Ори внимательно посмотрела на вершину горы, и сверкающее раздражение в ее аметистовых глазах сбавило свой блеск. А потом его сменила печаль. Она посмотрела на Шаю с вопросом, и она ответила:
– Да, здесь он и умер. Мама сказала, что он был её прапрапрадедом.
И стараясь не замечать распахнувшиеся в широком изумлении глаза Песчаной Совы, Рыжая Волчица продолжила восхождение.
Дом сэйдмана находился на южном склоне горы, на большой полукруглой площадке – совсем рядом с крутым обрывом, по краю которого был выложена каменная ограда высотой по грудь. К самой горе прилипла небольшая кузня, тут и там возвышались аккуратные постройки из камня, назначение которых могло быть каким угодно – не стоило даже пытаться угадать заранее.
Шая окликнула хозяина пару раз, но никто не вышел. Видимо, его не было дома.
– Первым сэйдманом был сам Один, которого обучила дочь ванов Фрейя, – сказала она Ори, когда они нашли себе место в тени большого камня с вырубленными на нем рунами – следами от топора. – Другие асы не захотели связываться с этой силой, а Локи даже высмеял Всеотца за практику данного искусства. Мужчина, практикующий сэйд, не может считаться мужчиной – так у нас заведено, – Шая тихо вздохнула. – Вот только мой отец практиковал сэйд... Сам ярл, представляешь? Мама сказала, что Сэйдман обучал его здесь один месяц, и этого хватило, чтобы отец стал великим воином и вождем.
Поймав любопытный взгляд Ори, девушка добавила:
– Про цену такого обучения я ничего не знаю. И как Сэйдмана зовут на самом деле – тоже. И сюда может прийти любой. Любой, кому хватит смелости. Потому что с помощью сэйда можно даже уничтожить человеческую душу... – Шая сделала большие глаза, и Ори вздрогнула в испуге. Точнее, от неожиданности.
– Сэйдманы видят нити, из которых сплетено все, что ты видишь. И то, что не видишь, тоже. Нити, сотканные Урд, Верданди и Скульд. Нити судеб, прошлого, настоящего и будущего. Нити, из которых сплетены наши души. И сэйдманы не просто видят их – они способны их касаться.
Шая видела, как Ори с каждой секундой охватывает все больший страх. Да, если бы она сказала это раньше, ей ни за что не удалось бы затащить Песчаную Сову на эту гору. Судя по тому, как нервно забегали глаза девушки, воительница догадалась, что в южных пустынях были свои сэйдманы. И молва о них явно была самой недоброй.
Когда солнце начало клониться к горизонту, решительность окончательно покинула Ори, и она потащила Шаю в сторону спуска с горы. И именно в этот момент с той же стороны показалась седая голова немолодого на вид мужчины. Вот он сделал еще пару шагов – и показался полностью. Высокий, худой, покрытый шрамами, в рубашке и штанах из грубой шерсти, поверх которых на плечи наброшена волчья шкура. Простые кожаные сапоги были изношены так, словно Сэйдман обошел в них половину белого света.
Что могло быть не таким уже и далеким от истины.
Девушки окаменели. Испуг, смущение, растерянность. Ори хотела было спрятаться за Шаю, но пронзительный взгляд Сэйдмана словно приморозил подошвы сандалий к земле. Дочь ярла испытывала нечто подобное – ноги ей не подчинялись.
– По делу, или детское любопытство заиграло? – спросил Сэйдман, поравнявшись с ними по пути к дверям своего дома.
Шая смутилась еще больше. Она надеялась – и одновременно боялась – что Сэйдман не станет задавать никаких вопросов, словно ему и так все известно.
– По делу... – она сумела вернуть контроль над собственным языком. – Я Шафрейя, дочь Рагнара Железнозубого, ярла Серого Утеса. Отец погиб...
– Год назад, в битве у ворот Навклеона, – ответил Сэйдман. – Я знаю об этом, Шафрейя Рагнардоттир. Как мне известно, его место занял твой брат, Торбранд. И что же привело тебя ко мне? Хочешь, чтобы я излечил эту Песчаную Сову от немоты?
Шае понадобилось несколько секунд, чтобы подтвердить вслух догадку Сэйдмана. И едва это произошло, как Ори смогла сдвинуться с места – и наконец спряталась за ее спиной.
– Ты можешь справиться с этим и сама, – небрежно отмахнулся Сэйдман. – Изгони из нее все страхи – и речь к ней вернется. И раз уже солнце заходит – будете моими гостьями. Не отправлять же вас обратно на ночь.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– То есть страх не дает Ори говорить? – Шая была раздосадована тем, чем ее давняя догадка оказалась верна. И правда, стоило ли ради такой чепухи беспокоить старого отшельника?
Правда, он не выглядел стариком. На вид такой же, каким его описывал ее отец, вспоминая о своем ученичестве у него. Тридцать лет назад.
– Он самый, – подтвердил Сэйдман, и провел их в свой дом.
Обстановка в сложенном из камня доме была простой и уютной. Сэйдман развел огонь в очаге, поставил на него котелок с водой, бросил в воду половину куриной тушки, ощипанной и разделанной – видимо, где-то рядом с горой было чье-то жилье, о котором Шае не было известно.
– Позвольте вам помочь, – девушке было неудобно сидеть без дела и смотреть, как мужчина управляется по хозяйству. Конечно, она родилась дочерью ярла, и не нашлось еще того, кому она будет готовить похлебку и растеливать постель, но перед ней был учитель ее отца.
– Ты умеешь нарезать морковку? – спросил Сэйдман таким тоном, словно это было великим искусством.
– Конечно... – Шая хотела ответить уверенно, но не смогла – из-за веселых искорок в глазах мужчины.
А Ори в это время молча подошла к столу и взяла с него клубень картофеля. Сжала в кулаке, потом повертела в тусклых лучах масляной лампы.
Шая вспомнила, что Песчаной Сове неоткуда знать о картошке.
– Это съедобный клубень с Закатной Земли. Она там, за океаном, – девушка указала рукой в сторону заходящего солнца.
– Она у вас здесь неплохо растет, – Шая обратилась уже к Сэйдману, не удержавшись от похвалы.
– И помидоры тоже, – улыбнулся мужчина. – Жаль, не сезон еще.
Действительно, лето только успело начаться.
– Как поживает твоя мать, Шафрейя? – спросил Сэйдман, наблюдая за тем, как закипает вода в котелке.
– Оплакивает отца на острове в Полулунном Фьерде. Если она не вернется, мне придется занять ее место. Стать вёльвой...
– Она вернется, – без тени сомнений ответил Сэйдман. – Положи на место.
Эти слова были обращены к Ори: девушка взяла в руки небольшой нож, удобный для нарезки овощей. Сэйдман не вкладывал в них угрозу или предупреждение. Просто попросил. И когда девушка послушно вернула нож на место, тихо выдохнул.
– Этим ножом можно отделить тень от человека. Больше ничего здесь не трогай без моего разрешения, хорошо?
Ори испуганно пискнула и снова спряталась за Шаей. Сэйдман наблюдал за ней с улыбкой, и девушка не смогла понять, пошутил он или сказал правду. Впрочем, разве место ножу, рассекающему тени, на кухонном столе?
В своем подозрении Шая утвердилась, когда Сэйдман начал резать этим ножом картошку. Ори тоже это заметила – и обиженно надулась. Непоседливо завертелась, обнаружила взглядом меч, висящий на стене – и пока мужчина увлеченно снимал тончайшую кожицу с крупной картофелины, охотящейся кошкой устремилась к оружию. Шая только успела ухватить ее за ленточку, вплетенную в волосы – и выдернула ее из прически.
Нож свистнул в воздухе, когда Ори оставался всего один шаг до заветного меча. Острая сталь вонзилась в тень, отбрасываемую Песчаной Совой – и Ори окаменела.
– Я же попросил ничего не трогать без моего разрешения, – с укором напомнил Сэйдман, беря в руки другой нож и продолжая чистку картошки.
– Простите нас... – Шая не знала, куда себя деть. Провалиться бы сквозь землю... Стыдно за Ори и за себя, неспособную ее удержать на одном месте.
– Ори, иди сюда! – страшным шепотом позвала она обратно Песчаную Сову.
Ори не сдвинулась с места. Даже головы не повернула.
– Ты того, нож из ее тени вытащи, – сказал Сэйдман.
Шая, не совсем понимая, что происходит, последовала совету мужчины – и как только нож был извлечен из доски, Ори с приглушенным выдохом тихого ужаса отшатнулась от клинка на стене.