Читать интересную книгу Бундори - Лора Роулэнд

— Да, я лгала тебе, мой народ всегда обманывал ваш, — сказала она, вновь демонстрируя непостижимую способность к телепатии. — Я не умею предсказывать будущее или напрямую общаться с мертвыми. Но порой я слышу чужие мысли, как, например, сейчас. Что же касается мертвых, то от них остаются вещи. Я понимаю язык вещей. — Она придвинулась к Сано и погладила его по груди, заглянула в глаза, улыбнулась. Сано собрал волю в кулак, сопротивляясь искушению красоты и любви. — Если канцлер Янагисава — охотник за бундори, я приложу все силы для того, чтобы свершилось правосудие. Единственный раз в жизни сделаю добро. Пожалуйста, позволь мне вместе с тобой победить нашего общего врага!

Сано в смятении взирал на Аои. Как он может позволить ей вступить в заговор против хозяина, подвергнуть опасности себя и свою семью? Да и не нужны ему больше доказательства вины Янагисавы. Один паланкин чего стоит! Впрочем, следует принимать любую помощь, какой бы странной и нежелательной она ни была. До истечения срока, установленного сёгуном, осталось три дня. Долг перед отцом и правителем требует поймать убийцу, независимо от того, сколько и кому придется за это заплатить.

Он знает, что поручить Аои.

Вздохнув, Сано заключил женщину в объятия и спрятал лицо в ее волосах, пусть не видит, какими несчастными стали у него глаза.

— Хорошо, Аои. Спасибо тебе. Мы будем работать вместе.

И не расстанемся до тех пор, пока смерть не разлучит нас.

Глава 27

Отама, последняя из подозреваемых, жила к югу от замка, в районе Хибия, о чем Сано знал со времен службы в полиции. Тем не менее он ехал знакомыми улицами с таким чувством, будто видит их впервые. Весь мир вокруг стал для него другим.

Выслушав инструкции, Аои снова приготовила лекарства и обработала раны Сано. Потом они долго говорили о своих семьях, детстве, учебе, любимых блюдах, развлечениях, впечатлениях — короче, о жизни. Люди, только что ставшие любовниками, любят делиться самым дорогим. Непроходящее желание укрепляло их духовную связь. Влечение к Аои не покинуло Сано и назавтра. Он проснулся в одиночестве; солнце било сквозь окна, а он уже ждал наступления темноты и свидания.

Искусное врачевание Аои заметно помогло Сано, раны не болели, голова не кружилась, аппетит был великолепный. Но прекрасное самочувствие не шло ни в какое сравнение с тем, что творилось у него на душе.

Любовь совершила чудо. Удивленная улыбка играла у Сано на губах, он смотрел на город новыми глазами. Улицы, битком набитые людьми, принадлежали ему, дома, магазины, особняки, замок, далекие зеленые горы, разлившаяся коричневая река, безграничное небо — тоже. Теплый солнечный свет, легкие облака, гонимые порывистым ветром, и цветущая вишня знаменовали не просто перемену времени года. Они отмечали наступление весны в его душе. Сомнения и опасения тревожили Сано не больше, чем тонкий шлейф дыма, поднимающийся над Нихонбаси, где, похоже, догорал небольшой ночной пожар. Сано чувствовал себя хозяином мира, он мог повелевать им. Он был способен довести расследование до логического конца и вызволить Эдо из цепей страха. Он оправдает Янагисаву и возложит вину на Мацуи, Тюго или Отаму. Он выполнит обещание, данное отцу. И он найдет способ удержать Аои, хотя у нее противоположная цель.

Удача улыбнулась Сано. Записка от Хираты, которую он получил утром, гласила: «Прошлой ночью Мацуи отправился прямо домой. Но у меня новая ниточка. Встретимся в полицейском управлении в полдень».

Подъезжая к Хибии, Сано оставил мысли об Аои и Хирате. Мечты и любопытство перекрыли желание поскорее увидеть Отаму. В юности она работала в одной из многочисленных бань Нихонбаси, где проституция процветала, несмотря на запрет властей. Отама была самой известной красавицей в заведении «Водяная лилия», которое славилось что обслугой, что клиентурой. Десять лет назад она стала причиной скандала, потрясшего Эдо.

Отаме исполнилось восемнадцать лет. Она покорила сердца многих мужчин, о ее отношениях с торговцами, самураями и монахами рассказывали популярные песенки. Зрелая женщина, сохранившая хрупкую фигуру и обольстительную улыбку, она достигла пика славы, когда завоевала покровительство Мимаки Тэиносукэ, богатого надзирателя за дорогами, который был старше ее на тридцать два года.

Обыватели с великим вниманием наблюдали за развитием этой связи. Все говорили о щедрых подарках Мимаки, о его поэтичных любовных посланиях, о том, что он позабыл про службу, жену и детей, проводя часы в специальном номере «Водяной лилии», и о том, сколько он платит за каждое посещение проститутки. Любовь Отамы и надзирателя должна была закончиться трагедией, как обычно бывает с запретными связями, тем более что власти, по слухам, собирались разобраться с банями.

Сано подъехал к дому Мимаки. Огромный особняк был обнесен необыкновенно высоким забором, виднелась только верхушка крыши, покрытой черепицей. Назвавшись стражнику у ворот по имени и должности, Сано сказал:

— Я бы хотел встретиться с госпожой Отамой.

Стражник переговорил с кем-то за воротами.

— Подождите, пожалуйста, вашу просьбу передадут господину Мимаки, — сообщил он Сано. Тот спешился.

История Мимаки и Отамы закончилась следующим образом. «Водяная лилия» погибла от пожара. Надзиратель отослал семью за город и взял Отаму в дом в качестве наложницы. Говорят, он обращается с ней, как с императрицей, выполняя малейшую прихоть. Домашней работой она не занимается, все делают слуги. Желая, чтобы она радовала своей красотой только его, Мимаки избегает общества. Если приходит посетитель, которого нельзя не принять, он закрывает наложницу от посторонних глаз ширмой. История великой любви завершилась счастливо, внимание публики переключилось на другие вопросы. Сано многие годы ничего не слышал об Отаме. Он прохаживался перед воротами, гадая, как она выглядит сейчас, и удивляясь, что по странному велению судьбы ее имя всплыло на поверхность в связи с убийствами. И кто мог подумать, что в ее жилах течет кровь великого воина, генерала Фудзивары!

Ворота открылись. Служанка средних лет, вероятно, экономка, поклонилась Сано:

— Пожалуйста, идите за мной.

У дверей особняка Сано оставил мечи. Однако в дом не вошел: экономка повернула на тропинку вдоль здания. Они миновали ворота, и Сано оказался в саду, самом необычном из всех ранее виденных. Гравиевые дорожки огибали традиционные валуны, сосны и цветущие вишни, на этом сходство с типичным японским садом кончалось. От нежных серых ветвей сирени с пурпурными шапками цветов распространялся сладкий аромат. Жасмин и жимолость заслоняли изгородь и веранду. Бессчетные колокольчики позванивали в ветвях красных кленов. Птицы суетились в специальных деревянных домиках на сливовых деревьях. Красный карп плескался в небольшом пруду. На берегу стоял чудной стул, вроде тех, что Сано видел на картинах в жилищах голландских торговцев в Дэшиме, только у этого к ножкам были приделаны деревянные колеса. Подле клумбы с ароматной мятой седовласый самурай в черном кимоно, стоя на коленях, орудовал маленькой лопатой.

Экономка подвела к нему Сано:

— Господин Мимаки, пришел сёсакан Сано.

Мимаки поднялся. Они обменялись приветственными поклонами. Мимаки, человек лет шестидесяти, вовсе не походил на пылкого любовника наложницы, которая годилась ему в дочери. Человек вполне ординарной наружности, внешние уголки глаз опущены вниз, полные щеки, узкие губы, проваленный рот. Загар и испачканные землей руки придают ему сходство с крестьянином.

— Насколько я понимаю, вы хотите видеть Отаму по официальному делу, — сказал Мимаки. В суровом тоне не было и следа ревности.

— Совершенно правильно.

— Наедине?

Сано подтвердил:

— Да. Пожалуйста.

Настороженный допрос вкупе с крестьянским видом полностью соответствовал представлениям Сано о человеке, совершенно ушедшем в личную жизнь и не желавшем пускать в нее посторонних.

Против ожидания Мимаки уступил просьбе, вероятно, не счел сёсекана соперником:

— Хорошо. — Он повернулся к экономке. — Приготовь госпожу Отаму к приему посетителя.

Экономка поспешила в дом. Мимаки и Сано не торопясь последовали за ней.

— Вы можете говорить с госпожой Отама, соблюдая следующие условия, — сказал Мимаки, когда они шли по коридору. — Вы будете стоять не менее чем в десяти шагах от ширмы. Если попытаетесь убрать ширму или зайти за нее, я убью вас. Понятно?

Изумленный угрозой, произнесенной будничным голосом, Сано лишь кивнул в знак согласия.

При приближении мужчин дверь распахнулась. Экономка с поклоном пропустила их в комнату, где, кроме большой ширмы (бумажные панели в форме алмазов, обрамленные тонкими рейками), ничего не было. На ширме лежала размытая тень человеческой фигуры.