Читать интересную книгу История морских разбойников - Иоганн Архенгольц фон

Человек, о котором говорю, свел лошадь к ручейку недалеко от меня, и тогда я мог рассмотреть его лучше. С удивлением, смешанным со страхом, увидел я, что он в древнем мавританском костюме, покрыт кирасой и стальной каской, лошадь погрузила морду в воду и пила., и пила ужасно долго.

— Приятель, — сказал я мавру, — у твоей лошади славная жажда: это знак хорошего здоровья.

— Она имеет право пить, — отвечал мавр, — потому что ровно год не слышала даже запаха воды.

— Клянусь Св. Яковом! — воскликнул я, — это превосходит воздержанность африканских верблюдов. Впрочем, ты похож на такого же воина, как я, и я довольно расположен, по одинаковости ремесла, побрататься на минуту с неверным. Солдаты всех стран мало заботятся о вере своих товарищей, когда им выдастся свободная минута, чтобы пить в честь будущей славы.

Итак, я пригласил мавра вкусить моего лука и хлеба. Но он уверял, что некогда останавливаться для еды или питья, и что ему предстоит совершить далекий путь до восхода солнечного.

— А в какую сторону едешь ты? — спросил я.

— В Андалусию.

— В самом деле? И я иду туда же. А так как ты не хочешь останавливаться, чтобы поужинать со мною, то не позволишь ли мне сесть за тобой на. лошадь. Она кажется мне довольно сильной для двойной тяжести.

— Пожалуй, — отвечал мавританский воин.

Я сел за ним, и мы поехали по дороге в Андалузию.

— Держись крепче, — сказал он, — лошадь моя летит молнией.

— Не бойся ничего, — вскричал я, усаживаясь как можно лучше.

Лошадь мало-помалу расходилась, от шага перешла к рыси, от рыси к галопу, а от галопа к истинно адскому бегу. Я не видел ничего. Мы приехали к воротам одного города. «Какой это город?» — спросил я. Но прежде, чем мавр успел мне назвать Сеговию, лошадь перенесла нас уже далеко за нее. В бурном беге проехали мы Гвадаррамские горы и спускались к Эскуриалу, подобно грому, пролетели мимо Мадрида и миновали равнины Ла-Манша одним прыжком. А между тем ночь не оканчивалась, везде, где проезжали, мы встречали сон и тишину. Наконец, товарищ мой остановил лошадь на площадке одного холма. «Я не еду дальше», — сказал он.

Я осмотрелся: нигде ни малейшего следа жилья человеческого; я заметил только узкий вход в пещеру. Между тем, как я размышлял о своем странном положении, люди в мавританском платье, одни пешком, другие верхом, сходились и съезжались со всех сторон и в беспорядке бросались в пещеру, подобно пчелам, возвращающимся в свой улей.

Прежде, нежели я мог сделать малейший вопрос, мой товарищ дал лошади шпоры и пробился сквозь толпу. Мы ехали по тесной и неровной рампе, проникавшей до самого сердца горы. По мере того, как мы продвигались вперед, над головами нашими начинал блистать фантастический свет, но я ничего не мог разобрать, пока он не сделался ярче. Тогда я увидел слева и справа дороги боковые пещеры, похожие на арсеналы, наполненные оружием. Далее другие, просторнейшие пещеры были полны конными воинами, построенными в боевой порядок, с копьем в руках и неподвижных подобно мраморным статуям. В других — увидел я воинов, спящих подле своих бегунов; они, по-видимому, составляли резервный корпус. Все они были одеты в костюм древних мавров, побежденных и изгнанных нашими предками из Испании. Дорога, по которой мы проезжали, выходила к подземному дворцу, стены которого были покрыты золотом и серебром и отражали блеск великолепных алмазов. Внутри этого дворца находился престол и на нем сидел мавританский принц, окруженный неграми, державшими караул, с мечами наголо. Вся толпа, пришедшая прежде нас, проходила мимо трона, одни были в странном вооружении, другие, — одеты в длинные белые мантии, но большее число — в лохмотьях, остатках от богатых нарядов.

Я онемел от удивления и не смел обратиться к странному своему товарищу. По в ту минуту, когда мы подъезжали к трону, я не мог удержаться и тихонько спросил его: «Где мы?»

— Мы находимся, — отвечал он, — пред великой и страшной тайной: ты видишь на престоле Мухаммеда-Абдаллу-эль-Зогоиби, последнего гранадского эмира.

— Полно, — сказал я, — смеясь нехотя. — Все мавры изгнаны из Испании тому уже несколько веков, и отправились умирать в Африку, откуда пришли.

— Да, — возразил мой товарищ, — так гласят ваши лживые хроники. Но чего вы не знаете, собаки христианские, так это то, что Абдалла и последние защитники Гранады были заключены в эту гору пророком правоверных. Что же касается до ложного Абдаллы и армии, предавшей Гранаду испанцам, то это были просто привидения, порожденные адом. Вся Испания — страна очарованная, она вся усеяна воинами, которых воля Аллаха держит скрытыми под землей, пока не наступит день освобождения этой прелестной страны. Один раз в году, накануне праздника Св. Иоанна, все мавры, подчиненные чарам, освобождаются с заката солнечного до восхода, и они пользуются этой ночью, чтобы прийти поклониться своему эмиру. Толпа, которую ты видишь, состоит из мусульман, очарованных в одно и то же время на всех пунктах своей империи; разрушенная башня у моста в Старой Кастилии служит жилищем моим в продолжение двух с половиной веков; воины конные и пешие, которых ты видел в боковых пещерах, — древние защитники Гранады. Тотчас по уничтожении очарования, Абдалла и его подданные очнутся от сна, они явятся для овладения Эль-Гамрой и столицей своей, шествуя от победы к победе для восстановления исламизма во всей Испании.

— А когда должны исполниться эти великие события? — спросил я.

— Это тайна Аллаха, — отвечал он. — Мы надеялись скоро увидеть зарю этого дня, но старый воин, покрытый славой, повелевает в Эль-Гамре. Пока этот искусный вождь, у которого осталась только одна рука для службы своему государю, будет блюсти за защитой крепости, ему вверенной, всякая попытка бесполезна

При последних словах, губернатор не мог удержаться от горделивого движения; он принялся снова крутить седые усы свои и ударил саблей об пол Этот знак немого самодовольства не ускользнул от бродяги.

— Чтобы не употреблять долее во зло драгоценного времени вашего превосходительства, — продолжал он, — я кончу в нескольких словах. Сказав эти слова, мой таинственный товарищ сошел с коня. «Подожди меня здесь, — сказал он, — и подержи лошадь, пока я схожу преклониться пред престолом Абдаллы!». Потом он вмешался в толпу. Я не знал, что делать на том месте, где он меня оставил: ожидать ли, пока возвратится мой сверхъестественный товарищ, чтобы продолжать дьявольскую скачку, или, не дожидаясь его, выбраться за добра ума и переменить дорогу? Поистине, храбрый солдат долго не раздумывает. Мне показалось, что конь неверующего добрый приз ЛАЯ христианина по законам войны и праву народному. Я сел снова на коня, поворотил назад и силился как можно скорее выбраться из подземелья. Проезжая опять мимо боковых пещер, мне послышался угрожающий стук оружия; потом, подобно адской буре, огромный отряд воинов пришел в движение, чтобы преследовать меня до выхода из пещеры, где все эти тени исчезли в синеватом дыму. Страх лишил меня чувств, и когда, после нескольких часов, я пришел в себя, то очутился лежащим на каком-то холме. Лошадь мавра смирно паслась подле меня, узда ее, намотанная на мою руку, одна, вероятно, помешала ей поскакать за своим законным владетелем в Старую Кастилию. Посудите, что должен был я чувствовать, когда, вдруг очутился на юге Испании и когда, у подножия холма, увидел незнакомый город. Я осторожно спускался но каменистому скату, ведя свою лошадь в поводу, потому что не смел более садиться на нее, боясь, чтобы она не сбросила меня в какую-нибудь пропасть. На пути встретил я ваш патруль, и когда узнал от почтенного капрала, что нахожусь в Эль-Гамре, у ворот Гранады, то весьма обрадовался случаю отдать честь знаменитому воину, о котором слышал в пещере Абдаллы. Теперь, ваше превосходительство, извлеките пользу для вашей будущей славы кз того, что я сообщил вам, и удвойте бдительность, чтобы сохранить королю испанскому этот замок, судьба которого зависит единственно от вас.

— А как ты думаешь, молодец, что могу и должен я делать, чтобы обезопасить себя от посещения твоих привидений?

— Я только темный солдат, — отвечал пленник, — и ваше превосходительство не имеет никакого повода обращать внимание на мои советы. Но так как вы приказываете мне говорить, то я думаю, что надо приказать закрыть герметически все трещины холма, чтобы воспрепятствовать выходу подземной армии Абдаллы. Если бы почтенному священнику, которого вижу подле вас, угодно было взять это на себя, водрузить крест у каждой баррикады, и окропить ее святой водой, вся сила врагов нашей веры будет чрезвычайно озадачена.

— Я думаю, — сказал монах, не перестававший в продолжение этой сцены любоваться красивыми чертами молодой служанки, — я уверен, что это будет благоразумная и действительная мера.