своем месте.* * *
В конце войны, когда о бомбардировках в Лондоне уже забыли, немцы пустили в ход новое оружие.
Ранние часы 13 июня 1944 года были не по сезону холодными. В то утро в Лондоне не только британские пожарные проснулись от рева сирен воздушной тревоги. Эрнст Генри никогда не забудет этот день.
Лучи прожекторов, рассекавшие низко висящие облака, осветили вражеский самолет, который несся с невероятной скоростью. Багровое пламя вырывалось из хвоста. Он пролетел над собором Святого Павла, направляясь к центру города. Зенитчики открыли огонь, осветив темное небо трассирующими пулями. Но не попали. Он летел намного быстрее, чем британские «Спитфайры» или немецкие «Мессершмитты». Это были «Фау-1», беспилотные самолеты-снаряды, напоминавшие торпеду, с пульсирующим воздушно-реактивным двигателем. Первые крылатые ракеты.
Через три недели Эрнст Генри записал: премьер-министр Уинстон Черчилль сообщил, что «Фау-1» убили 2752 лондонца и ранили около 8 тысяч. К середине июля ракеты «Фау-1» убили больше британских граждан, чем было потеряно за первые 15 дней битвы за Нормандию в июне 1944 года.
Британская зенитная артиллерия и истребительная авиация оказались бессильны. Ракеты летели слишком быстро. Зенитные снаряды должны были либо попасть прямо в корпус, либо взорваться совсем рядом. Это означало, что зенитчики обязаны точно рассчитать, где именно «Фау-1» окажется через 10 секунд, и установить таймер. Промахнулся на мгновение, и снаряд разорвался далеко от цели.
Несколько месяцев «Фау-1» буквально терроризировали британскую столицу. Эрнсту Генри по-свойски рассказывали: чтобы спасти Лондон, англичане обратились за помощью к американцам. На Тихом океане зенитчики военно-морского флота США уже использовали радиовзрыватели, отражая атаки японской авиации. В наиболее перспективной конструкции в снаряд помещали крошечное радиоприемное устройство, которое приводило в действие взрыватель, когда радиосигнал отражался от цели. Передовая по тем временам микроэлектроника! Снаряды с радиовзрывателем передали британским зенитчикам. Теперь они сбивали четыре из пяти «Фау-1». Эти крылатые ракеты успели разрушить в Лондоне 25 тысяч домов и убить больше 6 тысяч человек. Но теперь немецкому командованию пришлось остановить атаки беспилотников, ставшие бесполезными. Осенью 1944 года впервые за многие годы были ослаблены ограничения на светомаскировку, призванную скрыть английские города от нацистских бомбардировщиков. Дети впервые увидели, как горят уличные фонари.
А вот что Эрнст Генри тогда не знал. Сталин приказал создать такое же оружие. Ответственным назначили Георгия Максимилиановича Маленкова, секретаря ЦК и члена Государственного комитета обороны. Нарком авиационной промышленности СССР Алексей Иванович Шахурин и командующий Военно-воздушными силами Красной армии главный маршал авиации Александр Александрович Новиков привезли в ЦК молодого ученого Владимира Николаевича Челомея. Он давно предлагал идею беспилотных самолетов-снарядов. Но пока не появилось «Фау-1», мало кто верил в осуществимость челомеевских проектов. Маленков задал Челомею только один вопрос:
— Вы можете сделать такой же самолет-снаряд, как немцы?
Челомей не сомневался в своих силах. Он воспроизвел «Фау-1». Со временем он станет академиком, дважды Героем Социалистического Труда… А другой выдающийся конструктор Сергей Павлович Королев легко воспроизведет другую немецкую новинку — «Фау-2». Эти ракеты летели со скоростью, большей скорости звука, поэтому сначала ракета взрывалась, а затем только до людей доносился гул ее полета. Ракеты были неуязвимы для зенитного огня и истребительной авиации. До разгрома Германии немцы успели выпустить 1115 ракет.
* * *
Была ли холодная война неизбежной? Кто ее начал? Кто произвел первый выстрел? И зачем? Вот вопросы, на которые не так-то легко дать ответ. Но Эрнст Генри быстро почувствовал, как меняются настроения в Лондоне после окончания Второй мировой войны, которая фактически закончилась, когда Красная армия взяла Берлин. Хотя еще предстояло завершить разгром императорской Японии…
Еще недавно англичане восхищались советскими солдатами. Британский король подарил защитникам Сталинграда почетный меч… 7 ноября 1943 года, вспоминал Илья Эренбург, нарком иностранных дел СССР Вячеслав Молотов устроил в особняке на Спиридоновке пышный прием — члены правительства, советские дипломаты в только что введенных мундирах, генералы, увешанные орденами, писатели, актеры, журналисты. Американский журналист восторженно сказал Эренбургу:
— Впервые за восемь лет я чувствую себя в Москве хорошо. Вот что значит союз!
На официальных обедах и приемах произносились тосты самого дружеского свойства. В октябре 1944 года в Москве принимали Уинстона Черчилля и министра иностранных дел Энтони Идена.
На приеме британский посол сэр Арчибальд Кларк Керр шутил:
— Я изучаю поведение Сталина и Молотова и заметил, что, когда Сталин чем-нибудь недоволен, то он часто курит трубку. Но в последнее время Сталин перестал курить трубку и курит папиросы. Поэтому мне надо было найти новый признак, чтобы определять состояние Сталина, и я его нашел. Когда Сталин чем-нибудь недоволен, то он поднимает нос вверх и морщит его. А когда недоволен господин Молотов, то он часто снимает и надевает пенсне. Я как-то сказал об этом господину Молотову, и он теперь стал осторожней со своим пенсне. И мне стало труднее наблюдать за состоянием Молотова.
Но реальное отношение к англичанам и американцам в Кремле осталось прежним. Член Политбюро ЦК Лазарь Моисеевич Каганович с фронта писал Сталину: «С огромным наслаждением прочитал я ваш ответ корреспондентам. Это заслуженный щелчок союзничкам, дали им слегка в зубы. Тут кровью истекаем, а они болтают, отделываются комплиментами и ни черта не делают. Нельзя прикрывать их болтовню чрезмерно деликатным наркоминдельским языком, надо было, чтобы и наш, и их народы знали правду. И как всегда, это сделали вы — коротко, просто, прямо и гениально».
А в Лондоне, как и в Вашингтоне, плохо понимали, что происходит в Советском Союзе. Хорошо подготовленных и осведомленных советологов явно не хватало.
В начале 1944 года Энтони Иден прислал руководителем военной миссии в Москву своего старого друга генерал-лейтенанта Монтегю Барроуса. Тот говорил по-русски и носил медаль, полученную от Белой армии в 1919 году… С этой медалью он явился на устроенный в Москве прием, где был представлен Сталину. Вождь попросил избавить его от британского генерала, поскольку он крайне оскорбительно относится к советским офицерам.
Понятие «железный занавес» Уинстон Черчилль впервые употребил в письме новому американскому президенту Гарри Трумэну 12 мая 1945 года: «Железный занавес опустился над их фронтом. Мы не знаем, что за ним происходит». 18 мая Черчилль пригласил к себе советского посла Федора Гусева на рабочий завтрак, и сказал, что хотел бы провести новую встречу «большой тройки» на территории поверженной Германии. Объяснил: «Без личной