дебатов было принято решение: "А почему бы и нет?"
— Самые широкие — заверил меня Никсон. И начал задвигать про проблемы совета безопасности ООН. Мол, его авторитет постоянно падает, члены не могут договориться о самых простых вопросах, постоянное противостояние СССР и США со взаимными вето создает ситуацию, когда другие страны перестают верить в международное право.
— Мы должны сосредоточится на том, что нас всех объединяет. Например, борьба с международным терроризмом. Справится с ним только на национальном уровне — невозможно.
Убийство Мартина Лютера Кинга, обоих Кеннеди, захват самолета F-27 под Сан-Рамоном — короче у американцев начинало так конкретно пригорать. И они в 4 руки принялись меня обрабатывать. Зарплата сто тысяч долларов в год, страховка, личный бюджетный фонд на всякие расходы.
— Мы готовы пойти на то, чтобы создать здесь, рядом со штаб-квартирой ООН экстерриториальную базу сил быстрого реагирования. Подчинение только секретарю совета безопасности — Гувер был очень убедителен — Никакой политики, отряд будет заниматься только актами международного терроризма, по которым участники Совбеза достигли консенсуса.
На ходу подметки режут. Я задумался, попинывая мячик туда-сюда. В Союзе меня к бабке не ходи — сожрут. Своей надежной крыши нет, Алидин не пришей кобыле хвост — семерку в Комитете не уважают, считают работу там самой тупой. Все хотят попасть в ПГУ, в 9-ку. В крайнем случае — во второе управление. Сейчас Алидин с Громом, конечно, набрал очки. Но у генерала у самого нет покровителя в верхах. Он служака, да еще отягощенный бесконечным скандалом с Ефремовым. С этим фантастом Виктор Иванович влез на поляну ВГУ, контрразведчики никакого криминала за Ефремовым не нашли, ужа давно хотели закрыть ДОР. Но Алидин уперся как носорог. Не умеет признавать свои ошибки!
Большой зуб на меня лично имеет Цинев. Этот просто любит нагибать всех и вся без разбору, а вежливый Андропов укорот хаму-генералу, который еще и поставлен смотрящим от Брежнева, не хочет или не может. Нормальной работы тут не будет. Но не будет ее и здесь.
Я внимательно посмотрел на толстомордых “гольфистов”. Этим палец в рот не клади. Тоже обложат своими людьми, скопируют все новинки и придумки Грома. А потом что? Выкинут на помойку? С международным терроризмом они собрались бороться… Бжезинский уже придумал Бен Ладена и Аль Каиду? Или теперь будет какой-то другой помощник президента по “безопасности” теперь постарается?
— Мы же в свою очередь — с угрозой произнес Никсон — Готовы закрыть глаза на ваши недавние шалости в Праге
Ого… А в Комитете нехило так течет. И тут меня вдруг ударило. Поляк Бжезинский. Поляков! Тот самый генерал, что приезжал в свите Ивашутина к Дзержинцам. Модный такой, в зарубежном костюмчике… Больше всего сейчас течет в ГРУ!
Я допинал мячик до лунки, убрал оттуда флажок.
— Это не в коем случае не угроза — решил смягчить Гувер — Мы понимаем, что вам надо посоветоваться с вашими людьми, семьями. Это серьезное жизненное решение.
Как я могу сдать Полякова, сам не раскрывшись? А никак. Нет такого способа. Слежку он мигом заметит — ученый. Тайный обыск дома? Во-первых, я не знаю, где он живет. Во-вторых, агенты такого уровня обычно дома ничего не хранят компрометирующего. Никакой анонимке в ГРУ не поверят, да и как ее передать?
— А знаете что? — я повернулся к американцам — Я пожалуй, соглашусь. Штат сорок человек. Это боевая группа. Еще сорок — обслуживающий персонал. Своя база. Два заместителя — одного назначаете вы. Мне понадобится военно-транспортный самолет и вертолет. 24 часа в сутки. Ну и вся необходимая экипировка.
Гувер с Никсоном обалдело на меня уставились. Они не ожидали столь быстрого согласия.
— Вы уже придумали, что предложите Брежневу?
И подобного захода никто не ожидал.
— В каком смысле? — удивился Никсон
— В самом прямом. Требуется что-то ценное. Какие-то политические или экономические уступки. Я не специалист, но если у вас ничего нет — то…
Тут я пожал плечами — Даже не буду поднимать этот вопрос в Москве.
— Мы подумаем — буркнул Гувер — Вы даже не хотите посоветоваться с женой?
Я покрутил обручальное кольцо на пальце.
— У нас без жен в загранкомандировки в капиталистические страны не отпускают. Так что придется потрудится, чтобы получить согласие, да.
— Кажется, у вас супруга беременна?
И это знают. Вот откуда??
— Я не собираюсь это обсуждать!
Похоже ответил резче, чем следовало. Показал свою болевую точку.
Американцы как бы сочувственно покивали. Еще раз пообещали направить свои предложения по дипломатическим каналам и на этом все закончилось. Мы направились к зданию гольф-клуба, появились какие-то помощники, секретари.
Попрощавшись, я завернул вышел в лобби, увидел Синтию. А та обнаружила на моей куртке медаль.
— Ой! Медаль доблести! И вторая! — Родригес увидела коробку Байкалова
— Поехали в отель. Только по дороге надо будет остановиться у одного магазина.
— Что угодно — заверила меня агент, рассматривая медаль — Я сегодня весь день в твоем распоряжении. И поздравляю с наградой!
Мы сели в машину, направились в сторону Манхэттена. Синтия лучилась любопытством, расспрашивала про гольф, но про разговоры с Гувером тут же меня оборвала — Это скорее всего все секретное, лучше не надо.
— И не собирался — буркнул я тыкая пальцем в магазин Картье на 63-й улице — Тут припаркуйся, я на полчаса.
Вот наивный! Полчаса в главном ювелирном магазине США? Как только продавец увидел чек Уолтона и понял, что я планирую потратить все — глаза у него полезли на лоб. Он сделал звонок в банк, убедился, что чек настоящий и сумма в нем тоже соответствует действительности, в магазине началась форменная суета. Меня завели в специальную комнату для вип-клиентов, усадили в кожаное кресло. Принесли кофе, затем специальную черную планшетку из бархата, на которую принялись выкладывать различные драгоценности. Кольца, сережки, мужские перстни…
— Что у вас самое дорогое в магазине? — сразу поинтересовался я, не желаю терять время. Меня поди уже ищут в Плазе.
— Колье с бриллиантами. Аграфен и Элигант
Названия мне ни о чем не говорили, я велел нести оба.
Ожерелья были роскошны. В каком-то слегка этническом стиле, массивные, золото плюс россыпь бриллиантов на каждом. Прямо глазам больно.
— Сколько они стоят?
Первое стоило сорок шесть тысяч долларов, второе ровно пятьдесят. Аграфен был из розового золота с тридцатью семью бриллиантами общим весом шестьдесят карат. Второе украшение тянуло на все