лживость построенных на ощущениях скоропалительных выводов.
Третья луна – обычно бледно-желтая, но сейчас рыжая, как кирпич, – наполовину высунулась из-за горизонта, и тени от нее протянулись так далеко, как будто хотели достать до материка. Стало еще светлее.
– Пора…
Эрвин сразу взял быстрый темп. Позади пыхтел Иванов и держался лучше, чем можно было от него ожидать. Сторонний наблюдатель, если вообразить, что он мог бы здесь находиться, решил бы, наверное, что безжалостные тренировки и скуднейший паек на острове плюс естественный страх сделали свое дело… Простительная ошибка для праздного зеваки.
Скоро Эрвин повернул прямо на север, а еще спустя час взял курс на северо-северо-восток. Ясной ночью ничто не мешало ориентироваться по звездам. Роль Полярной на Хляби исполняла приметная оптическая двойная в ручке созвездия Тесака. Если бы еще не приходилось выбирать дорогу, удлиняя путь…
Э! Все равно за ночь не дойти, рассвет настигнет раньше. Что может быть глупее почти безнадежной гонки?
Только одно: сдаться сразу.
Рассвет забрезжил, когда красная луна далеко обогнала голубую и клонилась к закату, а большая бледно-желтая вскарабкалась в небо довольно высоко, утратив кирпичный оттенок. Измученный Иванов хрипел и стонал. Наверняка он давно мечтал о хотя бы пятиминутном отдыхе, злясь, что Эрвин такой двужильный, но пока не жаловался вслух и не делал глупостей. Звезды меркли и гасли одна за одной, луны бледнели. Светало.
Сорвав с плеча бич, Эрвин одним свистящим ударом располовинил крупную змею, то ли выбирающую момент для нападения, то ли просто любопытную. Оба куска шлепнулись в грязь, бешено извиваясь. К одному из них тут же присосалась другая змея, поменьше. Обрубки еще дергались, когда Эрвин и Иванов ушли далеко вперед.
– Шест… – просипел Эрвин, все-таки остановившись, повернувшись к своему спутнику и глотая воздух.
Иванов немедленно упал на одно колено, как подрубленный, и принялся кашлять и харкать. Остановку он принял за разрешение расслабиться.
– Шест, – повторил Эрвин.
– Что шест?.. – вымучил Иванов, обретая дар речи.
– Зачем ты воткнул его? Он что тебе – флагшток? Он твое спасение, если топь начнет засасывать тебя. Выдерни и держи горизонтально. Устал держать – просто положи перед собой.
– Ты всегда такой дотошный? – спросил Иванов, но приказание исполнил.
– В Саргассовом болоте нет ничего важнее мелочей, – сказал Эрвин. – Упустил одну, только одну мелочь – и погиб. Я видел, как это бывает. Снаряжение – это совсем не мелочь, а у нас вдобавок его почти нет, так что это не мелочь в квадрате.
– Да я уже понял…
– Еще не понял, раз дурака валяешь. Но поймешь.
«Если сегодня удастся выжить», – добавил Эрвин про себя, но вслух этого не произнес. Вдохнул несколько раз полной грудью и сам раскашлялся. Вот же болото… тварь подлая, неукротимая, упорная в намерениях… Не спешит… Знает, что возьмет свое если не так, то иначе…
Вот-вот должно было взойти солнце. С близкого моря на болото полз реденький туманчик, слишком неубедительный, чтобы послужить укрытием. Уже сейчас справа-сзади угадывался силуэт покинутого острова, а прямо по курсу – ближайшего северного. Эрвин прекрасно понимал: когда встанет солнце, даже это жалкое подобие тумана растает за час. Погода днем ожидается хорошая, видимость отличная. Не будет низких, касающихся брюхом болота туч с нудным дождем, не будет дымки, не будет в атмосфере вообще ничего, что могло бы помешать дрону. А пройдено всего-то… нет, если честно, пройдено больше половины пути, но много ли с того толку?
– Вперед! – приказал он, на ходу подставляя в формулы новые коэффициенты и твердо зная, что не станет делиться с Ивановым результатами расчетов. Такие результаты никому не понравятся.
Далеко слева заработал грязевой гейзер, побесился с минуту и опал. Не очень скоро до слуха донесся его рев – долгий, тоскливый, похожий на бессмысленный мык безнадежно завязшего в трясине животного. В положенный срок взошло расплывчатое, дрожащее в испарениях солнце. Дрона пока не было видно.
Прошел, наверное, час, и вожделенный остров резче выступил из тающего тумана, но, казалось, совсем не приблизился. Зато взгляд Эрвина, при каждой возможности пробегающий по размытому горизонту, нащупал впереди некую темную точку. И очень захотелось ускорить шаг, хотя некуда уже было ускорять. Быстрых ходоков болото еще терпит – с бегунами расправляется решительно и навсегда.
Иванов громко пыхтел позади. Один раз вскрикнул и разразился бранной тирадой – ступил не туда, куда следовало, но успел среагировать, не провалился… Эрвин лишь мельком взглянул на него через плечо, а заодно и на небо за ним.
Дрон пока не появлялся.
В том, что он появится, не было и тени сомнения. Вопрос жизни и смерти: когда? И как же бесит, что такая сложная штука, как жизнь вообще и жизнь человека в частности, зависит порой от простейших вещей и событий, которые невозможно предугадать! Правда, ничего с этим не поделаешь, а потому и беситься глупо. Дрон уже ищет, это ясно, но как он организовал поиск? Станет ли еще раз осматривать остров – тщательно, куст за кустом, пещерку за пещеркой? Маловероятно, но возможно… Принял ли он в расчет, что искомый объект мог попытаться ночью уплыть в океан на бревне? Неизвестно. Если нет и если дрон решил сперва проверить северное направление, то ждать его можно с минуты на минуту. Если да, то есть если дрон старателен, туповат и не склонен к риску, то он почти наверняка начнет поиск по раскручивающейся спирали, что даст некоторый резерв времени…
Все равно недостаточный, конечно.
Сопящий Иванов – и тот ни при чем. Не так уж много времени отняла его неумелость. Меньше, чем ожидалось. Некого винить. Просто так уж сложилось.
Точка впереди росла в размерах и вскоре разделилась на две. Левая осталась точкой, а правая вытянулась в короткую черточку. Зыбун, как всегда, прогибался под тяжестью людей, но держал неплохо, и Эрвин ускорил шаг.
– Погоди! – донеслось сзади.
– Ну? – Эрвин нетерпеливо повернулся к Иванову.
– Постой, говорю… Мокроступ с ноги вот-вот свалится.
– Перевязывай и догоняй, – бросил Эрвин, не сбавив шага.
Иванов грубо выругался и начал копаться с завязками. Он и впрямь догнал Эрвина – когда тот уже стоял перед двумя объектами, найти которые в Саргассовом болоте он ожидал меньше всего. Особенно тот, что справа.
– Ну и ну, – только и пробормотал он, качая головой.
Это было судно, древнее побитое небольшое судно, заброшенное в болото небывалым штормом, может быть, лет пятьдесят назад, проржавевшее до дыр, но не затонувшее, а застрявшее здесь и вросшее в болото как часть его. Сильно накренившись на правый борт, оно таращилось в небо