Садира поглядела вперед, и причина необычного поведения погони ей стала ясна. Посох Ктандео освещал фасад гигантского здания, сложенного из громадных гранитных блоков. Ничего подобного девушка в жизни не видывала. Широкие лестницы поднимались к нескольким дверям, украшенным резными барельефами. А перед каждой дверью красовался портик с остроконечной крышей. Расположенные на фронтонах окошки украшали прекрасные витражи из цветного стекла. Они изображали высокого мужчину с головой орла и парой кожистых крыльев. Вместо ног – свернувшееся кольцом тело огромного змея.
– Что это – ошеломленно спросила Садира.
– Алая Церковь – отозвался Ктандео, с трудом поднимаясь по ступенькам. – Храм древних.
Агис и Садира остановились, будто налетев на стену. Подобные места по слухам служили прибежищем самых страшных духов и приведений.
– В Подземном Тире? – нетвердым голосом произнес Агис.
– Прежде, чем Тир превратился в болото, здесь рос священный лес, – не оборачиваясь, сообщил Ктандео. – Это было две тысячи лет назад. Сам город строился вокруг этого храма.
На другой стороне площади командир темпларов громко кричал на своих подчиненных.
– Нечего глазеть, вперед! Если они войдут внутрь, вы пойдете вслед за ними!
– Откуда ты знаешь? – спросил Агис, догоняя старика.
– Я разговаривал с обитателями этого храма, – словно удивляясь несообразительности сенатора, ответил колдун.
Теперь, подойдя совсем близко, Садира увидела в свете посоха большую статую, изображающую летящую фигуру мужчины с орлиной головой. А справа и слева от нее – четыре пары окон в форме кинжала с широким лезвием. Витражи на окнах изображали того мужчину в полете, только здесь он сеял дождь на изумрудно-зеленый лес.
За одним из окон Садира заметила темную тень. Кто-то смотрел сквозь витраж на трех беглецов, и сердце рабыни забилось от страха.
– Надеюсь, ты не собираешься затаскивать нас внутрь? – спросила она у Ктандео.
– Тому, у кого чистое сердце, нечего опасаться Алой Церкви, – ответил старый колдун, подходя к двери.
Агис последовал за ним. Но Садира не сдвинулась с места.
– Что ты имеешь в виду под «чистым сердцем»? – подозрительно спросила она.
– Выбирай, – сухо сказал Ктандео, указывая на темпларов, бегущих через площадь. – Или Алые рыцари, или королевские слуги. Только ты можешь решить, с кем тебе больше хочется встретиться.
– Лучше уж рыцари, – содрогнувшись, поспешно сказала Садира. – О них я, по крайне мере, ничего не знаю…
Ктандео жестом велел Агису открыть дверь в храм. Агис так и сделал. И тут же отшатнулся.
– Будь я проклят!
В дверях стоял призрак, с ног до головы закованный в стальные доспехи. Из-под шлема с открытым забралом сверкали два красных, как раскаленные угли, глаза. Они горели холодно и ровно, а вокруг них только черная, клубящаяся пустота. Поверх лат призрака был наброшен расшитый жемчугом плащ с изображением той же самой фигуры, что и на окнах храма. Над головой качался красный плюмаж. В руках призрак держал тяжеленную алебарду. Горящие глаза, не отрываясь, глядели на Агиса.
За спиной стража открывался огромный зал, ярко освещенный тысячами ярких, горящих странным красным светом свечей.
– Поразительно! – воскликнул Агис. – Как могут эти свечи пылать не сгорая?! Это колдовство?
– В это храме нет колдовства, – покачал головой Ктандео. – Вера не дает свечам ни сгореть, ни погаснуть.
Садира с тревогой оглянулась. Десяток темпларов уже добрался до лестницы, ведущей к храму. Другие, подгоняемые окриками своего командира, бежали вокруг площади в надежде отрезать беглецам путь к спасению.
– Если мы собираемся входить, – сказала Садира. – Нам стоит поторопиться.
Проскользнув мимо призрака, Ктандео вошел внутрь храма. Как только он пересек порог, его посох погас.
Агис галантно пропустил девушку вперед, но та упрямо покачала головой.
– Иди первый.
Сенатор с уверенным видом шагнул к двери. Но стоило его ноге пересечь порог, как призрак с силой ударил его рукоятью алебарды прямо в лоб.
– Нет! – глухой голос рыцаря прокатился по площади.
Вскрикнув от боли и удивления, Агис отступил. Из рассеченной брови сочилась кровь.
– Проклятые аристократы! – проворчал Ктандео, выходя из храма.
– Почему Агиса не пускают? – воскликнула Садира, адресуя свой вопрос одновременно и своему учителю, и застывшему в дверях неумолимому стражу.
– Потому, что он рабовладелец, или еще за какой-нибудь недостаток или грех, – ответил колдун, поднимая свой посох. Он нацелил его на спешащих вверх по лестнице темпларов и прошептал: – Лечь! Оба!
Как только Агис и Садира легли, он воскликнул:
– Нок! Беззвучная буря!
Садира почувствовала холод в груди, и тут же ослепительно-белый луч вырвался из обсидианового шара. Он ярко осветил лицо ближайшего темплара. Факел, который тот держал в руке, сразу погас, а сам темплар замертво рухнул на ступеньки. Второй луч вырвался из посоха колдуна, и девушка снова ощутила, как жизненная сила покидает ее тело. Еще один темплар нашел свою смерть. Третий луч, четвертый, пятый. Как только гас факел, на лестнице появлялось мертвое тело. И с каждым разом Садира становилась все слабее.
К тому времени, когда шар полыхнул в двенадцатый раз, девушка едва дышала. Ее тошнило, но сил вырвать не хватало. Когда она подняла голову, то в свете, пробивавшемся сквозь открытую дверь храма, увидела, что Ктандео все еще стоит на ногах. Согнувшись почти пополам, старый колдун обеими руками держался за створку двери, чтобы не упасть. Рядом с ним, обхватив руками залитую кровью голову, лежал Агис.
– И ты ругал меня за то, что я погубила немного мха на потолке? – прошептала Садира.
Ктандео, превратившийся в невообразимо древнего и дряхлого старца, с трудом поднял на нее глаза. Казалось, все его силы уходили на то, чтобы дышать.
– Я не взял ничего, что нельзя было бы восполнить, – еле слышно ответил он. – В то время как ты уничтожила… – он закашлялся. – Ты сама понимаешь разницу. Теперь пошли. Если мы закроем дверь, Агису, возможно удастся ускользнуть в темноте.
– Давайте, – кивнул сенатор. – Силы уже возвращаются ко мне. Я не пропаду. Даже если меня и схватят, вряд ли Тихиан захочет причинить мне зло.
– Я не собираюсь так рисковать! – чувствуя прилив сил, горячо возразила девушка. – Мы должны уговорить стража пропустить Агиса в храм!
– Стража невозможно уговорить, – слабым голосам ответил Ктандео. – У него нет разума. Только вера в учение своего бога. А там говорится, что таким, как Агис, входя в Алую Церковь запрещен.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});