— Ну-с, — я отставил пустую тарелку, — товарищ светлый, хулиганим? Бросаемся на мирных путников? Творим беспорядки? Нехорошо.
Он зыркнул на меня исподлобья.
— Я не разговариваю с тёмными.
— Тёмную еду ест, а разговаривать отказывается. Как-то нелогично, нет?
Отшельник насупился.
— Я вас не звал, между прочим, а вы припёрлись, шумите, вкусные запахи по моей крепости распустили.
— Ну, вообще-то, крепость моя. Да, да, не надо делать возмущённое лицо. Это Третья застава Владыки.
— Она пустая стояла, когда я пришёл.
— И что? Пришёл, самовольно заселился, буянит. А ещё делает вид, что светлый!
— Да! Светлый!
— Не видно по поведению. На разбойника и дебошира похож, а не на светлого архимага.
Старик обиженно засопел и отвернулся.
— Выгнать его, — подал голос Харзакин, — чтобы не бежображничал. Пушть в другое мешто идёт.
— Жалко его, — вздохнула Шагра, — он старенький, еле на ногах держится. И питался, наверное, всякими корешками невкусными. Вот запах похлёбки ему в голову и ударил.
Удивлённо хлопая глазами, отшельник уставился на Шагру. В его голове не укладывалось, что тёмная, да ещё орка, может проявить сочувствие к светлому.
— Угук, — Сеня по-дружески похлопал архимага по плечу, — угугук.
— Да, — согласился Харзакин, — дейштвительно, нехорошо. Штарый он, больной. Што мы, жвери, выгонять его на улишу? Пушть живёт, ешли хочет. Только дашт обещание не хулиганить.
— Я…
Отшельник сглотнул, переводя взгляд то на меня, то на орков, то на Сеню.
— Я прошу прощения. Давно один живу, совсем одичал. Это недостойное поведение.
— Ну вот, уже лучше, — я улыбнулся ему, — кстати, может быть, вам стоит заняться полезным трудом? Скажем, организуем здесь санаторий, а вы будете проводить сеансы лечебной гимнастики и оздоровительные процедуры.
Глаза архимага загорелись.
— О! За долгие годы отшельничества я открыл чудодейственные свойства обливания холодной водой! И с удовольствием научу всех желающих этому методу. Даже орков и тёмных, — он тяжело вздохнул, — светлые всё равно не хотят закаляться.
* * *
— Владыка, — Харзакин подъехал ко мне, когда мы уже достаточно далеко удалились от Третьей заставы, — не жря мы его там оштавили? Вдруг он опять жа шветлые штучки вожьметшя?
— Не возьмётся, не переживай. Его сегодня навестит магистр Гебизе и проведёт воспитательную беседу.
Ещё до отъезда из мини-замка я связался с мумием и объяснил ситуацию. Дедушка от восторга чуть из зеркальца не выпрыгнул — он всегда мечтал, по его выражению, “потыкать палочкой” настоящего светлого архимага. Были у него какие-то вопросы по теоретической магии, которые “можно обсудить только с настоящим специалистом старой школы”. На всякий случай, я попросил бабушку приглядеть за “горячими аксакалами”, чтобы они друг друга не поубивали. Буду возвращаться от орков — заеду и проверю отшельника, заодно воспользуюсь Казной и сокращу путь на полдня.
Глава 33
Через два дня мы выехали к Сорочьему броду. Живописнейшее место, между прочим. Если не обращать внимания на пару здоровенных троллей, громыхавших камнями у самой реки. Я присмотрелся и хмыкнул — серо-зелёные здоровяки строили мост.
— Жачем? — почесал в затылке удивлённый Харзакин, — они глупые, да? Вот же брод ешть.
— Подъедем — спросим.
Делать поспешные выводы я не собирался: разумные существа редко делают откровенные глупости. А если ты чего-то не понимаешь, то это может оказаться хитрым планом или “башмаками” для глупцов.
— Эй, — помахал я рукой, — уважаемые! А зачем вы корячитесь? Неужели брод собирается исчезнуть?
Тролли обернулись, осмотрели нас с ног до головы и весело хмыкнули.
— Может и так, братан. Ежели дно углубить — обязательно исчезнет.
— А уж мы постараемся, чтобы поглубже рыть.
Они переглянулись и хлопнули друг друга по ладоням.
— Брода не станет — мост всем нужен будет.
— Сорочий мост, — залился смехом тролль слева.
— Все ходить будут, нам деньги давать.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Понял, братан?
Я кивнул:
— Предположим. А кто ходить-то будет? Что-то я не вижу здесь торговцев и путешественников.
— Это сейчас, — тролли довольно осклабились, — ты чё, братан, не знаешь разве?
— В Калькуаре новый Владыка сидит.
— Крутой мужик!
— Стальные шары у него.
— Эльфов грязными тряпками гоняет, как детей.
— Кемнаро пожёг.
— Свой город основал.
— А где города, там что?
— Там торговля!
— Купцы сейчас другим путём идут, пока не сообразили.
— Там две переправы, да ещё гоблины с пошлинами дурят.
— А здесь только мы, сечёшь?
— Мост сделаем.
— Дорогу в порядок приведём.
— Проследим, чтобы бандитов не было.
Правый тролль взял камень, приготовленный для строительства, и сломал о голову товарища. Тот даже не моргнул и только хмыкнул.
— Таверну поставим.
— Официанток туда наймём.
— Красивых.
— Эльфиек!
Оба одновременно закатили глаза и облизнулись. Ох, сомневаюсь я, что эльфийки пойдут сюда работать официантками. Был бы эльфийкой — на километр бы к таким троллям не подошёл.
— Ин-ве-сти-ция, — по слогам произнёс тролль.
— Вдолгую!
— Сечёшь, братан?
— Мост ещё наших внуков кормить будет.
— Наша семья всегда умела строить мосты вовремя.
— За тысячу лет ни разу не ошиблась.
Они снова хлопнули друг друга по ладоням.
— Молодцы. Если реально за дорогой приглядите и бандитов ловить будете — Владыка Калькуары вам денег отсыплет.
Тролли пожали плечами.
— Нам чужого не надо.
— Мы для себя стараемся.
Я тронул сорона, направляясь к броду. Но, проезжая мимо троллей, вытащил из кошелька горсть золотых и высыпал в ладонь одному из мостостроителей.
— Держите. Мой добровольный вклад в вашу “инвестицию”, чтобы быстрее мост построили.
Они одобрительно закивали.
— Благодарствуем, братан.
— Ты это, заезжай.
— Тебя с корешами бесплатно будем пускать.
Уже на другой стороне реки меня стукнула мысль: а если тролли правы? Может, я себя недооцениваю? Ведь действительно гоняю эльфов. Не тряпками, конечно, но не без успеха. Вдруг и правда сюда торговые пути переместятся? Надо обязательно восстановить Третью заставу для контроля и учёта будущего потока. Вернусь от орков — обязательно займусь.
* * *
Лес закончился внезапно. Мне даже спрашивать не пришлось, где мы находимся: вот они, Сутулые холмы. Каменные останцы высотой метров по сто, действительно напоминающие сутулых воинов.
— Всегда их боялась в детстве, — скривилась Шагра, — бабушка про них жуткие легенды рассказывала.
— Какие?
— Ну, что это древние эльфы. Они шли уничтожить орков, но самый первый Владыка превратил их в камень. И что магия спадёт, когда Калькуара опустеет. Тогда эльфы оживут и перебьют всех орков. А ещё, что это орки, которые опоздали на бой за Владыку, и они здесь в наказание.
— А какая из этих версий правильная?
Шагра пожала плечами:
— Бабушка говорила, что обе. Если каменные эльфы и орки оживут одновременно, то сойдутся в битве и наступит конец мира.
Запутанный, однако, местный фольклор. Напустить бы сюда филологов всяких, чтобы разбирались, спорили и строчили диссертации. Такой материал пропадает!
Дорога через холмы шла унылая, не балующая разнообразием видов. Компенсируя этот недостаток, Шагра взялась рассказывать мне про вождей орков и как их уговаривать.
То есть, вождей надо хвалить, дарить мелкие подарки, желательно из золота. Но основные переговоры вести с жёнами — без их согласия вожди ни за что не тронутся с места.
— Не беспокойтесь, Владыка, я сама буду их уговаривать. И все нужные слова скажу. А вы, главное, пейте кауаффий и важно кивайте. И не забывайте кушать всё, что вам подадут. У нас считается, что если гость уважает — то до крошки доест.