но это только внешне, в душе он все тот же…
— Даже у маньяков есть кто-то кто скажет точно так же. — парировал Алекс. — Но ты мне сказки не рассказывай, к делу переходи, я с тобой на одном горшке не сидел, миндальничать не буду.
— Ох как грубо… — настороженно глянул Леонид. — Что голубая кровь наружу лезет?
Алекс кивнул.
— Ты даже не представляешь насколько.
— Вот в этом то как раз и проблема… кхм… князь…
— В моей крови?
— Может и в ней тоже, но я в общем имею ввиду.
И он, в свойственной ему манере, — тоном старшего брата — стал объяснять что сейчас происходит вокруг царствующей семьи, и к чему это может привести.
С его слов получалось вот что:
С самого зарождения государства Российского, цари были окружены боярами, по сути теми же первыми семьями, и естественно без их одобрения, или поддержки, в государстве практически ничего не происходило.
Они постоянно грызлись меж собой, воевали даже, но все это были внутренние разборки, русские, на саму суть государственности не влияющие. — Борьба за кормушку опять же.
Но со временем появилась еще и третья сила, для которой Россия, со всеми ее потрохами, была не более чем потенциальная колония, — и эта сила конечно же старушка Европа.
Они, европейцы, выдавая своих принцесс за русских царей, вносили жесткий дисбаланс в бурлящий вокруг престола котел, причем делалось это регулярно, ведь едва ли не каждый царь брал в жены иностранку.
И естественно на этой почве и полыхал вечный конфликт, к войне за место у руля, или кормушки, кому как удобнее, подключились еще и европейские государства, чем естественно вызывали гнев окружавших престол бояр.
И даже с прошествием тысяч лет, ровным счетом ничего не изменилось: те же бояре, та же Европа, и та же кормушка.
— Через две недели состоится помолвка наследника с немецкой принцессой, — наконец перешел к сути Леонид, — до свадьбы конечно же еще далеко, но события на международной арене требуют от России очередного подтверждения лояльности, и поэтому Император, опасаясь негатива со стороны германцев, чтобы как-то успокоить волнение, принял решение о помолвке. Но не всем это пришлось по нраву, и в стране назревает очередной заговор, на этот раз причем очень серьезный: ставящий своей целью не просто посадить на трон наследника, и с его помощью подобраться ближе, а полностью уничтожить Романовых, а с ними и западное влияние.
— Типа русский бунт?
Можно и так сказать, а он, бунт, сам понимаешь, безусловно приведет к самым страшным последствиям: гражданская война, безвластие, разруха, голод… Сколько раз мы проходили подобное?..
— Ну так в чем дело? Вырезать всех недовольных под корень, да и все. Чего ждать?
— Вот тут то как раз все непросто. Мы, хоть и знаем о масштабах грядущей беды, практически ничего не знаем о самих заговорщиках, информации кто именно рулит восстанием, какой из кланов верховодит, у нас нет. Ведь знай мы это, попросту срубили бы голову, да успокоили всех остальных. Большой войны никто не хочет…
— И сделать вы хотите это руками собранных вами темных? — догадался Алекс.
— Ну да. Так и вопросов не возникнет, и претензий к Императору не будет. И это было бы просто, знай мы куда бить? Где скрывается идейный вдохновитель? Вот только мы не знаем. Подозрения конечно есть, но чтобы начать действовать, одних подозрений мало, — нужны факты!
— А вырезать всех разом не вариант? Не можешь обезглавить, обескровь. Нет?
— Говорю же, сил не хватит. Мы не можем допустить гражданской войны, а если одна из семей выступит открыто, войны не избежать.
— Но тогда выходит, если пацан говорил правду, и начать они хотят через три дня…
— Тут ключевое слово — «если» — выделил Леонид. — Пока мы не знаем точно, из болтовни этого балбеса не стоит делать поспешных выводов.
— Так и не надо! Взять его за шкирку и просканировать! Делов-то!
— Как ты это сделаешь? Он одаренный, а у нас врожденная защита от менталов. Мозги ему только сваришь…
— Нет. Ты просто не знаешь его. Он дурачок, в его голове нечего варить, да и сварим, горевать не буду, и вообще, все уже привыкли что студенты мрут как мухи. Так что вопросов особо не возникнет.
Леонид задумался, и теребя свою бороду — верный признак беспокойства, решился.
— Уговорил. Я найду ментала, а ты приведешь Ливнева.
* * *
Вот только зайдя с утра в класс, Ливнева Алекс не увидел, но вспыхнувшее поначалу подозрение, — а подозреваемым стал естественно Леонид, прошло: скорее всего, решил князь, либо Ливнев младший как-то прокололся дома, либо его вообще, в свете грядущих событий убрали из города.
Но так или иначе, выяснить что же он имел ввиду, когда поведал Алексу «страшную тайну» — не вышло, и все что оставалось князю, сидеть на лекции, ломая мозг в поисках хоть какой-то истины.
— Болдырев. — назвал его фамилию Арсений Петрович, — преподаватель основ магии воздуха, — и дождавшись когда Алекс поднимется, спросил.
— Как вы считаете, если нанести руну силы на посох со встроенным в него заклинанием воздушной воронки, его мощность увеличится?
— Нет, Арсений Петрович, не увеличится.
— Верно. А пояснить, почему именно так, вы сможете?
— Смогу. Можно у доски? — Алекс сразу понял насколько удобнее отвечать, имея возможность показать наглядно, пусть и виде чисел, то о чем говоришь.
— Ну конечно. — покивал препод отмечая что-то в журнале.
Этот, достаточно зрелый человек, — а на вид ему можно было дать лет шестьдесят, умел «видеть» студента, и Алекса, с его «способностями» выделил сразу, как только он вернулся в школу, и пришел к нему на лекцию.
Сам ведьмак, — правда не очень сильный, он был рожден чтобы учить. Никогда не срываясь на учениках, настолько доходчиво объяснял тему, что даже самые тупые на его уроках начинали соображать.
Как он это делал, для Алекса оставалось загадкой, но уроки этого человека он старался не пропускать, наслаждаясь каждой каплей поданного материала.
Вот и сейчас, зажав в руке мел, — а всякие электронные штучки в школе не очень то приветствовали, — мало какие гаджеты выдерживали постоянные магические всплески, — обычное дело на уроках. Так вот, Алекс, старательно выводя на доске необходимые формулы, дотошно расписывал, пытаясь донести до остальных учеников суть вопроса, но когда закончил, и повернулся лицом к классу, ничего кроме пустоты и непонимания в глазах сокурсников не увидел, осознавая что все сказанное прошло мимо основной части учеников.
Он было расстроился, еще бы, битый час разглагольствовал, — но тут вмешался Арсений Петрович, внимательно слушавший выступление Алекса, и дополнив