мая было решено отложить ее до конца месяца; Генрих, не желая, чтобы его снова обманули (как это было со встречей в Эврё), потребовал от французов письменного обязательства, что они явятся[420]. 7 мая в Верноне он выдал полномочия сэру Уолтеру Хангерфорду и сэру Гилберту Умфравилю для переговоров о браке между ним и принцессой Екатериной. В то же время Хангерфорд и лорд Фицхью, камергер короля, были наделены всеми полномочиями для ведения переговоров об условиях окончательного мира между королевствами. Договоренности были сложными. Было ясно, что, пока переговорщики занимаются своими делами, должна быть более официальная сторона процесса, который, в конце концов, мог привести к миру и обручению Генриха и Екатерины. Место для переговоров было выбрано заранее, причем с особой тщательностью, чтобы точно определить, какая его часть предназначена для англичан, какая — для французов, а какая должна была стать общей территорией, на которой должен был быть установлен павильон для переговоров. Заранее было достигнуто соглашение о том, когда и с какой стороны (со стороны Мелёна) подойдет Генрих, в то время как французы обязались подойти к месту встречи с противоположной стороны, со стороны Понтуаза, который был их базой в то время. Обе стороны согласились строго придерживаться правил, установленных для этой встречи[421].
Генрих явно придавал большое значение этой встрече и, должно быть, опасался, что французы могут не явиться. Но в три часа в назначенный день они явились, хотя короля, который, как говорили, был болен, среди них не было. Екатерина, однако, была, и Генрих, похоже, легко справился с ролью добровольного жениха во время этой первой встречи. Переговоры, однако, прошли не столь удачно. Англичане заявили, что они хотят только мира, но он не может быть достигнут, если им не будут предоставлены их права, которые включали в себя выполнение условий договора в Бретиньи, копию которых они представили французам в письменном виде, а также все герцогство Нормандия и другие места за его пределами, которые были недавно завоеваны, причем все эти территории должны были перейти к Генриху, его наследникам и их преемникам. Французы, недовольные этим, предложили Генриху отказаться от своих притязаний на трон Франции, на что он был готов пойти, "сохраняя превосходство всех земель, которые будут определены по настоящему договору", под которым он подразумевал суверенитет. В ходе обсуждения этого жизненно важного вопроса французы настаивали на том, что Генрих должен принять расширенную Аквитанию в обмен на отказ от претензий на Анжу, Бретань, Фландрию, Мэн и Турень, на что король отказался пойти. На основании того, что приданое, данное Изабелле, жене Ричарда II, так и не было возвращено после его смерти, французы попросили пропорционально уменьшить сумму, которая могла быть выплачена в качестве приданного Екатерины, с 800.000 до 200.000 крон. Предзнаменования для счастливого исхода и прочного урегулирования были не очень хорошими[422].
Они не были хорошими с самого начала. Как и во время встречи Генриха и Иоанна в Кале в октябре 1416 года, в воздухе витали подозрения. Почему была отложена встреча? Действительно ли Карл VI был болен? Считали ли французы, что в его отсутствие можно пойти только на уступки, не имеющие принципиального значения? Или дело в том, что герцог Бургундии шел к соглашению со своим соперником, дофином, и поначалу сомневался, есть ли смысл вести переговоры с англичанами? Конечно, в данных обстоятельствах смысл был, поскольку, хотя он не мог быть тем, кто пойдет на фундаментальные уступки англичанам, ведя с ними переговоры, он выступал как защитник французских интересов (что после сдачи Руана ему было крайне необходимо) и оказывал давление на дофина, чтобы тот выполнил его условия союза.
Соответственно, герцог Иоанн, не явившись на встречу, назначенную на 3 июля, фактически поставил точку в переговорах в Мелёне. Позже Генрих узнал от королевы Изабелла, что они были прекращены из-за опасения, что в случае принятия столь выгодных для англичан условий (на повестке дня стояла уступка им Аквитании и Нормандии с полным суверенитетом) бургундские сторонники перейдут на сторону дофинистов, "отчего возникла бы еще большая война"[423]. Еще одной жертвой этого серьезного сбоя стал торговый договор с Англией, переговоры по которому герцог санкционировал в Понтуазе 14 июня: месяц спустя стороны договорились отложить дальнейшие дела между собой до октября[424]. Несмотря на перемирие на суше между Англией и Бургундией, которое должно было продлиться до 29 июля, герцог Иоанн почти сразу же заключил союз со своим соперником, дофином, с которым он встретился на дамбе в Пуйи-ле-Фор, недалеко от Мелёна, на Сене выше Парижа. Там, 11 июля, обе стороны прошли через обряд публичного примирения. Признавая, что все большая часть королевства переходит под власть Англии из-за их разногласий, и побуждаемые Аланом, епископом Леона, который был послан Папой, заключить мир, чтобы спасти бедных людей от еще больших притеснений, они согласились игнорировать все неблагоприятные вещи, сказанные друг о друге, забыть прошлое и сгладить свои разногласия: действуя вместе, они обещали изгнать англичан[425]. Как это должно было быть достигнуто, не было ясно. Также не было четко сказано, что обе партии не пойдут, как и прежде, по разным дорогам. Кроме обязательства каждой из сторон не заключать договора с англичанами без ведома другой стороны, мало что изменилось.
Теоретически (и Генрих был прав, рассматривая его именно так) договор Пуйи представлял весьма значительную угрозу для англичан. Генрих теперь знал, что не может доверять ни одному из лидеров во Франции, и что есть только один способ навязать свою волю. Он должен показать, кто здесь хозяин и, прежде всего, кто превосходит других в военном отношении. Его план, направленный главным образом против герцога Бургундского, предусматривал действия, призванные произвести быстрое впечатление. 29 июля истек срок перемирия, заключенного двумя месяцами ранее, и на следующий день было объявлено о начале военных действий. В ту ночь два отряда, один во главе с гасконцем Гастоном де Фуа, другой — с графом Хантингдоном, отправились из английского лагеря в Понтуаз, расположенный в дюжине или около того миль. Отряд Хантингдона заблудился. Отряд, возглавляемый Фуа, с лестницами, атаковал стену Понтуаза как раз между сменой ночной и дневной стражи. Но штурм в стиле коммандос давший нападавшим преимущество внезапности, едва не провалился. Спасло положение то, что опасаясь, что англичан больше, чем их было на самом деле, часть жителей приготовилась бежать через главные ворота, но недалеко от них их встретил Хантингдон со своим отрядом, который прибыл как раз вовремя[426]. Французский двор и некоторые посланники