с места и, быстро оказавшись за ее спиной, порывисто обнял ее. Даша тут же заерзала на месте, слабо пытаясь вырваться из его медвежьих объятий, но он лишь крепче обнял ее и, уткнувшись носом в волосы, пробубнил:
— Ещё какая маленькая…
— Я маленькая? — усмехнулась она, быстро оттаяв. — Не я после ножевого лезу на рожон.
Князев рассмеялся, слегка взъерошил ей волосы, чмокнул в макушку и, собрав со стола пустые чашки, отнёс их в раковину. Конечно же, он думал таким образом уйти от разговора и сейчас же переменить тему, заговорив о чем-нибудь другом, но понял, что это просто глупо. Устало вздохнув, Артём развернулся и оглядел девушку. Сидит на стуле, прижав к груди одну ногу и чуть ссутулившись, и серьезно смотрит на него.
— Ну, что такое?
Он прекрасно понимает, что она волнуется, но ничего поделать с этим не может — ему надо съездить к парням. Вчера он потратил полдня, ища квартиру и перевозя Дашу, и скинул решение проблем на плечи друзей, поэтому сегодня он был обязан явиться к ним. Артём не любил, когда за него кто-то делал его работу, тем более — настолько сильно касающуюся только его. Именно поэтому он пытался придумать, как успокоить Дашу и заверить, что ничего с ним за эти полдня не случиться, что никто на него снова не нападет и он вернётся домой в целости и сохранности.
Даша посмотрела на него, поджав губы, и тихо проговорила:
— Я… Нет, ничего. Все в порядке, езжай.
Она знала, что просто перепугалась позавчера и поэтому ее нервы до сих пор пошаливают. Она просто не может не бояться теперь…
Артём же в это время заговорщицки поиграл бровями и быстро произнес:
— Не волнуйся, я быстро разберусь с делами и сразу домой. И буду весь в твоей власти…
— Что?! — Даша возмущённо подавилась воздухом и, с трудом сдерживая улыбку, отмахнулась от него. — Я про другое совсем, а ты тут со своей пошлостью.
Князев тут же успокоился. Понятливо кивнув головой, он подвинул к себе ногой свободный стул, сел на него и серьезно глядя на Дашу, спросил:
— Что тебя беспокоит?
Юдина несколько секунд молча смотрела на него, задумчиво закусив губу, и пыталась понять, стоит ли ей говорить об этом или нет. Конечно же, он сейчас наверняка скажет, что она просто преувеличивает, что все в порядке и не о чем волноваться, но… Но ее и вправду тревожило это. И если вчера она хоть ненадолго отвлечься с ним от этих невесёлых мыслей, то сегодня они вернулись к ней с самого утра, не давая ей покоя.
— Артём, — Даша вздохнула и наконец честно призналась, — я боюсь за своих.
Она и вправду боялась за дедушку с мамой. Раз уж Артема выследили возле ее дома, то ее родня не находилась в безопасности — если за него возьмутся серьёзно, то они тоже могут пострадать. А Даше не хотелось ещё больше пугать деда, который и без того сейчас явно волновался за неё.
— Все в порядке, я поставил кое-кого из наших приглядывать за ними.
— Наших? — переспросила Юдина, не совсем понимая, о чем он говорит.
— Ты же не думала, что мы вчетвером тут всем ворочаем? — Артём улыбнулся. — С нами есть ещё парни, они на подхвате. Мелкие ещё, учатся, что да как тут устроено, но для такого вполне сгодятся.
Даша невольно усмехнулась. Она и не подозревала, что все настолько серьёзно.
— Ого, так у тебя там целая бандитская банда. Ты прям какой-то бандитский барон…
— А как же, — улыбнулся он. — Расширяем бизнес. — И, погладив ее по плечам, уже серьёзно добавил: — Все и вправду будет хорошо, я обещаю. За своих можешь не волноваться. Кстати, у вас же телефон без определителя номера?
— Ну обычный, дисковый.
— Тогда позвони Ивану Николаевичу и скажи, что ты в порядке, что я не утащил тебя в своё бандитское логово и не растерзал. Он ведь тоже волнуется.
Девушка понятливо кивнула, тронутая вниманием к деду со стороны Князева. Казалось бы, они совершенно чужие друг другу люди…
Но это была не единственная проблема, которая волновала Дашу.
— Выкладывай, что ещё? — со вздохом произнёс Артём, по её лицу догадавшись, что это ещё не конец.
— Я за тебя боюсь, — честно призналась она. — У тебя всё-таки ножевое, а ты… Неужели нельзя пару дней посидеть дома?
— То есть при ножевом спать с тобой мне можно, а работать нельзя? — не удержавшись, усмехнулся он, за что сразу же получил вполне оправданный тычок в плечо.
— Дурака, блин, кусок…
— Все нормально, Даш. Швы крепкие, я тоже.
Даша молча посмотрела на него. Конечно, он сильный и крепкий, но… Но кто знает, что взбредёт Ковалёву в голову и не решит ли он взяться за оружие посерьёзнее? Уж против пуль Артём вряд ли устоит… И никакая мама уже не соберёт тогда по кусочкам.
— К тому же, не забывай, я бывший опер.
— Почему ты ушёл из органов? — спросила Даша, вперившись взглядом прямо ему в глаза. Этот вопрос волновал ее давно, но она все время забывала спросить. И вот, наконец-то подвернулся хороший момент. — И как вообще туда попал? Только честно.
— Честно? — Князев как-то горько усмехнулся. Отвёл взгляд в сторону, почесал подбородок, выдохнул и наконец ответил. — Пошёл, потому что после армии больше некуда было идти. А ушёл, потому… Потому что противно там работать. Приказ: разогнать митингующих. Приезжаешь, а там рабочие на заводе бунтуют — третий месяц без зарплаты. Или у банка люди стоят, деньги требуют — последствия Чёрного Вторника. Или как школьников разгонять… И ты понимаешь, кто тут прав, а кто виноват, кого тут надо поддерживать, но сделать ничего не можешь. Потому что приказ есть приказ. И хочешь не хочешь, а исполнять его надо. Когда шел, думал, буду ради правого делать работать: разоружение банд, задержание преступников. А в итоге… Колотить беззащитных людей, которые борются за своё, — дело скотское. Только человек без совести может таким заниматься. Я вот не смог.
Даша посмотрела на него и поняла, что Артём говорил искренне. И при этом ему будто было стыдно за самого себя и за то, что он делал, поэтому он смотрел пустым взглядом на пёстрый кухонный фартук — лишь бы только не ей в глаза. Больше не хотелось мучить его расспросами или своими опасениями, поэтому она, избавив Князева от любых комментариев по поводу его прошлой работы, просто тихо произнесла:
— Просто постарайся вернуться домой целым. И живым.
Вздохнув, она поднялась с места и отошла к раковине, быстро принявшись за мытьё посуды.