения и, если место позволяло, досаживали саженцами от зимней прививки. Я сделал примерно то же самое. Осенью мы с сыном объездили местные деревни, нашли яблони сортов Антоновка и Анис, которым было около 100 лет, набрали много ведер яблок, и у нас к весенней посадке накопилась не одна тысяча семян. Мы их яровизировали в холодильнике, и весной, делая палочкой неглубокую лунку среди травы, помещали в нее по 5 семечек. Часть семян посадили на грядку. Осенью выкопанные подвои заложили в подвал для зимних прививок.
Таким образом, уже через год мы привили в феврале-марте черенками подвои, хранившиеся в подвале, а в последующие 2–3 года в апреле выискивали в траве самые толстые сеянцы подрастающих дичков яблонь и тоже их прививали. Через пять лет начали прореживать отстающие и подмерзающие деревья и ежегодно подсаживать новые.
Черенки я выписывал отовсюду, искал лучшие деревья в местных садах, доставал из Тимирязевский академии, из Орла и Мичуринска, выменивал у знакомых – от Алтая до Белоруссии.
Сейчас многие увлекаются пермакультурой по советам австрийского садовода Зеппа Хольцера. И редко кто слышал об опыте монахов-садоводов, которые 200 лет назад все эти методы уже использовали. Они знали, что лучшими условиями для стока холодного воздуха в саду являются верхние части южных склонов. Что с трех сторон сад должны защищать высокие деревья, а с юга лучше всего иметь водоем. Тогда сад, окруженный лесом и расположенный у водоема, превращается в оазис. В северный оазис с благоприятным климатом.
Монахи понимали, что северные морозы непредсказуемы и прогнозировать зимостойкость конкретных сортов в саду невозможно, поэтому они высаживали деревья загущенно и выбирали самые стойкие для конкретной зоны. Они оставляли большие валуны, аккумулирующие тепло, делали высокие гряды, насыпные клумбы.
Когда корень не подрезан, а растет из семечка местной яблони, высаженного сразу на постоянное место, привитое дерево на таких стержневых корнях очень устойчиво к стрессам и живет сотни лет. Ведь корень не только воду сосет, но и является надежным якорем, а большая его масса – это склад питательных веществ на долгую зиму, такой корень снабжает молодую листву углеводами ранней весной.
Монахи никогда не убирали листья из сада, и тем более не сжигали их. В листьях сохраняются не только вредители, но в большей степени полезные насекомые, защитники сада. Монахи делали шурфы по периметру кроны и заливали в них навозную жижу, с озер и болотца доставали ил и мульчировали им сад, высокую траву скашивали и оставляли сверху, в приствольном круге как мульчу.
Все то же делал и я, правда, в шурфы клал не навоз, а сухую мочевину, что по-научному называется «локальные подкормки». Из озера зимой черпал ведрами сапропель и разносил по саду, машинами привозил из парков собираемые школьниками листья и веточки, и все это из года в год перегнивало в моем саду, создавая почву с максимальным биоразнообразием.
Все лето мы с внуками собираем плоды, сбитые в саду с веток ветром или поклеванные птицами, иногда находим отломанные ветки с листьями, и все это уносим своим козочкам и кроликам, а обратно от них несем в сад подстилку с навозом. Это отличная пермакультура – по образцу валаамских садоводов.
Сейчас в монастырском саду работают ученые-аграрии из Мичуринского государственного аграрного университета. Они сохраняют и восстанавливают старые валаамские сорта, полученные в результате народной селекции, для чего создали питомник, где на местных подвоях-дичках прививаются зимостойкие сорта груш, яблонь, слив, вишен, привезенных из Мичуринска и Татарии. Там много сортов смородины, растет и виноград.
Теперь за деревьями ухаживают не только монахи, но и студенты аграрных университетов. Я рад, что в наши дни студентов учат не только использованию минералки и пестицидов и получению дохода от интенсивного сада, но и любви к заветам предков, прививают экологическое мышление.
Главное, что мы с женой впервые поняли на Валааме, – сад укрепляет семью, позволяет находить много друзей-единомышленников и дает повод собираться и с друзьями, и с внуками за общим столом, посильно трудиться в саду не только ради рынка, а ради здоровья внуков. И в этом находить счастье.
Жизненная мудрость Окинавы
Окинаву можно представить как японские Гавайи: экзотические острова с теплым климатом, пальмами и белоснежными песчаными пляжами под бирюзовым небом. Там течет безмятежная жизнь. Китайцы, которые в прошлом владели этим островом, называли его раем бессмертных.
Сейчас на острове проживает чуть больше миллиона человек. По данным на 2000 год, средняя продолжительность жизни на Окинаве