Испугавшись, что я его поранила, я закричала:
— Ах ты, старый глупец!
Я усадила Джеймса на подушки на скамью и полезла в шкафчик, висевший над его головой, за аптечкой. Короткий рукав его футболки весь намок от крови, я закатала его и положила на небольшую ранку марлю. Джеймс сморщился, и я взглянула ему в лицо. Оно было вытянутым и мертвенно-бледным, его глаза были размером с блюдца. Они были полны грусти и страха.
Время и близость научили нас читать по лицам друг друга, так что слова нам были не нужны. Мы смотрели друг на друга, и каждый из нас думал, что мы остались только вдвоем: Джеймс — с женщиной, которая, как казалось, едва его выносила все эти годы, а я — с мужчиной, выглядевшим нежным и старым, и которого я так и не удосужилась полюбить.
Тем не менее Джеймс был единственным человеком, который мог понять мою любовь к Ниам. Его грусть была тоской о том, что она уехала. И он боялся, что больше мне не нужен, поскольку то, из-за чего я могла его любить, ушло.
Но Джеймс был мне нужен, даже такой старый и хрупкий. Я думала, что не хотела и не любила его по-настоящему, но теперь я знала, что мы стали частью друг друга. У меня не было другого выбора, кроме как быть с ним. Мы были, как деревья, которые срослись корнями и ветвями, мы вместе пережили дождь, солнце и бури, и, тем не менее, каждый был сам по себе.
Я была привязана к Джеймсу, и у меня не было другого выбора, кроме как признать это. Все другие оправдания исчезли.
Глава тридцать первая
Когда я осознала, что не извинилась, сама себе удивилась и расстроилась.
Я дождалась, когда Дэн оденется и спустится вниз, и наскочила на него со своим извинением.
— Дэн, я, правда, правда, сожалею о том, что случилось.
Он не обратил внимания на извинение и вышел за дверь, сказав:
— Я не знаю, когда вернусь. Можешь не утруждать себя готовкой.
А ведь я все утро готовилась произнести эту фразу.
Господи, я его ненавидела. Заносчивый эгоистичный кусок дерьма. Он, разумеется, это спланировал! Неужели он не ждал извинения? Хотел посмотреть, как низко я могу пасть? Все, что я сделала, это поцеловала Ронана, в наше время и в моем возрасте это чуть больше рукопожатия, и я, по крайней мере, была честна, рассказав об этом. А что Дэн думал? Что я была невинна до встречи с ним? Ронан не был незнакомцем. Искра прошедшей страсти — все это так сложно. Если Дэн не мог потрудиться это понять, ну, тогда можно было бы и забыть об этом.
Заключительная фраза: «Можешь не утруждать себя готовкой». Она меня просто добила.
Факт. Я готовила для Дэна каждый вечер, удачливый ублюдок.
Факт. То, как он обронил это «можешь не утруждать себя», как будто мне так легко готовить каждый вечер.
Факт. Дэн жил в пятидесятых годах, женщина готовила ему горячий ужин каждый вечер, изнеженный, неблагодарный засранец, маменькин сынок.
Поэтому он меня не заслуживал. Извиняться? Перед ним? Это он должен был извиняться передо мной, потому что воспринимал меня как должное. Когда он вернется, меня не будет. Я соберу вещи. Я перееду назад в свою квартиру. Есть множество людей, у которых я могу остановиться, пока не истек контракт аренды. Без ужина? Я вообще никогда не буду больше ему готовить! Пусть каждый вечер приходит в пустой дом, и посмотрим, как ему это понравится. Пусть приходит на эту замечательную кухню, мою кухню, пустую, неуютную, неиспользуемую.
Где-то в этом месте моих размышлений о пустой, неуютной кухне мне удалось остановиться. Я довела себя до праведного гнева, но потом снизила обороты, чтобы снова взглянуть в глаза ужасной правде. Это была моя вина. Дэн чувствовал себя обиженным и преданным, поэтому был вынужден огрызаться.
Мне нужно было взять ситуацию под контроль и найти решение. Мне нужно было дать ему понять, что я знаю, как я была не права и как я сожалею об этом. Никаких оправданий, никаких «но», необходимо простое извинение. Дэн простил бы меня, если бы все было правильно. Мы могли бы вернуться к тому, как все было раньше, только сейчас я оценивала бы Дэна правильно, потому что я получила важный урок об обязательствах, верности и браке.
Такими краткими выкладками я искала ответ, и теперь я его нашла.
Мудрость. Какая это фантастическая вещь, когда на тебя наконец снисходит озарение.
Я пошла и купила продукты для пастушьего пирога — любимого пирога Дэна. И, что важно, я сделала еще одну порцию картофельных оладьев. Я могу сказать, что в то утро Дэну почти невыносимо хотелось их попробовать, поэтому я приняла его отказ от них так близко к сердцу.
Остаток дня я была в приподнятом расположении духа. В перерыве, образовавшемся у меня во время приготовления ужина, я прополола сильно заросшую грядку возле латука, которую раньше избегала, и разрисовала пару цветочных горшков. Я погладила белье, посадила несколько семян и застелила кухонные поверхности клеенкой: все эти веселые, домохозяйские дела заставляли меня чувствовать себя хорошей и домашней.
Я украсила стол букетиком садовых цветов, мягко свешивавшихся через край стеклянной вазы, и сервировала его мятно-зеленой посудой с пластиковыми ручками в стиле «Дорис Дэй хочет угодить своему мужчине». Весь образ был не отталкивающим и очень интимным: я давала Дэну понять, что он — главный, и что в меню есть кое-что особенное для него.
Картофельные пирожки были для перекусывания, пока на пастушьем пироге запекалась хрустящая корочка сыра чеддер. Обычно к таким сытным основным блюдам я готовила легкий десерт, но сегодня был вечер Дэна, поэтому на десерт был яблочный пирог и — основной компромисс — мороженое с прослойками малинового джема из магазина.
Я не являюсь одной из избалованных природой женщин, поэтому, обычно думая о макияже и прическе, я выбираю что-то одно. Сегодня вечером я сделала прическу и накрасилась, надела цветное платье, которое носила в медовый месяц. Я напудрила руки сверкающей пудрой, которую моя подруга Дорин подарила мне в день свадьбы.
Пробило семь, восемь, а Дэна все не было. Я сказала себе, что все в порядке. Неважно, как поздно он придет. Я буду ждать его, буду готова его встретить.
Дэн пришел в половине девятого.
Мое сердце бешено колотилось. Я была взволнована и дрожала, и чувство было такое, будто я влюбляюсь: властное, неразборчивое ощущение, когда ты не понимаешь, страшно тебе или радостно.
Думаю, это было предвкушение.
Я знала, что скоро, так или иначе, эта ситуация разрешится.
— Я же сказал тебе, чтобы ты не готовила, — кинул Дэн и пошел прямо в гараж.
Я застыла на месте, от потрясения меня моментально парализовало. Я была ожившим рекламным фотоснимком пятидесятых годов, со своим совершенным ужином, накрытым столом, платьем и помадой. Пародийной картинкой с открытки. Я посмотрела вниз на свои руки — то, что они сверкали, было смешно, как будто я была представительницей инопланетной формы жизни. И тут меня осенило. Я и была инопланетянкой. Чего я хотела добиться, так пресмыкаясь? Все, что я сделала, было попыткой оправдать саму себя. Жизнь была путешествием, брак — процессом учения, и этот инцидент с Ронаном был просто его частью. Дэну просто нужно было это пережить.