Читать интересную книгу Американская мечта - Норман Мейлер

Я продвинул вперед ногу, медленно, дюйм за дюймом: обуреваемая противоположными желаниями, душа моя затрепетала, я взглянул вперед и обмер: я находился на самой середине, в пятнадцати футах от края балкона, в пятнадцати футах ходьбы по парапету шириной в один фут, а подо мной было тридцать этажей бездны. Дойдя до края, мне предстояло повернуть назад и пройти еще двадцать футов до того места, где парапет упирался в стену. Это было выше моих сил. И все же я сделал шаг, потом еще один. Возможно, я бы осилил и весь путь, но тут вдруг подул ветер, словно вихрь, которым обдает тебя проносящийся мимо грузовик, и я чуть не оступился: я был на волосок от падения, на волосок на бритвенном лезвии Шаго, и я соскочил на балкон и увидел у двери Келли.

– Заходи, – сказал он.

На лице его, освещенном светом из комнаты, не было и намека на то, что он видел меня на парапете, может, он и в самом деле не видел, может, он вышел на балкон мгновение спустя или в первый момент не разглядел меня в темноте, и все же он ухмылялся, уверенной и радостной ухмылкой человека, разгадавшего загадку. Когда мы входили в комнату, я ощутил исходящую от него силу, четкую, точно приказ. Он приказывал остальным уйти. Приказ, вольный, точно полет безумия, свет в комнате на секунду потускнел, а потом вспыхнул вновь.

– Да, – сказал Гануччи, – уже поздновато. Не угодно ли прокатиться на лифте? – спросил он у Бесс.

Лицо ее было похоже на маску, теряющую пудру и румяна, сквозь них проступала кость. Это длилось всего мгновение – некое видение того, какою она видела самое себя, – но война, похоже, была безнадежной.

– Да, пойдемте, – сказала она Гануччи.

Келли направился к двери, чтобы проводить их до лифта.

Оставшись наедине со мной, Рута занервничала. Должно быть, ей многое нужно было мне сказать, а времени не было. Я же вздохнул с облегчением. Три шага по парапету лишили меня сил, но усталость была приятной, словно я очнулся от глубокого сна. Конечно, несмотря на мои подвиги на парапете, меня не оставляло чувство неудовлетворенности от того, что я знал: дело не доведено до конца. Но, по крайней мере, сейчас я в комнате, Келли еще минуту-другую не будет, это была передышка, и Рута показалась мне чуть ли не старым другом. Впрочем, ее взгляд, резкий, как запах нашатырного спирта, разом вывел меня из спячки.

– Твоя двойная жизнь, судя по всему, закончилась, Рута.

– Очень жаль. Я люблю двойную жизнь.

– А тебе не было противно шпионить за Деборой?

– Вашу жену милой женщиной не назовешь. Все богатые девушки – свиньи. Но ведь я была не просто служанкой, вы знаете.

– Не знал, а следовало бы знать.

– Разумеется, у меня не было никакого официального поручения. Мне нужно было просто заниматься своей работой. Так хотел Барней, так я и делала. И присматривала за всем.

– За чем, например?

– Ну, за некоторыми занятиями вашей жены.

– Ты давно знакома с Келли?

– Несколько лет. Мы познакомились в Западном Берлине на премилой вечеринке. Не ревнуйте, пожалуйста.

– А теперь ты… – Я хотел было сказать: «стала премилой маленькой шпионкой».

– А теперь я никто. Просто помогаю мистеру Келли.

– Но Дебора водилась со шпионами. Она и вправду была шпионкой?

– Абсолютной дилетанткой.

– Ты ведь не думаешь, что я тебе поверил?

– У нее не было настоящего умения, – гордо заявила Рута.

– И тем не менее она стала причиной каких-то крупных неприятностей?

– Чудовищных неприятностей. Прошлой ночью, должно быть, никто не ложился спать в министерстве по всему миру. Жгли свет всю ночь. – Она говорила с наэлектризованным сладострастием в голосе. – Они-то и велели, чтобы вас оставили в покое. Ведь никто не мог бы сказать, много вы знаете или нет, расследование могло завести черт знает куда. – Она не смогла сдержать улыбки. – Но der Teufel – это вы сами, и вы знаете, чего хотите.

– Рута, но ты еще не рассказала мне главного.

– А если я расскажу, вы мне поможете кое в чем?

– Я попытаюсь ответить на твои вопросы в той же мере, в какой ты ответишь на мои.

– Это было бы неплохо.

– Чего добивалась Дебора?

– Этого не знает никто.

– То есть?

– Никто ничего не знает наверняка. Это ведь всегда бывает так. Мистер Роджек, чем больше вы узнаете, тем лучше поймете, что это всего лишь новые вопросы, а вовсе не ответы.

– И все же я хотел бы узнать, скажем, парочку фактов.

– Фактов? – Она пожала плечами. – Они вам и так известны.

– Мне известно лишь то, что у Деборы было трое любовников.

– А кто они, вы не знаете?

– Нет.

– Ну, ладно, я расскажу вам. Один из них американец, довольно значительная шишка.

– В правительстве?

– Давайте считать, что я не слышала вашего вопроса.

– А другой?

– А другой – атташе из советского посольства. Третий – англичанин, представитель одной шотландской фирмы, во время войны работал в британской разведке.

– И разумеется, работает до сих пор.

– Разумеется.

– И это все?

– Еще у нее были какие-то дела с человеком по имени Тони, он навещал ее раз-другой.

– Ей нравился Тони?

– Пожалуй, не слишком.

– Но чего же она все-таки добивалась?

– Если хотите знать мое мнение…

– Хочу.

– Она стремилась ошарашить собственного папашу. Она хотела, чтобы он сам пришел к ней и на коленях умолял прекратить этот любительский шпионаж, пока все влиятельные люди в мире не решили, что Барней Келли затеял что-то дурное или что он не в состоянии контролировать поведение собственной дочери.

– А что интересовало Дебору?

– Много чего. Очень много. Все и ничего в отдельности, можете мне поверить. Она собирала слухи и претендовала на важную роль. Если хотите услышать мое личное мнение, мне кажется, что это доставляло ей чисто сексуальное наслаждение. Одним женщинам нравятся жокеи, другим – лыжники, третьим – грубияны-поляки, а у Деборы была petite faiblesse7 к лучшим агентам мира. Впрочем, что бы это ни было, для ее отца все складывалось скверно. Он очень переживал.

– Ладно, Рута, спасибо, – сказал я.

Несмотря на приступы ревности, вызванные каждым из трех ее любовников, в сердцевине боли таилось легкое опьянение тем, что я наконец-то что-то узнал.

– Но я еще не задала своих вопросов, – заметила Рута.

– Что ж, задавай.

– Мистер Роджек, как вы думаете, почему я работаю на мистера Келли? На что я рассчитываю?

– Выйти за него замуж?

– А что, это бросается в глаза?

– Нет. Но я верю миссис Трилаун.

– Но все же мои намерения как-то просматриваются?

– В некоторой степени. Но, разумеется, ты очень умна.

– Очевидно, недостаточно умна, чтобы скрыть их. Вернее, умна и достаточно, но у меня нет достаточных козырей. Поэтому мне нужна поддержка.

– Поддержка помощника?

– Скажем, партнера, который руководил бы мною.

– Но, дорогая моя, Бесс права. Он не женится на тебе.

– Вы, мистер Роджек, рассуждаете, как глупец. А вы ведь не глупец. Я не настолько помешана на себе, чтобы не понимать, что мистер Келли в состоянии купить и продать девушку вроде меня десять тысяч раз. Но я кое-что знаю. – Ее глаза показались мне немного выпученными, на немецкий лад, словно мысли давили на них изнутри.

– Ты и в самом деле что-то знаешь?

– Массу всякого. И потому у меня есть шанс женить его на себе. Если я правильно распоряжусь своими картами.

– А что ты намерена предложить своему консультанту?

– Вы мне говорили, что из вас гвозди делать можно. И я вам верю. Я не стала бы пытаться обвести вокруг пальца человека вроде вас. Кроме того, вы можете доверять мне.

Ее слова позабавили меня.

– Весь трюк в том, – сказал я, – чтобы не терять чувства меры. С какой это стати я буду доверять тебе? Я наверняка не мог бы доверять тебе в делах с легавыми.

– Легавыми? – Она не знала этого слова, и это раздражало ее, как поиск куда-то запропастившегося инструмента.

– С полицией.

– Ах, это! Прошлой ночью! Вы вроде бы пообещали сделать мне ребенка. Я вовсе не так уж хочу ребенка, но вы пообещали, а не сделали. Может, это и мелочь, но мелочи такого рода не рождают в женщине верности до гроба.

Тем не менее эта мелочь напомнила нам о проведенном вместе вечере.

– Был ведь и второй раз, – сказал я.

Рута усмехнулась.

– Да, был и второй раз, – сказала она. – Но это пролетело.

– Весьма сожалею.

– Чаще всего пролетает.

– Может, у тебя какая-то инфекция?

– Ха-ха-ха, этого мне только и не хватало.

– А Келли нас не подслушивает? – неожиданно для самого себя спросил я. Я вдруг остро ощутил его отсутствие.

– Думаю, он пошел поглядеть на Деирдре.

Мне захотелось спросить, не может ли он как-нибудь подслушать наш разговор. Правда, в комнате не ощущалось той спертости воздуха, которая наводит на мысль о микрофонах, но, с другой стороны…

– Нет ли тут подслушивающего устройства?

– Он велел убрать его.