стороны, словно соцветие пушистого одуванчика, какие-то части унесло воздушным потоком, а что-то рухнуло прямо на поле.
Манис резко обернулась к Сатье, по-прежнему одиноко стоящему у обочины, потом к Вирте.
— Гляди! — она ткнула пальцем в стекло, туда, где одна из лопастей, ведомая потоком, летела прямо в сторону дорожки.
Вирта изменился в лице.
— Гони, Буба! Гони! — закричал он.
И мужчина без вопросов вдавил педаль в пол. Машину дёрнуло, мотор загудел. Манис и Вирта наблюдали за бешеной пляской оторванных частей ветряка. Похоже, Беруха или кто-то ещё из рабочих на той стороне тоже почувствовали неладное, поскольку несколько человек отделились от группы и понеслись к Сатье.
Буба начал сигналить и мигать сыну, пока тот не увёл взгляд в сторону летящих обломков. Они подъехали совсем близко. Манис даже видела испуганное лицо Сатье и разинутые в крике рты его коллег позади.
— Стой!
Буба затормозил и Вирта выскользнул из-под Манис, распахнув дверь, которую едва ли не унёс ветер. Манис с ужасом ждала, что будет дальше.
— Сатье! — отец хотел тоже выйти, но ему не дала женщина механик.
— Сиди на месте, это самоубийство!
Огромная лопасть приближалась к саду, и в какой-то момент воздушный поток потерял силу, и теперь деталь скользила по земле, сминая остатки посевов.
— Буба! Езжай вперед! — закричал другой механик.
— Там же мой сын!
Лопасть мелькнула в боковом зеркале авто, чудом не задев его корпуса, и вдруг остановилась перед Сатье, словно что-то или кто-то удерживал её. Манис удивлялась лишь первую секунду, ведь как разнанка она поняла, что происходит. Вирта не успел добежать до мальчика, но успел применить данную ему природой силу. Магия держала лопасть до тех пор, пока замершего от ужаса Сатье не привела в чувства Беруха.
— Все в сторону! В сторону! — слышался её частично перекрываемый ветром голос.
И тут до Манис дошло, что все видят Вирту, ведь в машине стало слишком тихо и, казалось, даже ураган унял свой гнев. Лопасть медленно вошла в землю — Вирта пытался вдавить её как можно глубже, пряча от очередных воздушных толчков.
Манис выскочила из машины, чувствуя, что ему понадобится помощь, ведь как он говорил, магия не самая его сильная сторона. Опустив руки, Вирта развернулся к ней, вспотевший и красный, он как-то грустно посмотрел и тут же свалился с ног, теряя сознание.
Глава 7
— Вот и брата моего не стало.
Полиш закинул в глотку обжигающую жидкость, после чего резко хлопнул металлической кружкой по столу. Привыкший к отраве организм с распростёртыми объятиями принял новую порцию. Даже не поморщившись, Полиш наполнил кружку снова, коротко дёрнув горлышком бутылки в сторону Ниса, как бы предлагая присоединиться.
— Мне очень жаль, друг, очень жаль, — отозвался Нис.
Память о матери, умершей совсем недавно, погружала Ниса всё глубже и глубже в тоску. И хотя тело её уже сожгли, ему казалось, что стоит войти в дом, как на пороге его встретит глуповатая, но любящая улыбка.
— От кого ты узнал?
— Есть там один. Выпустили из камеры, чтобы за нами шпионить. Но не тут-то было. Наши его сразу раскусили, вот он и разговорился. Сказал, что помер Виапари в камере от ран и голода. Долго кричал, просил, умолял и вскоре затих. Его то ли сожгли, то ли магией расщепили, понятия не имею. Но раз не пришли ещё за мной, стало быть, не выдал.
Полиш снова опустошил кружку, занюхав следом зачерствевшую серую лепёшку.
— Вы были близки?
— Близки? — Полиш горько усмехнулся. — Половину той техники и оружия, что наша организация накопила, его бродяги притащили. Он снабжал нас очень долго. А потом эта Манис, черт бы её побрал, Викъянко. Это ж надо было так опростоволоситься!
— Один из главных вроде хорошо о ней отзывался.
— Это понятно. Они хотят сделать из неё символ. Понимаешь? Дескать, вот, жительница внутреннего круга сама собрала летательный аппарат и покинула Разнан, наплевав на законы магов, а чем мы хуже. Но оно так не работает.
— А как будет работать?
— Нужно штурмом идти, понимаешь? Штурмом. Нужно взять всё оружие, что у нас есть и напасть на Башню. Взорвать её, расстрелять всех.
Полиш хоть и сидел на территории приверженцев освободительного движения, но говорил всё равно тихо, низко наклоняясь к провонявшему выпивкой столу.
— А как же невинные? Не все маги чудовища. Разве нет? Там есть женщины… в Башне, я имею в виду. А поблизости могут находиться дети…
— Плевать и на их женщин и на капризных отпрысков. Не бывает революции без кровопролития. Посмотри лучше на наших детей, в какой грязи они живут. Растут, как сорняк, безграмотными и жалкими. Мы обязаны положить конец тирании магов.
Главные сейчас планируют первый удар. Агитационная бригада готовит обличительные и запугивающие листовки.
— Листовки для кого?
— Как для кого? Для внешнего круга.
— А разве не они говорили, что на внешний круг нет надежды?
— Ты не правильно понял. Внешний круг не будет зачинщиком, но вот пойдут ли обездоленные на баррикады — это другой вопрос.
— И ты думаешь, листовки повлияют на их решение?
— Не только. Насколько знаю, командование хочет действовать жёстко.
— Насколько жёстко?
— Хотят создать волнение внутри. Но мне об этом пока мало известно. Что-то вроде: «Бей своих, чтоб чужие боялись», но в более хитрой форме.
— Своих? Не значит ли это…
— Скорее всего, под видом магов они начнут беспорядки во внешнем круге, возможно, нападут на гражданских, уничтожат продовольствие, чтобы подтолкнуть бедняков к открытому столкновению.
— Не правильно это, — задумчиво произнёс Нис.
— Согласен, но выбора нет. Как ещё заставить людей шевелиться? Они не видят того, что мы видим, Нис. Они как мотыльки, летящие на огонь, забыли, что тот обжигает. Сколько ещё лет внешний круг будет тонуть в дерьме? Сколько ещё нужно магам, чтобы нажраться? Мы этого не узнаем, поэтому нужно действовать. На время отбросить мораль и сочувствие и действовать.
— И чем же мы будем лучше, чем твари, сидящие в Башне?
— Тем, что добьёмся перемен, покажем другой путь. Дадим людям выбор.
— Выбор пойти с нами или быть убитыми? А кто возглавит народ, ты не думал? Те же люди из внутреннего круга, только не маги.
— Понимаю твоё беспокойство, Нис, я и сам